Анна Рыжая - Очарованная небом. Изгой

Лиспен отмерил восемь шагов до торчащего из болота гнилого пня. Мне было чертовски страшно, но я пошла за ним.

– Шесть вперед и девять до камней, – считая, продолжал идти мальчик. – Двадцать два вперед. Прыжок – здесь брод обрывается. Теперь прямо до самого конца. И вот – ты у цели.

Мы вдруг оказались на другом берегу болота.

– А потом беги и не оглядывайся. Не оглядывайся, что бы ни происходило за твоей спиной, что бы ты ни услышала. Ты ни за что не должна смотреть назад. Запомнила?

– Пять вперед, восемь вправо… да, я все помню, Лиспен.

– Ошибешься – умрешь, – снова напомнил мальчик.

– Я запомнила и это, – проворчала я. Незачем лишний раз напоминать мне о смерти. – Но что там дальше?

– Там то, чего ты хочешь. Судьба, – загадочно ответил он. – А теперь ты должна проснуться.

– Постой, почему ты мне помогаешь? Почему говоришь со мной?

– Потому что ты избрана, Сейлин. У тебя особая миссия. Так говорили они.

– Кто они? – растерянно спросила я, покрутив головой по сторонам.

Никого рядом не было.

– Пропавшие души. Они говорили, что тебя нельзя выпускать отсюда. Но я им не верю. Они злые!

Мальчик теперь выглядел очень испуганным.

– Просыпайся Сейлин! Они уже рядом! И помни, что ты обещала мне!

Лиспен растворился в воздухе, а мне вдруг стало тяжело дышать. Я упала на колени и схватилась за горло. Я задыхаюсь! Что происходит?!

Внезапно я открыла глаза. Передо мной стояла плотная пелена тумана. Нечем дышать! На последнем издыхании я выползла из пещеры, протиснувшись в щель, и упала на землю лицом к небу. Я жадно вдыхала воздух, тухлый и несвежий, но все же воздух. Мне снова очень больно. Больно до слез. Но я дышу. Я живая.

Небо уже просветлело. Наверное, сейчас около пяти часов утра. Меня не нашли, это понятно. А проспи я еще немного дольше, глядишь, лет через пять обнаружили бы мои кости.

Лиспен мне приснился или был реален? Да нет, как может быть реален призрак?

«Ты мне обещала», – крутилось в голове. Поразительно, но это было так по-настоящему. Если бы Лиспен во сне не заставил меня проснуться, я бы уже была мертва, и кто знает, с кем бы потом уже я разговаривала в виде бестелесного духа. Лиспен не просил у меня ни достать его со дна болота, ни передать что-то его матери. Все, что он просил – свои ботинки, и я сдержу слово.

Я шла по деревне осторожно, на всякий случай, прячась за сырыми ивами и накрытыми пологом, стогами сена и телегами. Но пока еще многие спали, и мне встретилась всего пара вооруженных саблями стражников. Подозреваю, по мою душу. Скоро начнут просыпаться и сельчане, ведь в деревне всегда поднимались рано, так что мне лучше поспешить. Толпа просто разорвет меня без всякого суда. Я, проклятая бесовка, убила благочестивую жену и мать грудного ребенка. Никто даже слушать меня не станет.

Придя к дому Грайнов, я тихо вошла во двор и, крадучись, пробралась в дом. Его обитатели, к счастью, еще не проснулись. Прошмыгнув на кухню, я собрала в котомку вчерашних лепешек и кувшин с водой. Осталось самое важное – найти ботинки Лиспена. Я остановилась напротив одной из дверей в сенях. Мне сюда. Я чувствую это. Протянула руку к дверной ручке, точно что-то вело меня.

Аккуратно приоткрыв дверь я, оказалась в маленькой комнатке, где на кровати у окна спал ребенок. Тихо, Сейлин, не разбуди. Ты бываешь той еще коровой. Где же эти ботинки?

– Открой шкаф, – шепнул мне кто-то.

Я послушалась. На нижней полке в шкафу стояли три пары обуви, две для девочки, и одни, старенькие и пыльные в углу, для мальчика. Я присела на корточки и взяла в руки стоптанные темно-синие ботиночки. Это точно они.

