Александр Мардань - В. Высоцкий

А у дельфина взрезано брюхо винтом.
Выстрела в спину не ожидает никто.
На батарее нету снарядов уже.
Надо быстрее на вираже.
Но, парус порвали, парус!
Каюсь, каюсь, каюсь…
Даже в дозоре можешь не встретить врага.
Это не горе, если болит нога.
Петли дверные многим скрипят, многим поют.
Кто вы такие? Здесь вас не ждут.
Но, парус порвали, парус!
Каюсь, каюсь, каюсь…
Многие лета тем, кто поет во сне.
Все части света могут лежать на дне.
Все континенты могут гореть в огне,
Только все это не по мне.
Но, парус порвали, парус!
Каюсь, каюсь, каюсь…

Он не вышел ни званьем, ни ростом,
Ни за славу, ни за плату,
На свой необычный манер
Он по жизни шагал над помостом
По канату, по канату, натянутому, как нерв.
Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!!
Чуть левее наклон — все равно не спасти!!
Но должно быть ему очень нужно пройти
Четыре четверти пути!
И лучи его с шага сбивали
И кололи, словно лавры.
Труба надрывалась, как две.
Крики «Браво!» его оглушали,
А литавры, а литавры, как обухом по голове!
Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти!
Но теперь ему меньше осталось пройти:
Всего три четверти пути!
— Ах, как жутко, как смело, как мило
Бой со смертью три минуты!
Раскрыв в ожидании рты, лилипуты, лилипуты
Казалось ему с высоты.
Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!
Чуть левее наклон — все равно не спасти!
Но спокойно, ему остается пройти
Всего две четверти пути!
Он смеялся над славою бренной,
Но хотел быть только первым.
Такого попробуй угробь!
По проволоке над ареной
Нам по нервам, нам по нервам
Шел под барабанную дробь!
Посмотрите, вот он без страховки идет.
Чуть правее наклон — упадет, пропадет!!
Чуть левее наклон — все равно не спасти!
Но замрите: ему остается пройти
Не больше четверти пути!
Закричал дрессировщик, и звери
Клали лапы на носилки,
Но строг приговор и суров.
Был растерян он или уверен,
Но в опилки он пролил досаду и кровь!
И сегодня другой без страховки идет.
Тонкий шнур под ногой — упадет, пропадет!
Вправо, влево наклон — и его не спасти,
Но зачем-то ему очень нужно пройти
Четыре четверти пути!

Рвусь из сил, и из всех сухожилий,
Но сегодня опять, как вчера,
Обложили меня, обложили,
Гонят весело на номера.
Из-за елей хлопочут двустволки,
Там охотники прячутся в тень.
На снегу кувыркаются волки,
Превратившись в живую мишень.
Идет охота на волков,
Идет охота.
На серых хищников
Матерых и щенков.
Кричат загонщики,
И лают псы до рвоты.
Кровь на снегу и пятна красные флажков.
Не на равных играют с волками
Егеря, но не дрогнет рука.
Оградив нам свободу флажками,
Бьют уверенно, наверняка!
Волк не может нарушить традиций.
Видно, в детстве, слепые щенки,
Мы, волчата, сосали волчицу
И всосали: нельзя за флажки!
Наши ноги и челюсти быстры.
Почему же, вожак, дай ответ,
Мы затравленно рвемся на выстрел
И не пробуем через запрет?
Волк не должен, не может иначе!
Вот кончается время мое:
Тот, которому я предназначен,
Улыбнулся и поднял ружье.
Рвусь из сил, и из всех сухожилий,
Но сегодня не так, как вчера.
Обложили меня, обложили,
Но остались ни с чем егеря!
Идет охота на волков,
Идет охота.
На серых хищников
Матерых и щенков,
Кричат загонщики,
И лают псы до рвоты,
Кровь на снегу и пятна красные флажков.

Кто-то высмотрел плод, что неспел, неспел,
Потрусили за ствол — он упал, упал,
Вот вам песня о том, кто не спел, не спел,
И что голос имел — не узнал, не узнал.
Может, были с судьбой нелады, нелады
И со случаем плохи дела, дела.
А тугая струна на лады, на лады
С незаметным изъяном легла.
Он начал робко с ноты «до»,
Но не допел ее, не до
Не дозвучал его аккорд,
И никого не вдохновил:
Собака лаяла, а кот
Мышей ловил…
Смешно, не правда ли, смешно…
А он шутил, не дошутил,
Недораспробовал вино
И даже недопригубил.
Он пока лишь затеивал спор, спор,
И уверенно, и не спеша, не спеша,
Словно капельки пота из пор, из пор,
Из-под кожи сочилась душа, душа.
Только начал дуэль на ковре, на ковре,
Еле — еле едва приступил,
Лишь чуть — чуть осмотрелся в игре,
И судья еще счет не открыл
Он знать хотел все от и до,
Но не добрался он ни до
Ни до догадки, ни до дна, до дна,
Не докопался до глубин,
И ту, которая одна,
Не долюбил, не долюбил, не долюбил! Не долюбил…
Смешно, не правда ли, смешно, смешно…
А он шутил, не дошутил,
Осталось недорешено,
Все то, что он не дорешил.
Ни единою буквой не лгу, не лгу,
Он был чистого слога слуга, слуга,
Он писал ей стихи на снегу, на снегу.
К сожалению, тают снега, снега.
Но тогда еще был снегопад, снегопад
И свобода писать на снегу,
И большие снежинки и град
Он губами хватал на бегу.
Но к ней в серебряном ландо
Он не добрался и не до
Не добежал, бегун, беглец, беглец,
Не долетел, не доскакал,
А звездный знак его, телец,
Холодный млечный путь лакал.
Смешно, не правда ли, смешно, смешно,
Когда секунд недостает,
Недостающее звено
И недолет, и недолет, и недолет!..
Смешно, не правда ли? Ну вот,
И вам смешно, и даже мне.
Конь на скаку и птица влет
По чьей вине? По чьей вине? По чьей вине?