Галина Романова - Свой дракон

Яростный рев, прорвавшийся сквозь стены и заставивший испуганно шарахнуться в норы наглых тюремных крыс, заставил усомниться в этом. И от этого стало по-настоящему страшно. Так страшно, что впервые за все дни заключения Готик расплакался.

Три с половиной недели спустя. Праздники в честь Дня Представления

Массовые мероприятия в честь представления народу наследника, принца Кярая Айнского, должны были затмить – и затмевали – все, что произошло за последний цикл. Люди веселились так, словно это были последние счастливые дни. Пиры, балы, игрища, маскарадные шествия сменяли друг друга.

На пятый день пышный двор прибыл в Школу Драконоборцев.

Все эти дни там шли лихорадочные приготовления. Ристалище украсили цветными полотнищами, ярко раскрашенными щитами с гербами самых знатных баронов, герцогов и графов, чьи сыновья и братья имели честь состоять в рядах Ордена. Ложу для почетных гостей, коими были король, королева, принцесса, принц Негрин с супругой и дальней родней, убрали гирляндами живых цветов и зелеными ветками. Все женщины были в венках из цветов и держали в руках ветки яблонь и вишен. Музыканты не смолкали ни на минуту, хлопали на ветру флаги, кружили в вышине голуби.

Принцесса Нерия дрожала от возбуждения. Уже второй месяц девушка жила в тревожном ожидании. Ее участь была решена: мать родила мальчика. Она больше не являлась наследницей престола и должна была в скором времени покинуть страну и выйти замуж за кого-нибудь из принцев-соседей. Несколько послов из дружественных держав – накануне Года Дракона, хочешь не хочешь, надо крепить связи – присутствовали тут. Два приема уже были даны в их честь; собственно, даже не приемы, а смотрины. Девушка старалась понравиться послам, улыбалась, сыпала умными фразами, танцевала – в общем, делала все, что от нее требовали. Но если бы у нее спросили, принцесса бы сказала, что ей нравится кое-кто другой.

С этим молодым оруженосцем – сейчас он, наверное, уже рыцарь – Нерия беседовала всего несколько минут, и потом, на молебне в честь Дня Создателя и на последовавшем за ним пиру время от времени обменивалась взглядами, и этого оказалось достаточно. Всю зиму и весну принцесса пребывала в розовых мечтах: у нее родилась сестра, отец скрепя сердце провозглашает старшую дочь наследницей престола. Ее не торопят с замужеством, ибо это означает призвать на трон иностранца, и, как знать, если она успеет короноваться до свадьбы, то сможет на правах королевы сама выбрать себе мужа. Правда, рыцарям-драконоборцам запрещено официально жениться, но он может стать ее другом, фаворитом, доверенным лицом, приближенным – а это уже немало. И сегодня девушка, сидя в ложе и теребя зеленую ветку, затаив дыхание, ждала момента, когда увидит Готика Дольского.

– Что с тобой, дочь моя? – Королева тихо наклонилась в ее сторону.

– Ничего, матушка, – ответала та, скользя взглядом по лицам собравшихся.

– Ты очень волнуешься! Успокойся.

– Я спокойна.

– Ой ли! – Королева указала на что-то внизу. Нерия опустила глаза – задумавшись, она ощипывала лепестки цветов и листья с ветки, так что весь подол ее платья и пол вокруг были усыпаны ими.

– Так что с тобой происходит? – Королева с удовольствием наблюдала, как смутилась дочь. – Ты влюблена?

– В кого? – улыбнулась та.

– Не знаю. Ты мне не скажешь?

– Ах, мама, какое это теперь имеет значение?

Ее величество поджала губы и отстала от дочери. В конце концов, даже если у девушки и появилась сердечная привязанность, скоро все это останется в прошлом. Ее увезут в другую страну, а предмет ее увлечения останется тут. Хотя, если бы знать, кто это, можно было бы проследить, чтобы тайный возлюбленный наверняка не вошел в число свиты.

Тишину нарушили звуки труб и колокольный перезвон. Все встрепенулись. Сейчас начнется!

Накануне

Готик не ожидал, что за ним придут в такое время. Он только что получил свою вечернюю пайку – ломоть хлеба, тонкую полоску ветчины на нем (эту роскошь он получал всего пятый раз), кружку вина, на сей раз не разбавленного водой, и три яйца. Да, последние пять дней рацион питания узника существенно улучшился, но юноша не знал, с чем это связано. Он полностью ушел в себя, смирился и просто тихо радовался таким переменам.

Вот сейчас, съев ужин, он устроился вздремнуть – и услышал скрежет замков и шаги. Кого-то еще привели? У него появится товарищ по несчастью? Во всяком случае, можно узнать новости…

Два факела разогнали мрак подземелья. Вперед шагнули кузнец и сэр Альдон:

– Вставай!

Готик повиновался, с удивлением наблюдая, как с него снимают кандалы.

– Что это значит?

– Молчи и иди вперед!

Пришлось повиноваться, за порогом его ждали шесть рыцарей при оружии, не считая брата-тюремщика и самого мистика. Но любопытство взяло свое:

– Меня куда? На казнь или…

– Иди!

Оказавшись на свежем воздухе, Готик покачнулся, прилагая усилия, чтобы удержаться на ногах и жадно хватая воздух раскрытым ртом. Как же он отвык от яркого света, красок, звуков и запахов! Вонь, которой пропиталась его одежда за время сидения под замком, внезапно стала раздражать.

Спускался вечер, обычный тихий вечер начала лета. Деревья в монастырском саду шелестели листвой, траву усеивали лепестки облетавших яблонь и груш. Распевала какая-то птица. В траве тут и там мелькали цветы, уже закрывающие венчики перед закатом.

До отбоя оставалось еще время, и добрая половина учеников и рядовых рыцарей сбежались, чтобы посмотреть, как отступника провожают до собора. Двери были распахнуты настежь. Священник и капеллан ждали на пороге.

– На все вопросы отвечай согласием, – успел шепнуть сэр Альдон, когда до ступеней оставалось всего несколько шагов.

– Кто ты, дерзнувший переступить порог сего здания? – Священник возвысил голос, задрожавший от благородного негодования.

– Я… – Не знавший, что сказать, Готик брякнул наобум: – Жалкий грешник…

– Ты пришел к святому порогу, дабы принести покаяние?

– Да. – Хвала Создателю, он знает, что отвечать.

– Ты признаешься в том, что совершил преступление?

– Мм… да.

– Ты раскаиваешься в своем поступке?

– Э-э… да.

– Ты готов принести свое тело и душу на алтарь Создателя?

– Д-да…

– Ты пришел сюда, чтобы заслужить прощение?

– Да!

– Создатель милостив к грешникам, зная людскую слабость. Войди и помолись, чтобы Он простил тебя и дал шанс исправить причиненное тобой зло!

Он посторонился, сделав приглашающий жест, и юноша поднялся по ступеням.

В соборе все было пышно убрано, на алтаре ярко горели свечи. Два ряда послушников, опустив головы, образовали коридор, по которому он должен был идти. Все происходило в гробовом молчании, и поэтому тихий шепот: