Всеволод Протопопов - Последний дракон. Книга 1. Неисповедимы пути драконов

Старшего из слуг звали Дрейк. Лет ему было около сорока. Высокий, хорошо сложенный мужчина, неразговорчивый и флегматичный, буквально излучал спокойную уверенность. Происходил он откуда-то из западных провинций Империи, что определяло его особый акцент при разговоре. Он умел всё, так что создавалось впечатление, что для него не существовало неразрешимых задач.

Младший, носил звучное труднопроизносимое имя – Филармонтиус, которое мы сократили до короткого прозвища – Фил. Он находился в том блаженном возрасте, когда юность уже закончилась, а зрелость ещё не наступила, то есть ему было около тридцати лет. Он во всём являлся противоположностью Дрейку – невысокий, я бы даже сказал низкорослый, сухощавый, почти субтильный, крайне подвижный весельчак, готовый смеяться по любому поводу и даже без оного. Родом он был из южных варваров, отсюда его сложение и весёлый нрав, который, однако, не мешал ему честно выполнять свои обязанности.

Как обычно бывает, противоположности сходятся. Не была исключением и наша парочка. Они не просто сошлись, а крепко сдружились, причём прекрасно дополняя друг друга. Степенная неторопливость одного компенсировалась живостью другого, а неопытность восполнялась за счёт богатого опыта и умений другого. Короче, вмести они, представляли собой одного идеального слугу, способного выполнять свой долг практически в любых условиях, которые способна создать наша жизнь. Добавьте к этому их абсолютную преданность старому жрецу, и вы получите объективный портрет наших слуг. Я всегда поражался тому, как и где Ляргус умел находить таких людей.

Для того, чтобы завершить портреты слуг, следует сказать несколько слов об их взаимоотношениях. У них, по-моему, давным-давно сложились своеобразные отношения. Так Фил постоянно подшучивал над Дрейком, причём шутки порой были достаточно острые, но на Дрейка они действовали примерно как на слона мелкая дробь. Он только усмехался своей обезоруживающей улыбкой на все попытки Фила вывести его из равновесия. Однако, как я узнал много позже, они горячо любили друг друга и всегда стояли друг за друга горой, а Фил никому не позволял насмехаться над Дрейком.

Марк, за время нашего совместного путешествия, проявил себя с самой лучшей стороны. Как-то незаметно исчез молчаливый невзрачный секретарь, умеющий как приведение то появляться, то бесследно исчезать. Вместо него появился энергичный молодой человек, умеющий владеть собой, переносить трудности, которые неизбежно возникают при дальних экспедициях, особенно по местам, где редко кто-либо из людей когда-либо бывал.

Я долго не мог понять – почему Ляргус решил передать Марка под моё попечение. Ведь если подумать, такой расторопный и преданный человек, как говориться, на дороге не валяется, и такими людьми обычно дорожат. А тут вдруг он поручает его мне.

Ответ на этот вопрос, конечно, содержался в бумагах старого жреца, но я понял замысел моего друга и учителя ещё до того, как прочитал эти бумаги. Ответ я прочитал в глазах Марка, когда однажды мне удалось заглянуть в них. В этих глазах, вернее в самой их глубине, таилось Искусство, причём Искусство в его высшем значении. Я сразу понял, что передо мной Мастер, но Мастер, который ещё себя не осознал.

Меня охватили тёплые чувства к учителю, который сделал мне подарок, причём такой подарок, о котором любой Мастер Искусства может только мечтать. Он подарил мне приемника, которого я сам должен превратить в настоящего Мастера Искусства. С этого момента я стал более внимательно присматриваться к Марку, но присмотр мой был настолько осторожен, словно я наблюдал за каким-то чрезвычайно осторожным и крайне редким существом, вспугнуть которого равносильно потери навсегда.

В тот вечер мы засиделись допоздна – благо впереди был целый день отдыха, правда, это практически не относилось ко мне. Уж мне-то отдых ни как не светил, но, всё равно, я не спешил спать, а сидел у полу потухшего костра даже после того, когда все ушли спать.

Спать мне не хотелось. Мирно потрескивал костёр, время от времени, выбрасывая в окружающее мироздание, светлячки искр, и обдавая меня дымком сосновых дров. Было то удивительное состояние, когда отступают все заботы, и тебе становится безразлично, что впереди сплошные трудности, что в любой момент ты можешь погибнуть. Всё это отходит на второй план, а на первый выходит этот тёплый вечер, этот костёр, это чувство удивительного единения с этим, в общем-то, чужим для тебя миром. Все решения уже приняты, судьба провернула своё колесо, и обратного пути уже нет, так что можно просто расслабиться и ни о чём не думать.

