Семен Злотников - Мутанты

Валерия.Бога побойся…

Наум.Пойми ты, я должен уехать… Раньше мне надо было это сделать назло им — им, им… от бессилья, из протеста, от тоски, а теперь… Теперь я, чувствую, просто устал… Кажется, тут уже все прожил… разве что смогу еще помереть… А там — я попробую… Да, я попробую…

Она молчит.

Ну, ладно, любимая, что это мы с тобой, вдруг, за упокой… Дозвонился сегодня Григорию в Иерусалим. Все, говорит, ящики с картинами, слава Богу, дошли. Говорит, приезжай поскорей, стоят под открытым небом, а скоро сезон дождей… (Смотрит на нее.) Иерусалим… Слово-то какое — из Космоса … (Встряхивается.) Нет-нет, да нет-нет… все там будет по-другому, все… И заяц мне на Святой Земле маленького родить обещает…

Валерия вдруг задергалась — он не отпускает.

Я же сказал, что развеселю тебя, дуреха ревнивая… (Смеется.) Никак согласиться не хочешь, что я еще живой и у меня еще что-то будет…

Валерия.Ничего у тебя не будет, пусти…

Наум.Семья еще будет! И все еще будет, увидишь!..

Валерия.Мне больно, Наум, больно, больно…

Наум.И признают меня — там! И буду богат — там! И знаменит, и любим!.. Валерка, другая жизнь! Всего через пару часов — другая!.. (Отпускает ее, встает.)

Валерия.Наш сын, Наум, тебе все равно?..

Наум.Почему все равно? Нет… Я же хочу ему помочь, но что я могу? Я не знаю… Да и слов, если честно, не нахожу… не могу с ним придумать — так… То есть, вижу, и понимаю: мой сын, и надо бы для него что-то сделать… Но кроме удивления, какого-то оцепенения во мне — ничего… Ну, правда же, ну, поверь… Валерка, послушай… я, вдруг, подумал: может, все-таки стоит ему послужить?

Валерия.А?.. Что ты сказал?..

Наум.Нет, ты прислушайся: может, именно это ему и нужно? Мужская армейская компания, мужская армейская жизнь, все мужское… Закалится, окрепнет, что-то такое, возможно…

Он не успел договорить, Валерия схватила со стола кухонный нож — ударила его. Он успел прикрыться рукой — это его и спасло. Все случилось так быстро — похоже, он испугаться не успел, только крикнул.

Зачем?!. (Отнял нож, оттолкнул — она упала на пол.) Тварь! Тварь!.. Добить хочешь, тварь!.. (Уходит.)

Валерия на полу. Плачет. Прибегает Лиза, хватает полотенце. Было уносится — впрочем, тут же возвращается.

Лиза.Старая коза, коза!.. (Хлещет полотенцем, пинает ногами — Валерия не сопротивляется, только дико кричит от тоски и боли.)

Слышно, Наум кричит: «Заяц! Заяц!..»

Я покажу тебе резать, коза, еще покажу!.. (Убегает.)

Тишина.

Стонет Валерия. Наконец, она медленно поднимается. Стоит, как потерянная. Прибегает Лиза и хватается за нож. Валерию от расправы спасает Наум. Рука у него перевязана полотенцем.

Лиза (сопротивляется и кричит). Убью козу! Навсегда убью!..

Наум.Положи нож! Отдай быстро нож!..

Лиза.Пускай меня в землю живой закопают — убью! Я убью!..

Валерия быстро уходит.

Наум.Нож! Дай нож! Мне отдай, мне!.. (Отнимает у нее нож.)

Лиза (блеет вослед). Меее! Меее!..

Наум.Отстань от нее!

Лиза.Меее, коза, меее!..

Наум.Еще одно ме — и я не поеду!

Лиза.Чего?..

Наум.Всех вас к чертовой маме — вас всех!..

Лиза.А что, разве я?..

Наум.Молчи!

Лиза.Нет, ты скажи, разве я тебе жизнь поломала?

