Любовь Сладкая - Трофей драконицы

– Вот они, людишки, – хмыкнула мама. – Как же легко доходят до потери свободы. Бедная Мари…

– Не забывай, что и ты…

– Ах, не нужно все время напоминать мне о моем отце, – щеки мамы сразу же стали пунцовыми от стыда.

Это была печальная история ее сиротства. Дело в том, что мама моей мамы, бабушка Глафира, в пору своей юности влюбилась в обычного парня – пастуха, пасущего высоко в горах стада овец. Увидев его как-то спящим на равнине, под цветущим кустом шиповника, она спустилась с небес на землю и, обретя подобие девушки, неосмотрительно вступила в разговор. Парень, хоть и простых кровей, был немыслимо красив – стройный, голубоглазый блондин, с умопомрачительной улыбкой. Как рассказывала мне сама бабушка, Намир околдовал ее с первого же взгляда, и она почти тронулась рассудком, позволив ему себя поцеловать. А дальше между ними вспыхнула настоящая любовь.

Узнав тайну Глафиры, родители сгубили парня, так как не было никакой надежды на то, что она добровольно откажется от своего любовника. Но в чреве его избранницы уже зародилось семя – моя мама. Конечно же, бабушка родила ребенка. И, к всеобщей огромной радости родных, это была чудная девочка, унаследовавшая драконий дар. Поэтому бабушке Глафире была подарена пещера, где она могла проводить все свободное время. Но замуж ее никто не взял. То ли претендентов пугала ее печальная история, то ли она и вправду так сильно любила деда, что поклялась быть верной ему до гроба.

Так или иначе, но на судьбе мамы это не сказалось никак, и в положенное время, встретив папу, она благополучно сочеталась с драконом, продолжив драконий род – родив меня.

– «В тебе есть черты твоего деда, – поглаживая меня по волосам, любила вспоминать былое бабушка. – И несмотря ни на что, я все-таки рада, что Намир появлялся в моей жизни. Запомни, крошка, твой дед, хоть и простой пастух – был необычным человеком, таким мужественным и отважным, а еще – страстным и сильным».

Но ее дочь не разделяла такой восторженности и стыдилась всякий раз, когда упоминали об отце.

– Так что, можем поехать к барону Ланье? – чтобы замять неловкость, быстро предложил отец.

– Это будет чудесно! Купив цветы и иные растения, мы также сможем помочь разорившимся беднягам, хоть по минимуму, но возместив ущерб от проигрыша.

– Ах, Гризельда, о чем ты говоришь! – и, поднявшись из-за стола, отец с хрустом потянулся. – Разве что эта помощь будет состоять в нашем расположении, которое само по себе стоит немало.

– Поедем завтра?

Все время внимательно слушая беседу, меж тем я не услышала такой необходимой для себя информации. А именно: кем же был тот красивый юноша, прогуливающийся возле фонтана – сыном ли барона Ланье, иным родственником, или же… обычным слугой? Нет, не слугой! Ведь такого просто не могло быть, чтобы я точь-в-точь повторила судьбу своей бабушки Глафиры: крепко влюбившись в человека, позволила бы ему потом себя обрюхатить. И, тряхнув волосами, я постаралась прогнать сладкое наваждение, чтобы раньше времени не искушать судьбу.

– А можно и мне с вами? – спросила я, крепко сжимая пальцы. – Тоже хотелось бы посмотреть на диковинную флору. И также на птиц, и на бабочек, конечно.

– Если хочется – поедем, – мама пристально посмотрела в сторону отца, тот готовился воспользоваться магическим даром, чтобы превратиться в дракона.

– Чудесно! Тогда я еще раз полечу в сторону поместья Ланье, чтобы получше все там рассмотреть! Папа, полетим вместе?

В этот раз, попав в свою пещеру, я даже ни разу не пикнула, когда отец принялся хозяйничать, рассказывая мне что и где поставить и как разместиться самой.

– Да, дочь, я понимаю, что это гнездо твое, но все же мне, как родителю, хотелось бы, чтобы тебе было удобно.

– Ага, сделаю все, как ты скажешь,– блуждая в мысленном тумане, я решила не возражать, но сделать все по-своему.

И когда на следующий день, сидя в фиакре, запряженном четырьмя гнедыми (как и подобает величественным аристократам), я вынуждена была выслушивать еще и нравоучения своей мамы, также не промолвила ни слова.

К поместью Ланье мы добрались за три часа. И я даже успела подустать, так как дорога была слишком ухабистой и трудной, а майское солнце накалило черную кожаную обшивку кареты, что не спасали даже открытые настежь окна. Хорошо хоть накануне вечером к барону был отправлен с письмом посыльный, чтобы известить о нашем визите. Так что к приезду на широкой террасе уже был накрыт стол, а в доме – приготовлены комнаты для отдыха.

– Ах, графиня Гризельда, как же мы рады вас видеть! – бедная баронесса Мари так и бросилась в объятия моей маменьки, чтобы выплакаться у той на плече: не каждый день становишься почти банкротом, и протекция семейства Глоуд была бы для Ланье еще одним подспорьем.

– Простите мою забывчивость, – от такого неожиданно теплого приема моя матушка сильно стушевалась, – я же обещала приехать раньше… Но вот…

– И Филипп Глоуд тоже здесь, и даже Бэлла-Роза! Как приятно, что вы смогли приехать всем семейством.

Провожаемые восторженными криками хозяйки поместья, а также отвечая на сдержанные кивки головой ее мужа, мы проследовали к террасе, утопающей в цветах. И чего здесь только не было – кустистые пионы, источающие умопомрачительный аромат от бархатных лиловых соцветий, белые ромашки, всевозможных оттенков ирисы, поздние тюльпаны, подвешенные к специальным опорам и создающие собой гирлянды петунии, каскады фиалок, глициний…

Я просто замерла с открытым ртом, созерцая всю эту красоту.

Меж тем нужно было садиться за стол, ломившийся от всевозможных яств, так что даже не скажешь, что семейство Ланье нуждалось в денежной поддержке. Но я знала, что это изобилие было вынужденной издержкой – как-никак, но поместье посетили важные гости, и барон лучше умер бы, чем опозорился, приняв нас более скромно.

Наконец оторвав взгляд от изобилующей разнообразием флоры, и оглянувшись по сторонам, я была несколько разочарована тем, что, кроме хозяев, за стол садились разве что гости, мы.

Но когда слуги, выстроившись в ряд, стали возле стола, готовые тут же броситься исполнить любую нашу просьбу, двери замка открылись, и из них один за другим, направляясь в нашу сторону, вышли двое красивых юношей.

Одним из них был тот, кто вызвал в моем сердце бурю чувств, кто заставил меня мучиться сомнениями, да и вообще – отправиться в эту поездку, ведь меня гнало сюда только любопытство – узнать имя красавца.

– Познакомьтесь, это наши сыновья – Дэнис и Александр, – представил юношей барон Ланье. – А это – граф и графиня Глоуд, а также их дочь Бэлла-Роза.

При упоминании своего имени я неожиданно зарделась, крепко сжимая под столом пальцы.