Теннесси Уильямс - Орфей спускается в ад

Лейди у телефона. Закончив разговор, вешает трубку.

Вэл стоит в дверях. Оборачивается и входит.

Неподалеку от лавки упряжка мулов вытаскивает на обледеневшее шоссе соскользнувший с обочины грузовик.

Слышен крик негра: «Давай-давай-давай-давай!..»

ВЭЛ (идет к окну) . Грузовик с прицепом сполз ночью в кювет. Шестеро мулов тащат — никак не вытащат… Здоровенный, дьявол! (С интересом смотрит в окно .)

ЛЕЙДИ (выходит из-за прилавка) . Мне только что нажаловались на вас, мистер. Серьезно нажаловались. Одна покупательница заявляет, что не будь она вдова, ее муж пришел бы сюда и исколошматил вас до смерти.

ВЭЛ (шагнув к ней) . Такая низенькая, с розовыми волосами?

ЛЕЙДИ.Вы хотите сказать: с розою в волосах?

ВЭЛ. Нет — с розовыми. Низенькая женщина с волосами розового цвета, в пестром жакете с перламутровыми пуговицами — мешковат он ей.

ЛЕЙДИ.Я разговаривала с ней по телефону. Она не уточняла своих примет, а сказала, что вы позволяете себе лишнее. Я спросила: «В разговоре или в обхождении?» Она ответила — и то, и другое. Этого-то я и опасалась, когда предупреждала вас на той неделе, чтобы вы не позволяли себе здесь фокусов.

ВЭЛ. Эта низенькая женщина с розовыми волосами покупала у меня валентинку, и я ей только сказал, что меня самого зовут Вэл — Валентин. Через несколько минут входит какой-то негритенок и передает мне эту самую валентинку — на ней уже что-то написано, Я ее вроде еще не выбросил — погодите, сейчас найду. (Ищет в карманах и дзет ее Лейди.)

Прочитав записку, Лейди яростно рвет ее в клочки.

Вэл закуривает сигарету.

ЛЕЙДИ.Вместо подписи — поцелуй: отпечаток накрашенных губ!.. Ничего себе! И вы ходили на это свидание?

ВЭЛ. Нет, мэм. Потому-то она и нажаловалась. (Кидает спичку на пол .)

ЛЕЙДИ.Подымите спичку!

ВЭЛ. Вам бы ротой командовать! (С подчеркнутой тщательностью поднимает спичку и выбрасывает за дверь.)

Лейди неотступно следует за ним взглядом.

Вэл лениво идет обратно.

ЛЕЙДИ.Вы и при ней вот так ходили?

ВЭЛ (у прилавка) . Как это «вот так»?

ЛЕЙДИ.Вразвалочку! Вразвалочку!

Вэл смотрит на нее пристальным, добродушно-недоумевающим взглядом.

И стояли перед ней тоже так? Так же близко?.. И в этой… в этой же позе?

ВЭЛ. В какой позе?

ЛЕЙДИ.Во всем у вас словно какой-то намек.

ВЭЛ. На что намек?

ЛЕЙДИ.А на то самое, с чем вы, по вашим словам, покончили, — на… Да вы сами знаете… Для чего, думаете, я дала вам этот костюм — одела как приказчика?..

ВЭЛ (с грустью) . Э-эх!.. (Вздохнув, начиняет снимать свою синюю куртку .)

ЛЕЙДИ.Зачем снимаете?

ВЭЛ. Вот вам ваша куртка, пойду брюки переодену. (Вручив ей куртку, идет к нише .)

ЛЕЙДИ.Постойте! Простите меня! Слышите? Я плохо спала ночь! Постойте! Я ведь сказала: извиняюсь! Слышите? (Зашла в нишу и выходит с гитарой Вэла .)

ВЭЛ (следует за ней) . Отдайте гитару, Лейди. Вы находите у меня слишком много недостатков, как я ни стараюсь угодить вам.

ЛЕЙДИ.Я ведь уже извинилась. Вам надо, чтоб я упала на колени и башмаки вам лизала?

ВЭЛ. Ничего мне не надо, гитару только отдайте.

