Юрис Хелдc - Дети тумана

Симма. Куда ты, Гвидо!

Гвидо. Я жажду… Если разрешите, я к колодцу пойду! Напьюсь! (Гвидо уходит .)

Анна. Вода из колодца так холодна и так умиротворяет!

Симма. