Елена Руденко - Осень, новый год свободы

САНКЮЛОТ: (удивлённо) Клара, это же твой коралловый браслет! Ты его уронила… Я поднял… Потом мы танцевали, ты назвала мне свой адрес! Потом куда–то быстро исчезла. Я пришёл, чтобы вернуть браслет. (Окидывает взглядом собравшихся) Чего греха таить. Ты захотела, чтобы я к тебе в гости зашёл, вот и обронила эту штуку нарочно!

ТЕОФИЛ: Давай сюда браслет и не фантазируй!

Клара встаёт с места, подходит к санкюлоту. Забирает браслет.

КЛАРА: (почти шёпотом) Это моё… Я думала, что потеряла…

ТЕОФИЛ: (удивлённо) Да, Клара, я тебе его дарил… Я купил этот коралловый браслет во время путешествия.

САНКЮЛОТ: (пожимает плечами) Так мне ещё зайти или как?

ПОЛИН: (сердито) Или как! Проваливай!

Санкюлот пожимает плечами, уходит

ПОЛИН: (удивлённо) Клара, ты была в Булонском лесу? (понимающе) А-а! Ты не хотела говорить об этом при Жаке Ру? Он очень строг.

КЛАРА: (взволнованно, точно вспоминая) Выходит, что была. Ха! Забыла! Хотя не пила! Опять эмоции, чёрт их возьми! Веселье свело меня с ума.

ТЕОФИЛ: (сочувственно) Клара, тебе надо отдохнуть. (Извиняясь) Мне нужно кое–что подготовить к отъезду. Полин, встретимся на станции. До встречи, Клара.

Уходит

ПОЛИН: Может, твои волнения из–за нас? Прости… Ведь ты и Теофил любили друг друга… А тут вмешалась я… Знаю, тебе было тяжело… Как ты подавляла свои чувства! Я была уверена, что наш с тобой разрыв неизбежен, и наше сотрудничество погибнет!

КЛАРА: (резко) Не надо об этом! Значит, наша с Теофилом любовь не была сильной! Женился ведь Теофил на тебе, значит он любит тебя! А личная неприязнь… Вспомни слова Жака Ру: «Надо забыть о личных чувствах! Сейчас важнее борьба! Не дадим глупым эмоциям разрушить наше редкое взаимопонимание!» В эпоху суровой борьбы надо быть вместе, чтобы не случилось!

ПОЛИН: Ты так добра, Клара!

КЛАРА: Нет, тут не доброта! Тут долг! Полин, важнее всего наша команда «Бешеных» и особенно наш Клуб революционных республиканок. Наш женский клуб — часть «Бешеных». Не забывай, ты председатель, а я секретарь! Не стоит превращать союз борцов за свободу — меня, тебя и Теофила — в банальный любовный треугольник!

ПОЛИН: (восхищённо) Клара! Ты молодец! А ведь я, дура, хотела пожертвовать ради глупой любви нашим союзом! Я была готова к расколу. Я не понимала, что это ослабит наш клуб в борьбе!

КЛАРА: (гордо) Тот кто сильнее, обязан поддерживать слабого! Ну ладно, пойду прогуляюсь.

ПОЛИН: (робко) Может, мне пойти с тобой?

КЛАРА: (уверенно) Нет, прости, мне нужно кое–что обдумать! Еще хочу зайти к модистке. Не жди меня. Удачной поездки.

ПОЛИН: Спасибо. До, встречи.

Тёмная комнатка модистки. Клара рисует на бумаге фасон платья. Протягивает лист модистке.

МОДИСТКА: (удивлённо) Клара, зачем тебе одинаковые платья?

КЛАРА: Я всегда хожу в красном. Красное платье и растрёпанные черные волосы — вот как меня узнают парижане! Я должна быть в красном! Меня прозвали Красной Розой, я обязана соответствовать прозвищу!

МОДИСТКА: Я не о том. Ты уже заказала мне платье этого фасона два дня назад! Я его только что раскроила.

КЛАРА: (задумчиво) Чёрт, опять забыла!

МОДИСТКА: (с сочувствием) Эта политика тебя измучила. Отдохни. Может тебе уехать ненадолго?

КЛАРА: Нет, сейчас нельзя! Я не могу бросить друзей!

