Бастет Око-Ра - Притворство от отчаяния

Доктор Чо быстро намазала ожог мазью и, нарисовав на боку Пита йодную сеточку, дала ему лёд к синяку. Рёбра в самом деле оказались целы, и Тони облегчённо выдохнул. Подумав минуту, Старк отнёс подопечного в его комнату и примостился рядом с ним на кровати с запасом чизбургеров, воды и чипсов, и пока ребёнок в, наверное, трёхсотый раз пересматривал «Звёздные войны», присматривал за ним, время от времени уходя за новой порцией льда.

Питер не заметил, как уснул, но проснулся внезапно, увидев перед собой экран телефона. Мальчик полулежал на опекуне, оплетя его руками и ногами и положив голову ему между шеей и грудью. Тони переписывался с человеком, записанном в мессенджере Старка как Железное Сердце. Сердце Пита ёкнуло: Тони везде был записан как Железный Человек. Сообщение, только что отправленное им, гласило: «Если он завтра поправится, мы попробуем восстановить эту машину стажёров. Для тебя это будет первый практический опыт». Да, теперь сомнений не оставалось — Старк переписывался с Рири.

Тони, назвав её «Железной», словно присвоил Уильямс статус своей преемницы, и Питер, не сдержавшись, шмыгнул носом. Похоже, он потерял ещё одного близкого человека, от него снова могут отказаться.

— Пит? Эй, эй, — опекун быстро повернулся к нему и осторожно положил его на подушки. — Очень больно?

Мальчик снова шмыгнул носом, радуясь, что Тони решил, что он заплакал из-за боли, которой вовсе не было. Внезапно, в одну секунду, в его голове созрел маленький план, и он ответил:

— Не очень.

— Лёд нужен?

Пит отрицательно помотал головой, мокнуть ему не хотелось.

— Давай тогда ещё одну йодную сеточку, и потом снова уснёшь.

Подопечный кивнул, и Старк покрыл синяк новым слоем йода. Питер поджал губы, но не от боли, а играя свою роль. Он знал, на что идёт, обманывая Тони, но хотел оттянуть момент расставания, морально подготовиться к нему. Возможно, если он сможет первым отпустить, будет проще пережить, когда тебя отпустят.

Опекун коснулся губами его лба, проверяя температуру, и оставил на нём лёгкий поцелуй. Питер закрыл глаза, чтобы не дать слезам, вдруг появившимся в уголках глаз, вылиться. Тони поправил подушки и одеяло и остался сидеть на месте, больше не включая телефон и стараясь дышать тише, чтобы ребёнок уснул.

Пит в самом деле скоро погрузился в сон, постоянно ворочаясь, но при этом не просыпаясь. Старк считал, это из-за боли синяка и ожога, однако на самом деле мальчику снилось, что опекун принял решение отказаться от него, отдать в детдом и взять вместо него каких-то других детей. Прикосновения и поглаживания Тони на этот раз не принесли покоя ребёнку, но мужчина думал, что это из-за боли, а дело было в чувствительности Питера даже во сне.

На следующе утро, едва проснувшись, Пит вспомнил про свой бесчестный план. О, ему правда было стыдно, что приходится обманывать опекуна, душой воспринимаемого как отца, заставлять его волноваться, но Питер ещё не был готов расстаться с ним. Ему хотелось в последний раз ощутить заботу и семейное тепло в полной мере.

— Эй, ну как ты?

Тони стоял в дверях и обеспокоенно глядел на него. Пит немного покраснел и соврал:

— Почти не болит.

Старк чуть нахмурился и снова взялся за йод, а затем и за мазь, чтобы убрать след ожога. Мальчик знал, что у него есть всего пара дней, потом все раны пройдут, и он больше не сможет обманывать. Тогда и наступит время прощаться.

— Что ж, похоже, придётся продолжать марафон «Звёздных войн», — улыбнулся опекун, поправляя майку ребёнка.

— Т-ты побудешь со мной? Хоть недолго? — несмело попросил тот.

Тони кивнул и сказал, что у Питера есть полчаса, чтобы привести себя в порядок и усесться на кровати, он сам же за это время закажет пиццу и уладит пару важных вопросов. «Парой важных вопросов», несомненно, были Рири Уильямс и план по починке устройства тех стажёров. Конечно, Старку нужно было скорректировать планы, и Питер уверял себя, что полчаса — это нормальный срок для этого, и старался не допускать мыслей о том, что всё это разрешалось пятью минутами и несколькими сообщениями.

Пит и сам не знал, в который уже раз смотрел любимые фильмы, но благодаря частым просмотрам он знал наизусть, в каком моменте нужно смеяться, в каком плакать, а в каком можно спокойно впитывать атмосферу в комнате, упиваться прикосновениями опекуна и запоминать эти счастливые минуты, желая, чтобы они навсегда остались в памяти.

Между фильмами они делали небольшие перерывы, разминая тела и говоря на разные темы, которые только придумывал Питер. Почему-то спросить самое главное, напрямую касающееся его жизни, он не решался, а заговаривал на другие интересные темы. С каждым фильмом он всё больше чувствовал, что не хочет расставаться с Тони. Но ведь он возится с ним только потому, что он ранен, верно? А Старк, как на зло, казался в действительности заинтересованным состоянием подопечного.

Засыпая этой ночью, мальчик чувствовал, что завтра что-то произойдёт, но надеялся, что ему удастся получить ещё чуть-чуть семейного тепла. О последствиях раскрытия своего притворства он ещё не задумывался, но полагал, что после этого его место в сердце Старка будет отдано другим.

* * *

Тони быстро шёл к комнате Питера и надеялся, что ему лучше. Он не нашёл Рири, и потому ему нужно позже попробовать написать ей, что сегодня ей опять придётся одной осваиваться, дела стояли, ребёнок получил синяки, и Старку хотелось, чтобы хоть боль Питера унялась.

Мужчина открыл дверь и замер. Пит спокойно ощупывал свой синяк и не морщился, хотя ещё час назад говорил, что прикосновения достаточно болезненны. Нехорошая мысль закралась в голову Старка, но он не хотел думать, что его подопечный на такое способен.

— Питер?

Тот дёрнулся и обернулся. В его глазах Тони прочитал вину и стыд.

— Не болит больше? — достаточно холодно спросил опекун, поняв, что происходит.

— Я… — Питер опустил голову. — Прости.

Старк сжал руки в кулаки. Выходит, его ребёнок соврал. Питер, этот светлый добрый мальчик… притворялся и лгал.

— Ты притворялся? — всё-таки спросил Тони.

Пит молчал и не поднимал голову. Ответ был понятен — да. Опекун поджал губы и сделал глубокий вдох. Он не хотел верить, что его ребёнок, которого он уже мысленно называл сыном, был способен на обман, но…

— И ты лгал, — Тони уже не спрашивал, а констатировал факт. Его практически тошнило от того, что его подопечный это делал, от самой ситуации, от непонимания, почему она произошла.

Питер комкал в руках футболку, понимая, что глупо прокололся, что план изначально был дурацким, что опекун сердится — если не в бешенстве, — и что момент их расставания настал. Старк ненавидел, когда ему врали, когда люди притворялись, чтобы получить от него что-нибудь. И Питер знал, что Тони сейчас думал именно о том, что и его подопечный притворялся, желая получить от него что-то. И он в самом деле хотел получить, но не вещь, а чувство.