Наум.И ты!.. Еще поломаешь!.. Молчи!.. Я любил эту женщину, ясно? И она мать моего ребенка, ясно? И она…

Лиза.А я?

Наум.Ты — другое! Другая!.. Ты только должна понять: тебя — не касается!.. Мое — то мое!.. И уйди от меня! Не хочу тебя видеть, уйди!..

Лиза.Не дождешься. (Виснет на нем.) Подумаешь, мать-детей-героиня… За тебя испугалась, не за себя. Из-за дуры такой заторчать… Между прочим, нам ехать — она тебя режет. Так хорошо? Мне даже обидно: какая-то ненормальная бабка режет моего молодого мужа.

Наум.Чего ты понимаешь? Она еще очень интересная женщина.

Лиза.Бабка. С гнилыми зубами. И кривоногая!

Наум.Лучшие были ноги на Невском проспекте!

Лиза.Были — когда? Теперь лучшие — мои! И вообще… Наумка, послушай, будешь меня заводить про лучшие ноги — я тебе ухо откушу.

Наум.Пожалуйста, на. (Подставляет ухо.) На же, кусай. Мне так надоело вас слушать!..

Лиза.Да? Гляди, пожалеешь. Я помню, в школе мальчишку заревновала — ушко в унитаз выплюнула и воду спустила. Ой, такой бедненький, знаешь, как ему потом без ушка было обидно?..

Наум (хватает ее за плечи и встряхивает). Послушай, серьезно, в последний раз: я не хочу, чтобы ты лезла в мое прошлое.

Лиза.А я не хочу, чтобы она тебя резала!

Наум.Пойми, все не так просто. Была еще целая жизнь — без тебя.

Лиза.Да какая же это была жизнь — да тоска!.. Да еще без меня жил… (Ласкает его.) Мне лично без меня — вообще неинтересно… (Ласкает.) Я тебе нравлюсь?.. Глупенький мальчик, да как же у тебя на языке поворачивается такое: веди себя так-то, туда не гляди, того не думай… Или я не живая, Наум? Чего я тебе плохого сделала? Даже еду с тобой к евреям… (Целует его.)

Долго целуются. Внезапно свет гаснет и тут же вновь вспыхивает. На кухне возникает прелестное юное существо — девушка! В нарядном платье с широченным поясом на тонкой талии, туфли на высоченном каблуке; щеки густо намалеваны, глаза жирно подведены, на ушах огромные лазурные клипсы.

Юлька.Ага, вы целуетесь! А мы обыскались: да где же они? А они — вот, оказывается, спрятались на кухне и ласкаются! Милый, ты где?

Является вальяжный седовласый господин. Внешне похож на прекрасного композитора Чайковского. Но зовут его почему-то, как Мусоргского — Модестом.

Модест.Душевно признателен случаю познакомиться. Модест Тартаковский. Очень приятно. То есть — очень…

Юлька.Ах, милая Лиза, можно я тебя поцелую в щеку?

Лиза.В щеку — целуй. (Подставляет щеку.)

Юлька. (словно тут же забыв о просьбе, всплескивает руками.) Ох, как тебе к лицу твой наряд!

Лиза (смеется). А что, могу одолжить… (Стаскивает с себя майку и кидает Юльке.)

Юлька (тоже весело смеется). Ой, браво, моя красивая, как хорошо! (Модесту.) Правда, она прелесть? Ласточка такая — само совершенство! (Отправляет Лизе по воздуху поцелуй.) Папочка, солнышко, как хорошо, что ты не успел отбыть! (Обнимает Наума, движения плавные, грациозные.) А что у тебя с рукой? Боже, кровь… Порезался, бедненький?.. Господи, мамочка, что же она натворила: буквально вчера наточила ножи — и вот!.. Папка, больно? Неужели больно?.. Как я боялась, что мы не успеем! С Модестом поехали на дачу подышать чистым загородным воздухом, погреться у камина, забыться… Время, представьте, зашло так далеко — мы пропустили последнюю электричку. Слава Богу, какой-то попутный человек подобрал — мы успели. Папочка, ты рад?