МОДИСТКА: Ты героиня, Клара! Если бы не ты, о нуждах бедноты совсем бы забыли. Я, конечно, не из бедняков, но очень им сочувствую.

КЛАРА: Спасибо за понимание. Мне пора.

МОДИСТКА: Удачи, Красная Роза!

Парковая аллея. Вечер начинает темнеть. Максимильен Робеспьер сидит на парковой скамейке. В ногах его лежит пёс Брунт.

Появляется Клара. Идёт по парковой аллее, опустив голову, явно погрузившись в себя. Останавливается, оглядывается вокруг.

КЛАРА: Что–то я сегодня загулялась. Уже темнеет.

РОБЕСПЬЕР: (приветливо) Гражданка Лакомб?

КЛАРА: (вздрогнув) Я вас не заметила, извините.

РОБЕСПЬЕР: (учтиво) Буду рад, гражданочка, если вы присядете и уделите мне немного своего драгоценного времени.

КЛАРА: (натянуто) Хорошо, гражданин!

Садится рядом с ним на скамейку. Пес обнюхивай её ноги. Клара тихо вскрикивает.

РОБЕСПЬЕР: Не бойтесь, он не укусит.

КЛАРА: (раздражённо) А я и не боюсь? (Зло) Догадываюсь, о чём пойдёт наша беседа! Вы будете говорить, что «Бешеные» некому не нужны, а наш клуб Революционных республиканок пора отправить на помойку! Вы ведь против женщин в политике, не так ли?

РОБЕСПЬЕР: (спокойно) Отнюдь, гражданочка, многие женщины восхищают меня. Например, Манон Ролан…

КЛАРА: (срываясь на крик) Манон! Ха! Эта разряженная, пропахшая духами идиотка! Она хотя бы раз упомянула о несчастных и голодных? Такие женщины как она всем заправляют! А кто подумает о бедных подёнщицах, торговках, мелких швеях. Такие как Манон отнимают у них всё! Даже работу! Сколько несчастных женщин разорили мерзкие модистки, которые раньше одевали аристократов, а теперь вертят швейным делом как хотят!

РОБЕСПЬЕР: Я думал, клуб Революционных республиканок отстаивает права всех женщин. Мне казалось, что вы хотите добиться равенства женщин в политике и работе с мужчинами. Интересная, кстати, идея, но, увы, не для нашего жестокого времени.

КЛАРА: Я тоже думала защитить всех женщин, добиться равенства с мужчинами. Но потом поняла, что богатеньким стервам это не надо. Им не нужны ни избирательные права, ни политическая активность. Они сидят на мешках с золотом, творят тёмные делишки, плетут интриги, обманывают. Многие простолюдинки ещё хуже, родная лавка для них важнее политической деятельности! Только и думают о том, чтобы продать больше конфет. Их не волнуют глобальные проблемы! Разве это достойно гражданок?!

РОБЕСПЬЕР: (сдерживая улыбку) Я вас понимаю, но…

КЛАРА: (всё так же нервно) Понимаете? Ха! Да вы нас в грош не ставите! Помните, однажды вы не хотели дать мне слово! Почему, объясните?

РОБЕСПЬЕР: Милая Клара. Ваша эмоциональность, и пыл ваших друзей тогда были очень опасны. Я боялся самосудов и убийств. Вы ведь помните сентябрьские убийства? Уверен, вам это удовольствия не доставило. В тот день, когда вы рвались выступить, каждое слово могло стать искрой пожара новой волны смерти!

КЛАРА: (успокоившись) Вы нас считаете дураками. Мы неспособны контролировать себя? Да?

РОБЕСПЬЕР: (добродушно) Всё же некоторые ваши призывы малость жестоки…

КЛАРА: Мы просто требуем справедливой кары для преступников! А вы сами! (насмешливо) Уж не вы ли отправили на гильотину жирондистов вместе с хвалёной Манон?

РОБЕСПЬЕР: (твёрдо) Нет, Клара! Я не хотел их смерти! Так сложились обстоятельства, проигравший должен был погибнуть. Если бы проиграл я, казнили бы меня. Не забывайте так же, что у них, кроме меня, было много врагов. Гораздо более опасных, тайных врагов, Клара. Они и нанесли смертельный удар. Если бы кто–то высказался против казни жирондистов, его просто бы казнили вместе с ними.