Карине Ходикян - Не стреляйте, я уже убита

Перевод с армянского

Шамирам Агабекян

ЖЕНЩИНА— средних лет, серой, непримечательной внешности. Одета строго, почти в деловом стиле, разве что домашние тапочки говорят о том, что она — в домашней одежде.

МУЖЧИНА— средних лет, приятной наружности.

На сцене — гостиная с тремя дверьми. Правая ведет в холл, левая — на кухню, средняя — в спальню. На сцене — темно. Громко звучит музыка. Чем громче музыка — тем слышней отрывки громкой брани. Опять начали? … Скоты… Я сейчас… Прекратите… вертихвостка!..Ф.

Сцена освещается. Она пуста. Музыка же продолжает греметь. Из дверного проема кухни сначала выглядывает стул, вслед за ним — Женщина, несущая его. Она в ярости, что, впрочем, не мешает ей заботливо опустить стул на пол, снять скатерть со столика, сложить ее и отложить в сторону, затем снять покрывало с дивана, покрыть покрывалом столик, взять с полки газету, постелить ее на столике и на стол водрузить стул. Все это проделывает со схематичностью робота, беспрерывно при этом бранясь. Снимает тапочки и пытается забраться на столик, но, вспомнив о чем-то, надевает тапочки и идет на кухню. Возвращается со скалкой. Вновь снимает тапочки, забирается на столик, оттуда — на стул. (Все это делается с неимоверной ловкостью, давая понять, что процесс повторяется часто.) Взобравшись, Женщина скалкой бьет об потолок.

ЖЕНЩИНА: Подонки! Паршивые одноклеточные! Заткнитесь — не то вызову полицию… Вы только на это и способны… трясти ногами… Кому говорю, прекрати! Ты, одноклеточная вертихвостка… собрала себе подобных извращенцев и, Бог знает, чем вы там занимаетесь… Музыку включила на всю катушку, чтобы заглушить скотские ахи-охи… Кому говорю, прекратите эту вакханалию! (Музыка замолкает, но Женщина поглощенная поединком, не слышит наступившей тишины.) И, конечно, свет выключили, и черт знает, что вытворяете в темноте… (В ходе всего монолога неустанно стучит скалкой в потолок.) … Радио и телевизор с утра до ночи пудрят мозги бреднями про права человека… О газетах и говорить не хочу! Кто же встанет на защиту моих прав?… слышите, вы — мо-их-пра-ав! (Сверху доносится какой-то звук удара. Застигнутая врасплох, Женщина умолкает и лишь тогда осознает, что музыка прекратилась. Все еще сжимая скалку в вытянутой руке, смотрит на потолок.) Вот сволочи, еще и стучат… Я вам покажу — стучать! Я вам так постучу!.. (Скалкой несколько раз бьет об потолок и замирает. Ответа не следует. Не ударить ли еще раз? — проносится в ее голове. Но, передумав, она слезает со своего возвышения, все еще продолжая….) Вот так заткнетесь! Ты погляди на них, стучат! Эта одноклеточная вертихвостка не хочет остаться в долгу… Будьте же вы прокляты! (Слезла со стула, ударившись коленом об столик.) Появится синяк… (В бессильной злобе.) У-ухх… попадетесь мне в руки… (Кричит в потолок.) Одноклеточные!.. Дегенераты!

Берет стул и несет на кухню. Возвращается, то и дело потирая ушибленное колено, складывает газету и тоже уносит на кухню, возвращается, стелит покрывало на диван, скатерть — на столик, и все это — с лихорадочной энергичностью победителя поединка. Как только комната приобретает привычный вид, останавливается в растерянности. Постепенно придя в себя, поникшая и беспомощная ходит по комнате, берет какие-то вещи — вновь возвращает на места, берет куклу с полки — такую неприкаянную среди всего окружающего, поправляет ей волосы, одежду — и осторожно ставит на место. Идет на кухню, возвращается с тарелкой фруктов и стаканом апельсинового сока. Ставит на столик, берет с полки книгу и, удобно расположившись в кресле, как бы углубляется в чтение. Все еще продолжая смотреть в книгу, протягивает руку за стаканом, но в этот момент сверху доносится какой-то шум. Она напряженно вслушивается, смотрит наверх как бы в ожидании очередного удара, но… тихо. Успокаиваясь, продолжает чтение.

Звонок в дверь, застающий врасплох. Женщина смотрит по сторонам, словно в надежде на некий совет. Но от кого? Суматошно встает, быстро приводит комнату в порядок: книги бросает под шкаф, тарелку с фруктами засовывает в дальний угол шкафа… А звонок звенит. И беспрерывно. Она направляется в холл, на ходу поправляя прическу,

Слышен шум открывающейся двери. Звонок замолкает. Но тут же доносится слышен шум какой-то возни, приглушенный крик Женщины. Проходит несколько секунд — и в дверях появляется она — руки подняты вверх, вид довольно незавидный. За нею следует Мужчина. В руке пистолет, направленный на нее.

МУЖЧИНА: Вот так… Будь умницей — заткнись! Пикнешь — и это будет последний звук, произнесенный тобой. У меня же — плохая привычка выполнять обещание. (Так они дошли до середины комнаты.) Есть еще кто? (Женщина отрицательно качает головой.) Так я тебе и поверил… (Не спуская глаз с Женщины, Мужчина быстро осматривает кухню, спальню и, возвратившись, подходит к ней, становясь лицом к лицу.) Мы в этот вечер кого-то ждем? (Она утвердительно качает головой.) Ну, да, я и поверил… (Направляет пистолет в сторону холла.) А ну, шевелись… Кому сказал — двигайся!.. Трудно же до тебя доходит… (Взяв ее за плечи, поворачивает к холлу.) Туда иди, топай! (Скрываются за кулисами.) Закрой, кому говорю, запри дверь! Изнутри запри, умница нашлась, тебе говорят — изнутри!.. Ах, ты снаружи хочешь запереть, а меня оставить здесь… так сказать, заложником… Где ключ? Ключом и задвижкой… Так-то лучше, надежней, а то… во дворе темно, а ты одна в доме… Так надежней. Правда, надежней? Молодец, и задвижку… Так… Теперь вперед! (Появляются в комнате: Она — с поднятыми руками, Он — с нацеленным на нее пистолетом.) А ты неплохо позаботилась о личной безопасности — пять замков, две задвижки… Во всяком случае, до сегодняшнего дня они тебя хорошо защищали. (Женщина очумело направляется в сторону кухни.) А-ну, стоп! Куда пошла? Ты всех своих напрошенных гостей сразу ведешь на чаепитие? (Она машинально возвращается на середину комнаты.) А не попробовать ли до чаепития познакомиться? (Останавливает Женщину и с подчеркнутой заботой поправляет ей прическу.) Вот так… Будем считать, что знакомство состоялось. (Указывая пистолетом на стул.) Садись! (Она делает попытку пододвинуть стул.) Руки! (Она молниеносно вскидывает руки. Он передвигает стул к середине комнаты и язвительно-слащаво:) Садитесь, пожалуйста, чувствуйте себя как дома… Впрочем, в такой-то позе о каком удобстве, тем более у себя дома, может идти речь… Ладно, мадам, опустите руки. (Она покорно выполняет приказ, потирая отекшие руки.) Сказал — садись! И только! Руки — на колени! (Она безропотно подчиняется. Вид довольно жалкий… Мужчина рассматривает ее. Чувствуется, чем-то недоволен. Не опуская пистолета, делает круг по комнате, завершая его напротив Женщины.) Почему молчите, мадам? А может, мадемуазель?