ВРЕМЯ ПРОСТУЖЕННЫМ ГОЛОСОМ ВНОВЬ МНЕ ДОРОГУ СУЛИТ,

ВНОВЬ ОБЪЯСНЯЕТ МНЕ ЛАСКОВО, ЧТО ПРЕДСТОИТ ПЕРЕЖИТЬ.

КТО МНЕ В ПУТИ ПОВСТРЕЧАЕТСЯ, СМЫСЛОМ, КАКИМ ОСЕНИТ.

БУДЕТ ЛЮБОВЬ И ПРЕДАТЕЛЬСТВО, ТОЛЬКО НЕ НАДО ТУЖИТЬ.

ТОЛЬКО НЕ НАДО В ОТЧАЯНЬИ НОГИ НАПРАСНО ТОПТАТЬ,

ЛУЧШЕ В ПОЛЯХ ЗА ОКОЛИЦЕЙ ЖИТО СОЗРЕВШЕЕ ЖАТЬ.

И НЕ ПЫТАЙСЯ, КАК МАЛЕНЬКИЙ, СНОВА ИЗ ШКОЛЫ СБЕЖАТЬ,

ВРЕМЕНИ ВЕТРОМ ПОВЕЯЛО, ЗНАЧИТ, ПОРА УЕЗЖАТЬ.

ЗНАЧИТ, ПОРА РАССТАВАТЬСЯ НАМ, МОЖЕТ НА ВЕКИ ВЕКОВ,

ВСЕМ НАМ ДОРОГИ ЗАКАЗАНЫ, ЖАЛЬ, ЧТО В СТРАНУ ДУРАКОВ.

НУ, А ЖИВЁМ ОЧЕНЬ ГЛУПО МЫ, МНОГО ЕДИМ, МНОГО ПЬЁМ.

ВРЕМЯ ПОТЕРЯННЫМ ЗНАМЕНЕМ, МАШЕТ, КАК СТАРЫМ ТРЯПЬЁМ.

ЧТО ПРЕДСТОИТ, ТО ИСПОЛНИТСЯ, НУЖНЫЙ НАЙДЁТСЯ ОТВЕТ.

ВРЕМЯ СЖИГАЕТ ИЛЛЮЗИИ, НУ, А ЧТО ИСТИННО НЕТ.

ИСТИНА – ШТУКА СЕРЬЁЗНАЯ, С НЕЙ ТЫ, МОЙ ДРУГ, НЕ ШУТИ.

ВРЕМЯ С УСМЕШКАЮ ХИТРОЮ НОВЫЕ ЧЕРТИТ ПУТИ.

Глава 2. ЗАВЕЩАНИЕ СТАРОГО ЖРЕЦА.

Впереди громыхнуло, да так, что земля под ногами ощутимо вздрогнула. Я мог заслужено гордиться собой – проход всё-таки открылся. Это вселяло надежду, хотя у меня и не было уверенности, что он выведет нас в нужное место. Случилось то, во что я никогда не верил, но в глубине души опасался – мы заблудились.

Покинув мир, который позволил нам отдохнуть, мы попали в другой, который на нашу беду оказался поражённым серой немощью. Ну, а там где серая немощь нет путей-дорог, а есть только направления.

Если вы не знаете, что такое серая немощь – я вас просвещу. Ни кто не знает, откуда она взялась, но в один из не очень приятных моментов, многие из Мастеров, ходящих по мирам, заметили, что в некоторых из них начали происходить странные вещи. Так разумные существа, населяющие эти миры, вдруг буквально на глазах теряли свою разумность, а пути Мастеров, проходящие через эти миры, либо оказывались закрытыми, либо вели совершенно не в те места, куда они вели раньше. Вот именно с этим явлением нам и пришлось столкнуться на пути в мою вотчину.

С одной стороны это создало для нас множество трудностей, вернее сказать, не для нас, а непосредственно для вашего покорного слуги. Из-за этого мне пришлось прикладывать колоссальные усилия для того, чтобы пустить в ход всё доступное мне Искусство. Поэтому и речи не могло быть о скрытности нашего маршрута, так как шум, который я поднял, пытаясь вырваться из плена серой немощи, наверняка слышали все, кто имел уши в радиусе, по крайней мере, в половину мироздания. Так, что скрываться теперь не имело ни какого смысла.