Ольга Пашнина - Школа темных. Выпускница бури

Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.

© Пашнина О. О., 2021

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2021

Пахло черникой. И чаем. А еще тем неповторимым, сладко-медовым запахом мягких свечей, которые зажигали в богатых домах. От дешевых твердых свечей першило в горле и хотелось кашлять, а мягкие окутывали уютом и теплом. Если бы я создавала идеальный сон, то в нем непременно бы горели такие свечи.

А еще там были бы теплые сильные руки, невесомо касающиеся кожи.

– Эй…

Глаза опухли, словно от слез. Я с трудом сфокусировала взгляд на Бастиане.

– Я так устала, что ты любишь меня только во сне. Не хочу больше видеть тебя. Это больно, просыпаться в мире, где я не нужна.

– Делли. Ты мне нужна. Я чуть тебя снова не потерял.

Он прижался к моим губам, поделившись дыханием. Поцелуй получился удивительно реальным, как будто происходил не во сне.

Настоящий поцелуй не имеет ничего общего с романтичным соприкосновением губ. Поцелуй с огненным королем обжигающе горячий, слишком откровенный, чтобы быть показанным в кино. И нагота только добавляет в этот пылающий коктейль специй.

Его ладони скользят по талии, вжимают в стальное мужское тело, пока я, как кошка, выгибаюсь под нехитрой лаской. Как давно ко мне так не прикасались! Сердце зашлось в болезненном трепете, когда пришла мысль, что скоро я проснусь и все это исчезнет. Руки, губы, нежность, запах чая и свечей.

От тоски я всхлипнула, а потом спину обожгло такой болью, что из глаз хлынули слезы, а с губ сорвался отчаянный крик.

– Боги, Делл… прости! – зашептал Бастиан на ухо. – Дай, я посмотрю. Подожди, не плачь. Сейчас, скоро будет не больно.

Он поднялся, из-за пелены слез перед глазами я не видела ничего, кроме смятых темно-синих простыней и стены с грубой каменной кладкой. Похоже, я лежала в какой-то комнате, на постели с пологом. И, похоже, совсем не во сне…

– Выпей.

Он протянул ложку, в которой поблескивала тягучая мутная жидкость.

– Выпей, Деллин, станет легче. Это обезболивающее зелье.

Горькое на вкус, надо заметить. Я закашлялась, села на постели и поежилась. Спине было непривычно легко.

– Это не сон.

– Нет. Не сон.

Я жадно всматривалась в лицо Бастиана. Слабый мягкий свет от пламени сглаживал его черты, напоминая о том Бастиане ди Файре, который встретился мне на первых курсах. Против воли взгляд так и притягивали рельефный торс, тонкая цепочка на шее и растрепанные светлые волосы. Приходилось задействовать весь самоконтроль, чтобы не протянуть руку и не коснуться его.

– Что случилось? Как я оказалась здесь?

– Я нашел тебя на улице, без сознания. В луже крови и с…

– Отрезанными крыльями. – Я опустила голову. – Как ты нашел меня? Случайно?

– Не знаю, Делли. Просто вдруг решил пройтись и почувствовал тревогу.

Я судорожно ощупала шею.

– Кулон? На мне был кулон?!

– Нет. Среди твоих вещей не было никаких украшений, кроме сережек, что я подарил. Они у меня в кабинете. Одежду пришлось выбросить, а остальное я сохранил. Ты расскажешь, что произошло? Это Акорион?

– Нет. Ванджерий решил отомстить за Ясперу. Точнее, за унижение, которое почувствовал, когда я заставила его поделиться магией. Он использовал артефакт, который лишает меня силы, и…

Бастиан протянул руку, погладив меня по волосам.

– Все в порядке. Тебя осмотрел лекарь. Прости, я потревожил раны. Но они быстро заживут.

– Там ужасные шрамы? Он отрезал их неровно, должны были остаться обрубки.

– Лекарь все убрал. Будут два шрама, но главное, что в крыльях нет важных артерий, ты не потеряла много крови. Проспала два дня под зельями, но выглядишь неплохо.

– Два дня?! Боги! Платье! Аннабет! Габриэл! Мне надо… я должна вернуться в школу…

Я начала сползать с постели и, только наткнувшись на взгляд потемневших глаз Бастиана, осознала, что голая. Он сейчас смотрел так, как однажды на первом курсе. Когда мы разделись на поляне, а он был призраком. Тогда я тоже не понимала, что происходит в его голове и что вообще чувствует это огненное недоразумение.

– Ты называешь меня Деллин? – жалобно спросила я.

Он сгреб меня в объятия, уже осторожнее. Боль почти утихла, стало и холодно, и жарко одновременно. Чувствуя себя полной неудачницей, которая расклеилась, услышав пару ласковых слов, я заглядывала в лицо Бастиану, силясь увидеть там ответы на все свои вопросы.

– Как давно?

– Не знаю. Не решил. Ты иногда говорила, пока спала. И мы часто говорили во сне. Почему ты не сказала, что это были не только мои сны, Делл?

– Потому что я тоже не знаю, кто я. И боюсь, что если громко прокричу «Я – Деллин!», а потом сделаю что-то не свойственное мне, то снова увижу в ваших глазах разочарование. Как тогда, в доме Кеймана.

– Помнишь, Брина жаловалась, что после пересадки я изменился? Она меня боялась. Думала, что я уже не ее брат. Я ее понимаю.

– Так когда ты допустил мысль, что я все еще Деллин?

Бастиан пожал плечами. Он не замечал, похоже, полностью погруженный в мысли и разговор, но я буквально млела от того, как он перебирал мои пальцы, гладил запястье, исцарапанную ладонь со следами впившихся ногтей.

– Когда ты говорила с Бриной, наверное. Или когда сидела в кабинете, испугавшись силы. Ты боялась ее, как боялась стать Таарой. И я подумал, что, возможно, часть тебя все же выжила. И я придумывал себе оправдания, почему хочу тебя увидеть, но не могу пригласить на ужин или просто взять и запереть в спальне. А еще ты вернулась богиней, и мне казалось, что должна будешь выбрать бога. От того, какого именно, зависело бы существование Штормхолда, но точно не смертного короля. Хотя Крост так стремился утешить мое эго, что даже дал должность в школе.

– Думаешь, поэтому? – Я фыркнула.

Представить Кеймана заботящимся о гордости Бастиана никак не получалось.

– Ну не думает же он, что я способен кого-то чему-то научить?

Флер сна постепенно исчезал, боль тоже утихла, и во мне проснулись типично девичьи чувства: стеснение из-за близости парня, нервная дрожь от его поглаживаний, которые становились все наглее, и миллион давно забытых сомнений. Я даже на секунду закрыла глаза, чтобы насладиться моментом, в который единственная моя проблема – что делать, если тебя нагло соблазняют, а ты не можешь не соблазниться.