Эвери Корман - Крамер против Крамера

— Ральф приглашает всех на обед, — объявил Гарольд.

— Я не хочу, чтобы ты оплачивал моё пребывание здесь, — сказал Тед.

— Не обращай внимания. Я спишу все расходы.

— Каким образом?

— Элементарно.

Ральф подошёл к одному из приятелей Доры и Гарольда, костлявому восьмидесятилетнему старичку в шезлонге.

— Мистер Шлоссер, я хотел бы спросить: не заинтересовала бы вас доставка спиртного из Чикаго?

— Вы шутите? Я не заинтересован даже, чтобы добраться до лавочки.

— Благодарю вас. А теперь, Тед, в дневнике появляется запись для отчёта: «Обсуждал проблемы поставок напитков с С. Шлоссером во Флориде». Так что считай, у меня деловая поездка.

— У нашей семьи вообще своеобразное чувство юмора. — Он показал на родителей. Оно не всегда бросается в глаза, но оно присутствует.

— Это мой Ральф, крупный поставщик напитков, — несколько позже оповестила Дора. — А это мой Тед, он продаёт мужскую одежду.

Билли играл на мелком месте в бассейне с игрушечной лодочкой, но когда другие ребята попрыгали в воду, подняв фонтаны брызг, он подбежал к Теду.

— Мы прямо не разлей вода, — сообщил Тед Сенди со смесью гордости и лёгкого раздражения.

На встрече по поводу окончания детского садики Тед поговорил с бывшей воспитательницей и она сказала, что, по её мнению, он легко адаптируется к школе. «Похоже, что он совершенно нормальный ребёнок». Он сконцентрировался на этом выражении «похоже». «Есть у него какие-то проблемы, которые бросились вам в глаза?» — «Нет, — сказала она. — А как насчёт того, что он бывает излишне застенчив?» — «Все дети очень разные. Некоторые родители сетуют, что их дети слишком агрессивные».

А теперь Билли сидел у него на коленях и уж агрессивность не была ему свойственна.

Уснул он только около трёх часов ночи; рядом тихо посапывал Билли, жужжал кондиционер. К одиннадцати утра выяснилось, что Билли тоже может пулей улепётывать от него, прыгая в бассейн, когда Тед в игре пытался поймать его. Через полчаса таких развлечений, Тед так устал, что у него стали дрожать руки. Билли несколько раз поцапался из-за игрушек с другими детьми, и Теду с его опытом, почерпнутым в песочнице, пришлось вмешаться, предупреждая слёзы и огорчения ребёнка.

— Если ты считаешь, что это твои игрушки, так и дерись за них, — прикрикнул он на него.

— Ты не имеешь права кричать на меня, — в слезах запротестовал Билли.

Если в Нью-Йорке ему и удавалось решать проблемы с журналами, то во Флориде с игрушечными лодочками дела у него явно не шли. Сенди, наблюдавшая за этой сценой, попросила Холли отвести Билли на ближайшие качели.

— Передохни минут десять.

— Спасибо, Сенди.

— Мне не нравится, как ты выглядишь. Я переговорила с Ральфом, и мы думаем, что какое-то время ты должен побыть сам с собой. И малыш тоже. Порой дети и родители должны на какое-то время разлучаться.

— В тебе чувствуется сильное напряжение, — добавил Ральф.

— Вот что мы сделаем — и не возражай. Мы все отправимся в Диснейленд и возьмём с собой Билли. Ты можешь заниматься чем угодно. Оставайся здесь, отправляйся в Майами, остановись в гостинице. Ему будет отлично с нами. Всё будет в порядке.

— Я не уверен. Дайте мне всё обдумать.

Непроизвольно возникшая у него эрекция заставила его принять решение. Он был в плотных нейлоновых плавках. Билли ёрзал у него на коленях, что и повлекло за собой возбуждение. Ситуация была достаточно неудобная и двусмысленная, н ему страстно захотелось хоть на какое-то время расслабиться. Пусть Билли посидит на коленях у Микки Мауса.

Когда Тед сообщил Билли, что тот отправится в Диснейленд с родственниками, а Тед пару дней побудет без него, ребёнок посмотрел так, словно отец его предал.

— А я думал, что мы всё время будем вместе»

— Мы и так почти всё время вместе.

— Я не хочу ехать.

— В Диснейленд? В настоящий Диснейленд?

Искушение было слишком сильным. Он не мог ему противостоять. Всё семейство расположилось в арендованном трейлере, чтобы двинуться в путь, и Дора прихватила с собой большой пакет с леденцами и тянучками для Билли.

— Не волнуйся! С ним всё будет в порядке! — крикнула она. — Ешь печенья!

Билли грустно помахал из окна машины, и отец с сыном в первый раз расстались.

Они провели в Диснейленде три дня. Тед мог встретить их по возвращении, но у него, по договору с Сенди, было право заниматься собой весь конец недели. Он мог даже позволить себе не приезжать и всю следующую неделю, но это означало, что Билли всё время будет на попечении его родителей, а он не хотел так долго оставлять его в стране печений и конфет. Гарольд был явно не доктором Споком. Когда Тед разбирался в одной из детских ссор из-за игрушек, Гарольд ему крикнул: «Скажи ему, пусть даст ему в брюхо. Эю действует как надо. Научи ребёнка, пусть бьёт в солнечное сплетение». Но пока Тед обрёл свободу. Он с трудом вспоминал, когда он мог позволить себе такую безраздельную свободу. Он мог сам, по своей воле вызывать у себя эрекцию и спать до десяти часов утра. Он мог завести роман с вдовой Гратц, моложавой женщиной сорока с лишним лет; как он прикидывал, из всех дам, собиравшихся около бассейна, она была самой привлекательной, со стройной фигурой, если только не обращать внимание на нейлоновый парик у неё на голове. Он поймал себя на том, что не спускает с неё глаз, но, конечно, если слух о его грешке дойдёт до родителей, они устроят ему вечером допрос с пристрастием — «Так что ты сделал?» Тем не менее он был свободен в своих мыслях.

Он решил, что больше не будет проводить время в Форт Лодердейле и вообще в районе Майами. В Нью — Йорке ему доводилось видеть ряд объявлений о новых курортных отелях на западном берегу Флориды, например «Шелл», ничем не отличающийся от средиземноморских клубов — и за ту же цену. Место выглядело достаточно привлекательно и было в Сарасоте, в паре минут лёта отсюда. Вдову Гратц он решил оставить на попечение мистера Шлоссера, Позвонив в отель, он зарезервировал себе место на утро воскресенья. Отлёт должен был состояться в ранние вечерние часы, и Тед оставил Форт Лодердейл с куда более лёгким сердцем, чем когда приехал сюда.

«Шелл» оказался современным строением на кромке пляжа. Оно состояло из примыкающих друг к другу номеров, нечто в стиле мотеля, обращённых фасадами к воде, с террасой под навесом для обедов, с баром и плавательным бассейном. Направившись в обеденный зал, где предполагалось перекусить «а ля фуршет», он тут же убедился, что «Шелл» только что вступил в строй и на две трети отель пуст. Люди, расположившиеся в номерах, похоже, были участниками съезда пилотов гражданской авиации, судя по их одинаковым мундирам. К восьми часам он занял место за столом» где уже сидело восемь человек — пять мужчин и три женщины, все пышущие здоровьем — по сравнению с которыми он явно не смотрелся.