– Мама!

Точно ошпаренная, я вскочила на ноги. Девочка в кровати с ужасом смотрела на меня и плакала. Крепко сжав ботинки, я бросилась вон из детской, едва не сбив с ног перепуганную мать, спросонья выбежавшую из комнаты напротив прямо в ночнушке.

– Сейлиндейл Мар? – широко раскрыв глаза, выпалила она. – Что ты тут делаешь? И куда ты несешь ботинки моего сына?

– Тетя Ларуя, вы не поверите, но Лиспен просил меня принести ему ботинки, – как же глупо это, наверно, прозвучало. – Его призрак просил меня.

– Ты совсем из ума выжила? Ненормальная! Отдай сейчас же! – она бросилась отнимать ботинки.

– Мама! – снова донесся крик из детской.

Женщина на мгновенье отвлеклась, и я успела выскочить на улицу. Оказавшись за калиткой, я со всех ног понеслась к пещере. Дорога в Оргун мне теперь заказана. Мне нужно туда, где никто не знает Сейлиндейл Мар из Линорры. Вообще никто. Моя жизнь здесь оборвалась. Но я жива. А значит, я должна… нет, обязана начать новую жизнь. Ради себя и Марси.

Хотелось увидеть маму с папой хотя бы издали. Пусть они и не рады мне больше, но все же… Увидеть в последний раз. Но нет. Рвать надо сразу, а не кусочками. Иначе будет только больнее. Последний раз обернувшись на родную деревню, я смело шагнула в темноту проклятой пещеры.

Зловонный воздух ударил мне в нос, я прикрылась рукой. Сколько же таких Лиспенов гниет там, на дне болота? Я перебросила котомку через плечо и взглянула на мутную жижу. В пещере было сумрачно, но местами достаточно светло, чтобы обойтись без факела, которого у меня, к слову, все равно не было. Рассеянные столпы света, отражаясь от мерцающих в стенах горы камней, падали на мертвую стоялую воду, подсвечивая все торчащие в нем коряги и выпирающие над водой островки из камня.

Само болото было больше, чем мне показалось во сне, как и сама пещера. В ширину оно растеклось метров на двести и на добрую сотню вглубь пещеры. Луч света проникал откуда-то сверху, издали, за болотом. Похоже, там был каменистый завал, отсюда разглядеть не получалось. Но если в пещере есть свет, значит, есть и дыра, через которую он проникает. А, значит, там путь в Ясные земли.

– Ну, Лиспен, если ты меня обманул, я придушу тебя своими призрачными руками.

Набравшись смелости, я крепче сжала ботинки, поправила за спиной котомку и шагнула в сторону болота. Каждый шаг давался мне так, точно я шла по раскаленным углям. А ведь я еще даже не вошла в болото. Но вот я на краю. Улипкой, гнилостной, воды, источающей такой смрад, что меня едва не вырвало.

Что же я делаю, Пречистая? Это же чистое самоубийство. Сердце бешено заколотилось. Меня бросило в жар. Я не смогу. Я утону здесь. Я умру.

– Пять шагов вперед, Сейлиндейл, – эхом прозвучало в воздухе.

Я стиснула зубы, закрыла глаза и шагнула. Ноги тут же по щиколотку увязли в жиже. Я вздрогнула и сжалась. Не провалилась. Спокойно. Надо идти дальше. Пять шагов. Я шла, точно по ниточке, способной оборваться в любую секунду. Моя жизнь сейчас зависела от этой проклятой ниточки!

Но, преодолев пять шагов, я все еще оставалась на поверхности воды. Восемь до бревна. Вон пень, торчащий из воды, прямо как во сне. Несколько увереннее, но все еще аккуратно ступая по броду дрожащими ногами, я отсчитала восемь шагов до бревна. Шесть прямо и девять до камней. Вот они, торчат из воды, поросшие какой-то болотной травой. Я близко! Оставалось всего два шага, как вдруг прямо около меня лопнул огромный пузырь воздуха. Я вздрогнула и едва не оступилась, лишь чудом удержавшись на ногах. Я окаменела. Мне страшно, очень страшно.