Натали Якобсон - Рианон

– Ты забыл о возможных лазутчиках, – поддел его отец. – Схватить принцессу для них редкий приз.

– Не может быть, если стражи, прочесавшие лес ее не нашли, то и лазутчики не могли бы схватить ее там. Она где-то в другом месте. Очевидно, не на том пути, который мы проверяем.

– Мы проверили уже все пути, – резано заметил Манфред, – и пути к безопасным границам, и к враждебному государству.

Он ставил себя в глупое положение, отчитываясь перед сыном, но обескураженное выражение на лице последнего того стоило. Конрад выглядел таким беззащитным, когда беспокоился из-за своей зазнобы. Временами дразнить его было даже приятно. Всегда приятно дразнить того, кто резко реагирует на все свои замечания. Другое дело Рианон, она все воспринимала с ледяным спокойствием и шутки, и уколы. Но если она произносила что-то в ответ, то любой мог завыть от ярости сам. Такая остроумная, дерзкая, абсолютно непроницаемая и будто вся сделанная изо льда. Полностью вразрез с этим определением шла ее способность часто появляться именно в тех местах, где что-то горит. Манфред и сам не раз замечал, что в зале, где даже не растоплен камин, с появлением принцессы вдруг неожиданно занимается штора или вспыхивает чья-то одежда. А еще она обжигала людей. Это ледяная красавица могла обжечь любого, кто осмелиться коснуться хотя бы ее мизинца. В этом Манфред был почти уверен. Однажды он наблюдал за ее реакцией на касание чужой руки и последовавшим ожогом для смельчака, и надо признать, это его впечатлило. Рианон могла стать сильной союзницей, но она стала врагом. Чего и следовало ожидать, ведь он отнимал все то, что по праву принадлежит ей одной. И все же его преследовала соблазнительная мысль о том, что когда-нибудь он заполучит в свою свиту даму обладающую такими же качествами как у Рианон и ее талантом обжигать. Обжигать как плоть и материю, так и сердца людей, однажды посмотревших на нее.

А хуже всего оказалось то, что вдобавок ко всему прочему Рианон еще оказалась и ужасно непокорной. Настоящая дочь короля, капризная и избалованная, неуправляемая и дерзкая, она чуяла опасность на расстоянии. Еще до того, как Манфред успел объявить ее невестой своего сына, она уже что-то заподозрила и наверняка принялась готовиться к побегу. Как ей только удалось так хорошо все спланировать. Принцесса исчезла из замка так быстро и неуловимо, будто прошла сквозь стену. Только вот ее нельзя было назвать призраком или колдуньей, Рианон была существом из плоти и крови, ну пусть с небольшой примесью огня, однако сквозь стены проходить она не умела. Явно кто-то ей помог. Может, она соблазнила кого-то из пажей или даже из королевской охраны и тот открыл для нее двери, когда было нельзя. Нужно проверить, кого недосчитались на посту или в штабе прислуги. Этот человек вполне сейчас может быть в бегах вместе с ней. Если только она сама же не перерезала ему глотку или не оставила в первом же попутном трактире, чтобы бедолага сам вскрыл себе вены. Как ни странно, такая участь ждала практически всех, кто имел несчастье в нее влюбиться. Так что Манфред не без основания опасался за Конрада. Принцесса будто сеяла вокруг себя смерть. Она могла бы стать кровавой богиней, которой приносились добровольные жертвы из числа ее поклонников.

Рианон была сильна не столько физической силой, сколько своим обаянием. Девушка, ради которой приносят в жертву собственную жизнь, вполне может собрать армию единомышленников. Будь у нее больше времени, она бы наверняка так и сделала, но свадьба назначенная на ближайшую дату, заставила ее предпринять решительные действия. Не стоило исключать и того, что она знала какой-нибудь тайный ход и могла свободно исчезнуть из замка. Как единственная дочь и наследница короля Рианон знала многое.

Какая же она своевольная, Манфред чуть не стукнул кулаком о стол, но вовремя сдержался. Кто знает, что магический предмет мог сделать с его пальцами после того, как уже обломал ногти.

Было таким умелым ходом править самому и отдать единственную наследницу в жены своему сыну. И все, они одна семья. Никто не смеет бунтовать, потому что законная принцесса всего лишь ждет часа, чтобы занять свое место вместе с принцем – консортом. Народ доволен, придворные не имеют повода для сплетен, власть как будто поделена на троих. Так нет же, ей надо было спутать все его планы.

Рианон нельзя было не осуждать, а ее красотой невозможно было не восхищаться и все-таки какой соблазнительной была мысль намотать себе на руку ее золотую косу и провести кинжалом по лебединой шее. Но тогда и на Конраде можно поставить крест. Он не станет жить без предмета своих воздыханий, горячий юнец способен и сам покончить с собой. Если только не охладеет к тому времени. Всякое возможно. Но во всяком случае он не станет доверять отцу, отнявшему у него невесту. Хотя все можно провернуть тайно, и найти показных виновников. Интриги плетутся умело, а концы связаны в причудливый узор так, что их уже и не распутаешь. А Конрад не то, чтобы слишком умен или слишком силен, только кровь вот у него горячая, когда речь заходит о стройной как кипарис чаровнице. Возможно, с возрастом он станет более разумен и управляем. С годами умнеют все. Накапливается жизненный опят и возможно предательство возлюбленной становится уже не так легко простить, как было до этого.

Хильдегард умнее. Жалко, что мальчиком родилась не она. Такая вот своеобразная ошибка природы. Один из близнецов всегда глупее, и это оказался Конрад, а не его сестра. Хотя кто знает, если бы не хрупкое женское тело, при чем еще сломленное болезнями, которые как наказание за весь их род сыпались на нее, стала бы Хильдегард такой коварной, расчетливой и вероломной, какой сделала ее необходимость выживать во враждебном окружении. Она как кошка таилась в темноте, ждала и нападала, а потом не оставалось ни следов, ни подозрений. Она была умницей, но все-таки одна слабинка у нее все же была.

Рианон! Он представил себе золотую косу незащищенное горло. Если б только можно было сомкнуть пальцы на нем и душить, пока соблазн не уйдет вместе с корнем – бездыханным телом, которого не станет после похорон. Его съедят черви. Ведь это не тело ангела. Рианон не фея. Рианон смертна. Тогда почему же ему настойчиво кажется, что она никогда не умрет.

Мысль о бессмертии, пусть даже надуманном, тут же породила воспоминание о бесстрашном воине.

– Почему же его нельзя подкупить? – вполголоса спросил Манфред у черной тени, неожиданно возникшей за его плечами.

Тот, кто не был главным магом при дворе и даже не числился почему-то среди прочих, всегда появлялся тихо и предпочитал, чтобы с ним разговаривали едва слышным шепотом. Манфред, кажется, знал почему, но свои догадки предпочитал держать при себе. Тот, кто сам казался всего лишь частью тишины и темноты, естественно был для многих незаметен. Король даже не был до конца уверен в том, видят ли его все остальные.