Ольга Пашнина - Невеста Темного Дракона

Но вопрос, последовавший от него, был весьма неожиданным:

— Ты хочешь меня сейчас ударить? Если хочешь, ударь. Так сильно, как можешь.

— Я хочу получить ответ. Можешь ли ты быть счастливым со мной? Это принесет тебе то, чего ты хочешь?

— И что зависит от моего ответа? Ты согласишься?

Я видела, как ему тяжело говорить обо всем этом. Совершенно неожиданно мы перескочили от обсуждения моих страхов к обсуждениям, пусть и не прямым, того, что мучило Ладона.

— Хотя бы подумаю.

Большего я ему предложить не могла. Слишком много всего навалилось, слишком многое нужно было обдумать. Он требовал слишком многого, я едва-едва избежала смерти, а уже становилась новой разменной монетой. Уверенность хоть в каких-то чувствах Ладона мне не поможет принять то, что они все сделали, но все же окажет существенное влияние.

А что я могла решить? Похоже, в Лесном все решили за меня. И если отец действительно не смог помешать этой сделке, для меня одна дорога.

— Элла, я не знаю, что принесет жизнь с тобой. Я давно перестал ждать чего-то светлого, а к женщинам отношусь как к красивым игрушкам. С тобой не выходит почему-то. Но я не стану счастливым, если ты будешь рядом.

Он наклонился, закрыв глаза.

— Просто будет чуточку легче.

И вложил мне в руку какой-то небольшой прохладный предмет.

— Кольцо. По традициям Плато я должен подарить тебе ожерелье, но это все равно что надеть рабский ошейник. Поэтому пусть будет кольцо, как у вас, в Лесном. Через неделю я спрошу твое окончательное решение.

— И что будет, если я откажусь? — Я закусила губу.

— Война, Элла, — хмуро отозвался Ладон. — Я не принц из сказки. Лишусь тебя, и мне незачем будет останавливаться на половине пути. Ты мало знаешь о происходящем, твои родители рассказывали тебе лишь то, что считали нужным. Реальность, Эльчонок, такова: Лесной существует, пока ты моя.

— Я зря спросила тебя о том, что даст эта свадьба. — Столько льда в собственном голосе я еще не слышала. — Мне плевать, будет ли тебе легче. Ты заслужил каждую минуту своих страданий, Ладон.

— Неделя.

— С чего это такая щедрость? Почему не поставить меня перед выбором сейчас? Семнадцать лет, раннее утро… Чем не декорации к сценке «Собственная жизнь или судьба Лесного»?

— Ты едешь домой, — сказал Ладон, отворачиваясь. — На неделю. Потом я приеду, и ты примешь окончательное решение.

Утро. Еще не зимнее, но уже морозное. И вроде не осеннее, но такое же промозглое. И дождик моросил, и свежий лед под ногами трескался.

Безымянный ледяной дракон привез меня и Тхэша в Лесной еще до рассвета. Оформление документов, встреча с представителем власти и дорога к дому заняли еще добрый час. К дверям родительского дома я попала, уже когда солнце вовсю освещало небольшие улочки Лесного с аккуратными маленькими домиками. Освещало, но, к сожалению, не грело.

— Элла? — Тхэш осторожно коснулся моего плеча. — Все нормально?

— Сколько… — я облизала пересохшие губы, — сколько меня не было дома? Месяц? Два? Мне кажется, больше.

— Идем, Эльчонок. — Наг всю поездку сочувственно на меня смотрел и тяжко вздыхал. — Надо.

— Мама с ума сходит.

— Я запасся платками. — Он улыбнулся. — И отойду в сторону, чтобы никто с перепугу не упал в обморок.

Здесь он был прав; экзотичная нижняя часть Тхэша уже напугала до полусмерти какую-то старушку, когда мы выходили из ДА.

Как мне в этот момент не хватало Рыса… Ладон оставил его и Ларана. Якобы для моего же удобства. Настоящий смысл этого поступка был ясен всем. Хрупкое доверие, установившееся было между нами в последнее время, разбилось вдребезги.

Я в последний раз глубоко вздохнула, перелезла через закрытый забор и направилась к дому, в котором выросла и в котором, думала, буду жить еще очень долго.

Я слышала, как стук моих каблуков эхом проносится по комнатам. Как хлопает дальняя родительская дверь. И уже представляла маму, идущую открывать раннему гостю.

Мне хотелось позвать Тхэша, но, оглянувшись, я увидела, что наг запутался в заборе. Его длинный хвост в городских условиях то и дело за что-то цеплялся. Вот уж кому стоит задавать вопрос, как он дожил до своего возраста.

Я старалась не думать о Ладоне и нашем расставании. И о решении, которое я должна была принять. Вернее, о единственном варианте, предоставленном мне. Не рассматривала же я всерьез возможность допустить войну?

Дверь открылась, и моему взору явилась вовсе не мама.

— Лирэль! — воскликнула я, узнав давнюю мамину подругу, нашу няню.

Наверное, ее позвали следить за мелкими. Мама уволилась после рождения Эда, но иногда звала Лирэль для помощи с близняшками.

— Элла! — вскрикнула радостно Лирэль и бросилась ко мне на шею, а ее прозрачные стрекозиные крылья подняли ветер. — Девочка наша! Вернулась!

Иера по натуре была крайне эмоциональной, а потому слез сдерживать не стала. Я держалась, хотя, пожалуй, в замке и по ней тоже скучала.

— Вернулась. — Я нашла в себе силы улыбнуться. — Позови маму с папой.

— Кто это с тобой?

Она неуверенно улыбнулась, наблюдая, как Тхэш неуклюже ползет, огибая мамины любимые клумбы. По мощенной камнем дорожке ему ползти было некомфортно.

— Это Тхэш. Он друг. Слушай, — я усилием воли заставила себя перестать дрожать, — займи его минут на десять, ладно? Пообщайтесь в саду, познакомьтесь. Он очень хороший и веселый, не бойся.

— У него хвост, — сообщила Лирэль так, словно я не знала этого.

— Днем выведешь мелких. Им понравится. Серьезно, Лир, отвлеки его, я к родителям пойду.

— Ты в порядке? — Няня обеспокоенно посмотрела на меня. — Здоровье как? Не ранена?

— Все хорошо. Душа только немножко болит.

Лирэль, наспех убрав длинные светлые волосы с лица, направилась к Тхэшу. Он, явно поняв, что в доме его пока не ждут, рассматривал мамины клумбы и разбросанные игрушки Эда.

Дом был слишком тихим. Я почти не помню его таким, лишь в том, далеком детстве, когда не было сестер и брата, когда мы жили с папой и мамой. Но это было так давно, я была совсем маленькая. Гораздо лучше я помню другой дом. В котором постоянно что-то случалось, в котором раздавался низкий голос отца, веселый смех мамы, визг девчонок, плач Эда. Я помню, как приходили Лирэль с ее мужем Лэрнстом, а иногда и Рита с Андром — старые знакомые родителей. Мама с трудом терпела последних, и это забавляло папу. Они спорили каждый раз накануне их прихода.

Я осторожно постучала в дверь родительской спальни.

— Войдите, — раздался сонный голос отца.

Мамы не было. Где она? Я не помню, чтобы она не ночевала дома. Может, у Эда или близняшек? Может, они заболели?

Отец сидел за столом перед какой-то книгой. Рядом находилась почти пустая бутылка с его любимым коньяком.