Леонид Мацих - Скачущий на льве

Адриан. Флегонт! Выдели нашему гостю для сопровождения две центурии моей личной охраны. Скажи центуриону Корнелию, чтобы смотрел в оба.

Флегонт. Слушаюсь, цезарь!

Акива. Мира и благополучия тебе, цезарь!

Адриан. Радости тебе, почтенный Акива! Надеюсь, скоро увидеть тебя вновь.

Раннее утро. Меир заходит в темноватый еще Дом учения и перебирает свитки на полках.

Меир. Это должно быть где-то здесь…

Акива. Меир, что ты ищешь?

Меир. ( Роняет свиток. ) Свят, Свят, Свят, Господь Сил! Это ты, Рабби Акива? Ты меня напугал. Ты что же, сидел здесь всю ночь?

Акива. Нет, я пришел незадолго до тебя. Старикам плохо спится, вот я и встал ни свет, ни заря. Пошел погулять в полях, слушал лягушек на реке. Я, знаешь ли, люблю разговаривать с лягушками.

Меир. Над этой твоей привычкой посмеивался еще Элиша. Он все спрашивал, интересно, что нового сегодня наш Рабби Акива узнал у квакушек?

Акива. Да, Элиша так этого и не понял, хотя он куда как умен! Рабби Тарфон когда-то здорово сказал: «Кто мудр? Тот, кто учится у любого человека». Это очень верно, но я бы эту мысль развил. Учиться у мудреца или человека бывалого — что же тут особенного? А вот попробуй научиться у простака! У деревенского дурачка! А ведь и у них есть чему поучиться. Но самое трудное — учиться у деревьев, птиц, лягушек. У капель росы, у камней на дороге…

Меир. Да, это, наверное, высшая степень мудрости. Недаром считают, что царь Соломон, мудрейший из людей, понимал язык животных, птиц и растений.

Акива. Говорят, он написал в своих Притчах: «Если душа научилась читать, каждый лист на дереве становится Священным Писанием». Правда, хорошо сказано?

Меир. Преуспела ли в этом твоя душа?

Акива. Надеюсь… Но до Соломона мне бесконечно далеко. Премудрый царь умел сочетать в постижении мира душу и разум. А у меня разум порой угнетает душу, как плохой муж гнобит жену.

Меир. Ты хотел бы подражать Соломону?

Акива. О, нет! Всевышний ведь не спросит меня, почему я не был Соломоном? Он спросит меня, почему я не был Акивой? Я предпочитаю оставаться самим собой. Впрочем, я отвлекаю тебя своей стариковской болтовней. Ты же пришел работать. Скажи мне, что ты ищешь, возможно, я помогу тебе.

Меир. Я искал комментарий Рабби Элиэзера на книгу пророка Даниила.

Акива. Это тот, где он говорит о Мессии? Свиток лежит в третьем ряду слева внизу. Нашел?

Меир. Да, спасибо. Рабби, я ведь собираюсь сегодня возражать тебе в академии. Я написал речь, где полностью опровергаю твое утверждение о том, что Симон Бар Кохба является Мессией. Может быть, ты просмотришь мои записки, укажешь мне на ошибки?

Акива. Нет, Меир, я не стану читать. Не потому, что я считаю твою работу неверной, а наоборот, потому, что убежден, что она очень хороша и правильна.

Меир. Но, Учитель, тогда выходит, что Бар Кохба — не Мессия!

Акива. Нет, не выходит! Его непременно признают Мессией.

Меир. Рабби, объясни мне! Ты же сам на прошлой неделе, во время народного праздника, говорил, что не считаешь его Мессией. И вдруг такая перемена! После возвращения из Кейсарии ты громогласно объявил, что Бар Кохба — это Мессия, и с тех пор повторяешь это постоянно. Но никаких доводов ты так и не привел! Это настолько на тебя непохоже! Скажи, почему ты так уверен? Тебе было видение? С тобой говорил ангел Божий или, может быть, сам Господь? Ты великий человек, и ОН может сказать тебе то, что неведомо нам.

Акива. Нет, Меир, не было никаких видений. Просто я вдруг понял — и все!

Меир. Но ведь все аргументы против этого!

Акива. Все аргументы были за то, что фараон в пустыне догонит евреев, выходящих из Египта. Догонит и уничтожит мечом или утопит в море. Но Господь судил иначе. Моисей простер руку свою, и море расступилось, и Израиль прошел и спасся, а фараон и войско его утонули в волнах морских. Знаешь, какие были его последние слова? Он повторял свои неопровержимые аргументы.

Меир. Ты надеешься на чудо, Рабби?

Акива. Я всегда на него надеюсь.

Слышен негромкий скрип и шуршание.

Меир. Что это?

Акива. Мышь, наверное. Наш самый преданный читатель. Она знает все свитки назубок.

Меир. Это точно мышь?

Акива. А ты думаешь, тут резвятся демоны? Если так, посмотри хорошенько, нет ли на полу рассыпанной золы, следов птичьих лап, кошачьего помета? Это все следы демонских бесчинств. Смотри, будь осторожен, демоны коварны, они могут заманивать человека в ловушку!

Меир. Бог с тобой, Рабби! Какие демоны? Я никогда не верил в эти россказни.

Акива. Может быть, напрасно не верил? Какая насыщенная жизнь у тех, кто верит в демонов и прочую нечисть! Весь мир для них полон опасностей, за каждым углом их подстерегают добрые и злые духи, они всегда во всеоружии, всегда готовы воевать с демонами и обратить их в бегство!

Меир. Дались тебе эти демоны!

Акива. Если бы ты знал, как нелегко они мне дались! Послушай историю из моего детства. В соседнем с нами городке жил знаменитый Рабби Зеэв. Он славился умением изгонять демонов отовсюду. Демонов вокруг водилось множество, но особенно досаждал людям один. Он селился в источнике, из которого вся деревня брала воду. Каждый год крестьяне отправлялись к Рабби Зеэву и жаловались на злобного сына тьмы. Он то пугал детей, то приставал к девицам, то похищал овец. Рабби сутки постился, читал специальные молитвы и утром шел к источнику, где подвергал демона бичеванию. Он бил по воде кнутом, ремнем, палкой. Вместе с ним демона самозабвенно колотила вся деревня. Брызги летели во все стороны. Все потом говорили, что слышали вопли и причитания демона и видели, как вода краснеет от его крови. Я ходил вместе со всеми каждый год, но ничего не видел и не слышал. Получалось, я был не такой, как все! Я никому не говорил, это была моя тайна. Чего я только не передумал! Сначала я полагал, что я — дурак, потом стал считать глупцами своих односельчан, но так и не мог понять, в чем дело. Лишь позже мне открылась истина: просто в моем мире демонов нет! Я легко обхожусь без них, а для других людей они необходимы. Значит, для них демоны существуют!

Меир. По-моему, вера в демонов происходит от глупости.

Акива. Глупость, Меир, это ведь не отсутствие ума, это такой ум. Есть много разновидностей ума и все они по-разному придумывают и сочиняют. Кто-то из греков сказал, что каждый человек живет в мире своих представлений. Мне об этом рассказал мой бывший друг и твой учитель Элиша.