ЛЕЙДИ.У меня к вам никаких претензий. Я довольна вами. Вполне.

ВЭЛ. Что-то не видно.

ЛЕЙДИ.У меня нервы издерганы. (Протягивает руку .) Мир!

ВЭЛ. Значит, я не уволен и могу оставаться?

По-мужски пожимают друг другу руки.

Она отдает гитару.

Молчание.

ЛЕЙДИ.Понимаете, мы ведь… не знаем друг друга. Еще только… только знакомимся.

ВЭЛ. Вот-вот. Обнюхиваемся, как пара животных… (Подходит к прилавку, облокачивается, убирает гитару за прилавок.)

ЛЕЙДИ (ей неловко от подобного сравнения) . Не совсем так, но…

ВЭЛ. Не знаем друг друга… А как узнаешь? Когда-то я думал — на ощупь.

ЛЕЙДИ.Как, как?

ВЭЛ. Ощупью…ощупывая друг друга.

ЛЕЙДИ (садится в кресло для примерки обуви, передвинутое направо, к окну) . Вы хотите сказать… в близких отношениях?

ВЭЛ. А потом мне стало казаться, что это еще больше отчуждает… Да-да, Лейди, еще больше отчуждает…

ЛЕЙДИ.Так как же, по-вашему, люди узнают друг друга?

ВЭЛ (сев на прилавок) . Знаете, как я ответил бы на ваш вопрос? Никому никогда не дано узнать никого. Все мы приговорены к пожизненному одиночному заключению в собственной шкуре! Поняли, Лейди? Уверяю вас, это правда, и мы должны взглянуть ей в глаза: каждый из нас осужден отбывать пожизненный срок в этой одиночке: в собственной шкуре. Пожизненный!

ЛЕЙДИ (подойдя к нему) . Я не такая уж оптимистка, но со столь печальным выводом согласиться не могу. Нет, не могу!

Светлая, строгая сосредоточенность придает им обоим сходство с детьми. Лавка погружена в полумрак.

Лейди садится на стул справа от прилавка.

ВЭЛ. Слушайте, что я вам расскажу. Было это давно, когда я был еще мальчишкой и жил на Ведьминой заводи. Родню мою разметало кого куда, как цыплячий пух по ветру, и жил я один, промышляя охотой да прячась от властей: ружье мое и силки не знали сезонных запретов. И все эти одинокие дни, все эти одинокие ночи я жил предчувствием какой-то перемены, я… я ожидал чего-то.

ЛЕЙДИ.Чего?

ВЭЛ. Чего мы все ожидаем? Что вот-вот что-то вдруг стрясется и какое-то событие придаст смысл нашему существованию. Мне трудно вспомнить сейчас это ощущение — дело прошлое, но я словно ожидал чего-то, как ответа на заданный вопрос… Но либо вопрос не тот, либо задан он не тому, кому следует, и ответа все нет как нет. Разве жизнь прекращается из-за того, что нет ответа? Нет, идет себе своим чередом, словно ответ уже дан: день за днем, ночь за ночью… А мы все ждем ответа на свой вопрос и живем как ни в чем не бывало, словно уже получили ответ. И вот в один прекрасный день…

ЛЕЙДИ.Что?

ВЭЛ. Нам начинает казаться — вот он, ответ на наш вопрос. Но этот ответ — липа.

ЛЕЙДИ.Как — липа?

ВЭЛ. Не притворяйтесь — сами знаете.

ЛЕЙДИ.Любовь?

ВЭЛ (положив ей руку на. плечо) . Да, она самая — липовый ответ. Не только мы с вами, Лейди, немало еще глупцов попалось на эту липу. Это сущая правда, и чем скорее вы уверуете в нее, Лейди, тем лучше.

Лейди смотрит на него, размышляя.

Садится на табурет перед прилавком .

Там, на заводи, я встретил девушку. Мне тогда было четырнадцать. В тот день у меня было такое чувство, что стоит мне еще два-три раза оттолкнуться багром, и лодка моя пристанет к той самой земле, по которой я так долго тосковал.