Анастасия Третьякова - Меня обещали Дракону

– Прости, кнопка, но, боюсь, это невозможно. Мне очень жаль. – А я опять зависла. Чувство дежавю меня уже не то что преследовало – оно несколько раз переехало меня!

– Как ты меня назвал? – прохрипела я. Он же промычал что-то неразборчивое и пошел вниз. Постояв еще минут пять, я последовала за ним. Что-то со мной явно не так: вчера глюки с мамой, сейчас глюки с Ри. Странно. Витаминчики для мозгов, что ли, попить?

Все мое семейство собралось за завтраком, Риар тоже сидел и мазал тост с таким видом, будто размазывал по нему не масло, а одну вредную особу. Ну да ладно, какое мне дело до его фантазий? Хотя… нет. Он хоть и красавчик, но нет. Я за стол не села, а пошла на кухню. Там сейчас завтракал обслуживающий персонал, а значит, Макс тоже там.

Макс – мой старинный друг. Его отец работал у нас садовником и жил в нашем доме, как теперь – его сын. Мы подружились в первый же день. У отца был очередной гость, а я составляла компанию очередной девице. Та кривлялась и прямо плевалась презрением, что меня невероятно бесило. И вот, когда мы были в саду, она увидела, как садовник разговаривает с мальчиком примерно моего возраста. Одет он был очень просто, спутанная грива светлых волос… Как я помнила, матери у него не было, только отец. А они устроились только недавно, и я не успела с ними познакомиться. И вот эта… Как ее, не помню имени… скривила свои пухлые губки и пропищала:

– Фи, какой уродец. Он что, из лесу вышел? Если он выродок обслуги, то почему ему разрешают выходить на улицу?

Парень явно это услышал и повернулся к нам. Его глаза (Бэмби отдыхает) были темно-карие и такие огромные, такие чистые и невинные, что я не задумываясь оттаскала за косы эту гадину и позвала мальчика есть мороженое.

Девочка нажаловалась отцу, а мой отец лишь сказал: «Я не буду наказывать дочь за то, что она научила эту мерзавку хорошим манерам». Эта фраза стоила ему нехилого контракта, но он не сильно расстроился: отец этой бестии был не лучше, а папа не любил с такими водить дела. Так что трепки я благополучно избежала и обзавелась «хвостиком» в лице этого парнишки.

Отец еще тогда сказал: «Положение человека и его статус в обществе никак не показывают его человечность. Самый богатый и вылизанный дочиста может быть хуже свиньи, а ободранный бездомный будет иметь чистую и открытую душу. Запомни это, девочка». И я запомнила. С Максом мы дружим до сих пор, он продолжил работать у нас, когда его отец состарился, папа обеспечил садовника безбедной старостью, купив небольшой домик у моря. Макс был ему безмерно благодарен и работал на совесть. Никакой романтики в наших отношениях не было. Он научил меня кататься на мотоцикле, я же описывала ему расфуфыренных дамочек, с которыми мне время от времени приходится иметь дело. Он заливался смехом и просил подробности.

Со временем этот мальчик с глазами Бэмби вырос настоящим красавцем – пепельные волосы, загорелая кожа и темные глаза свели с ума не одну соседку, сколько раз они хотели его переманить, обещая огромные гонорары, но он отказывался. Хотя монахом не был: сколько девушек он затащил в постель, не счесть. Хорошо, что он живет в отдельном маленьком домике, иначе неловких встреч было бы в разы больше.

Я влетела на кухню и попала в крепкие объятия, от него пахло землей и солнцем. Запах детства. Широкие плечи, сильные руки, не парень – мечта! Потискав меня еще немного, Макс отпустил, усадил за столик, я со всеми поздоровалась, в ответ множество ласковых улыбок – я была любимицей, а они были моей семьей, а не просто служащими в доме, я часто приходила к ним по утрам. Родители уже привыкли, что я завтракаю отдельно от них. Мама давно смирилась, папа поощрял.

Риар проводил меня недоуменным взглядом. Жутко хотелось показать ему язык. Отвернувшись, я уселась как вчера (ну, удобно мне так, что я сделаю) и стала уплетать бекон, хлебцы с сыром и запивать это все кофе. Макс рассказывал, как очередная дамочка попыталась пролезть через забор, дабы добраться до него, но ее планам не было суждено сбыться, ибо возле забора появились милые собачки доберманы, и, оставив приличный кусок платья на заборе, дама вынуждена была удалиться. А Макс всю эту картину наблюдал из окна. Я брызгала кофе во все стороны от смеха и вытирала слезы. Представляю эту Джульетту недоделанную! Ой, не могу! Насмеявшись и наевшись, я попрощалась с ним и пошла за курткой. Меня остановил голос мамы.

– Милая, ты куда?..

Как будто она не знает, куда я. Вот уже который год я каждые выходные иду в одно и то же место. Я недоуменно посмотрела на нее – для склероза вроде рановато. Ах да! Намекает, чтобы я взяла с собой Ри. На минуту захотелось, честно, посмотреть на него, когда он будет прыгать с парашютом, но в последний момент я передумала. Он все-таки тоже заложник. Черт, мне постоянно приходится напоминать себе об этом. Риар смотрел на меня в ожидании. Спокойный такой взгляд. Нет. Не хочу. Это место принадлежит мне. Нечего ему там делать!

– Ты знаешь, куда я, – прорычала я. Надела куртку и наколенники, взяла шлем. – Буду к обеду.

Дверью хлопать я не собиралась, честно. Просто ветер. На воздухе стало легче.

Я решил подготовить девочку при помощи снов. Энергии, конечно, это забирает много, плюс этот мир не предназначен для магии, и любое заклинание тут дается труднее, ну да ладно. И каково же было мое удивление, когда я без трудностей проник в ее сон, будто делал это постоянно! Даже настраиваться не пришлось! Но больше всего меня поразило, что она меня будто узнала! Я стоял в истинном облике и смотрел на нее. Она же, всхлипнув, как маленький ребенок, раскрыв ручки, побежала ко мне. Мое сердце разрывалось от жалости и боли. Она выглядела такой слабой, беззащитной. Припав к моей чешуе, она попыталась обхватить мою шею, я закутал ее в свои крылья, и этот жест был таким естественным, будто я делал это тысячу раз! Она рыдала. Я чувствовал исходящий от нее шквал эмоций, который поражал, оглушал, и это было хуже любой пытки. Обида. Боль. Отчаяние. Любовь ко мне. Последнее я не мог понять, хоть ты убей. Она будто прощалась со мной. Но как же так? Мы же только встретились, а она ведет себя так, будто я самый важный мужчина в ее жизни. Она жаловалась мне… на меня же? Что ее выдают за нелюбимого, что она теперь не сможет меня найти, хотя она столько раз пыталась. Просила прощения. Я же стоял, как громом пораженный, и ни хрена не понимал!!! Что здесь происходит! Я чувствовал ее запах, и он был мне знако́м!! Как такое может быть?! Более того, я сходил с ума от страсти к этой девочке. Моя суть, мой дракон желал обладать ей. Нет. Он считал, что уже обладает ей. Ее тело, ее запах… Хотелось перевоплотиться и взять ее, со всей возможной страстью. Подмять под себя, сжать в объятиях и насладиться ее телом, слушать ее стоны. Я задрожал. Да что со мной?! Я схожу с ума?