Валерия Чернованова - Мой (не)любимый дракон. Оковы для ари

Оставалось только придумать, как вечером отвадить тальдена и выиграть для себя немного времени.

Пока служанки завивали мне волосы и наряжали в платье вызывающего цвета – насыщенно-амарантового, с глубоким вырезом и традиционными рукавами-подметалками, я ломала голову над тем, как поломать планы Герхильда. Ну и кайф ему обломать – это вообще благое дело.

В общем, не получит он в ближайшее время доступа к телу!

Жаль, наряд для бунта не самый подходящий. Фривольное декольте, подчеркнутое массивным колье из турмалина, привлекало ненужное внимание. Камни в ложбинке грудей так и сверкали. Переливались, то вспыхивая ядовитой зеленью, то разгораясь малиновым пламенем.

Главное, чтобы из-за них никто другой не вспыхнул и не загорелся, как соприкоснувшаяся с искрой щепка.

От размышлений о постельном мероприятии и возможных вариантах его саботажа меня отвлек эррол Хордис. Испросив у Элиль, самой младшей и самой улыбчивой из служанок, разрешения переговорить с ее лучезарностью, лекарь остался дожидаться меня в будуаре, знакомство с которым ознаменовалось первой семейной баталией.

Прикрыв провокационный вырез шалью, я сунула ноги в удобные туфельки на плоской подошве и пошла к придворному магу. Молчаливому трио велела принести нам чего-нибудь горячего и горячительного. Усиленная мозговая деятельность не дала никаких результатов, кроме единственного: я страшно проголодалась. Да и поднять градус настроения алкогольными градусами тоже не помешает.

Заложив руки за спину, Хордис с задумчивым видом расхаживал по комнате. В своем неизменном сером балахоне, мешковатом, я бы даже сказала – безразмерном, под которым пряталась долговязая, нескладная фигура лекаря.

Заслышав шаги, маг обернулся.

– Ваша лучезарность, – поклонился на удивление почтительно, сдобрив приветствие улыбкой, теплой и совершенно искренней, – счастлив снова с вами свидеться.

– Что, даже ни разу не упрекнете и не обличите во лжи? – охотно улыбнулась в ответ, искренне радуясь встрече с душкой-целителем.

Который вдруг ни с того ни с сего погрустнел. Вздохнул, понуро опуская плечи, и с печалью в голосе произнес:

– Если кого и следует упрекать, так только меня. Простите, Аня… Анна? Как мне следует к вам обращаться?

– Как вам больше нравится.

Совсем не по-царски я забралась с ногами в кресло. И лекаря пригласила устраиваться поближе к камину. Интересно, весна уже наступила? Или на улицах Хрустального города по-прежнему стоит холодрыга.

Усевшись в соседнее кресло, эррол Хордис тихо продолжил:

– Простите, Аня, что убеждал его великолепие забыть о вас и выбрать в жены эсселин Талврин. Я совершил ужаснейшую ошибку! Непростительную! Теперь понимаю, что против наследника замышлялся заговор, а я стал пешкой в руках заговорщиков. Не прояви вы тогда самоотверженность, и все могло бы закончиться очень трагически. И для его великолепия, и для княжны.

– Почему решили, что вас использовали?

Протянула к огню руки. Золотистые блики немного оживили и подсветили тонкие, почти прозрачные Фьяррины кисти.

– Тот манускрипт, в котором я отыскал ритуал, якобы способный снять с Герхильдов проклятие, был уничтожен. Рассыпался пеплом прямо у меня на глазах. Как будто был иллюзией. Это случилось наутро после свадьбы. Когда вы… исчезли, а ваше место заняла настоящая эсселин Сольвер.

– Знаете… – Я закусила губу. Скверная привычка, от которой никак не могла избавиться и которой моя хитромудрая копия явно не страдала: при Фьярре губы были в полном порядке. – Мне кажется, я знаю, кто вам подбросил ту писульку.

Поудобнее устроившись в кресле, под надзором Снежка, улегшегося между мною и магом, я рассказала о кошмаре, что пережила наутро после свадьбы. Обо всем, о чем не удосужился спросить Герхильд. О нападении Древней и своевременном вмешательстве Блодейны, до последнего защищавшей тело своей воспитанницы и тем самым спасшей мне жизнь.

– Убрав меня, Леуэлла надеялась уничтожить тальдена. Думала, смерть ари его сломает, он будет раздавлен. А если даже справится с болью утраты, в любом случае не сможет дать империи наследника, и какой-нибудь предприимчивый дракон, тот же Хентебесир, потребует для себя Сумеречный трон. Мне кажется, снежная гадина опасалась Скальде. Он мешал ей или тому, перед кем она пыталась выслужиться.

– Духи если кому и служат, так только самим себе, – негромко усмехнулся целитель и замер, весь обратившись в слух, готовый ловить, запоминать, анализировать каждую мою фразу. – Снежная дева еще что-нибудь говорила?

– Что какой-то гад ей меня заказал. Кто – не знаю. – Зажмурилась, воскрешая в памяти события ужасного утра, которые с таким трудом удалось в себе похоронить. – Имени не называла. Если честно, все, что тогда случилось, как будто под завесой тумана. Я была так напугана, что почти ее не слушала. Вернее, слушала, а думала только об одном: сколько еще проживу.

– Вы храбрая девушка, Аня, и мне очень жаль, что вам пришлось это пережить, – сочувственно проговорил Хордис.

Наклонившись, провел рукой по лоснящейся холке кьерда. Снежок довольно жмурился, урчал негромко, всем своим видом показывая, что все у него распрекрасно. Теперь, когда душа, к которой был привязан с рождения, находится рядом, и никакое левое сознание больше не зовется его хозяйкой.

Выудив из глубин памяти очередной обрывок разговора, кусочек пазла, на которые раскололись воспоминания, я добавила:

– Леуэлла вскользь упомянула об эсселин Мавене.

– И что же она сказала?

Придворный врачеватель вскинул голову и посмотрел на меня с плохо сдерживаемым нетерпением.

– Что усыпила Скальде в ночь после свадьбы, а потом что-то сделала с алианой.

Мужчина откинулся в кресле, отрешенно глядя на угольки, то ярко вспыхивавшие, словно в ночи светлячки, то почти угасавшие на дне камина.

– Если так, тогда это все объясняет.

– Объясняет что?

– Когда началась оттепель, статуя ее лучезарности растаяла. Претемная Праматерь, пусть это будет правдой! – взволнованно пробормотал Хордис. – Скальде ведь до сих пор себя простить не может.

Наш разговор прервало появление служанок. Девушки вошли одна за другой, держа в руках подносы, источавшие головокружительные ароматы. На мое предложение поужинать вместе Хордис ответил рассеянным кивком. Скорее всего, даже не услышал, что попросила его задержаться. А когда вышколенная прислуга, расшаркавшись в реверансах, ушла, я щедро плеснула в кубки вина, справедливо решив, что лекарю тоже не помешает расслабиться. А еще хорошо бы ему выйти из транса, в который вогнала его откровениями о прошлой лучезарности.

– Леуэлла умерла, кстати. Вместе с Блодейной. Морканта пожертвовала собой, чтобы у Фьярры было будущее.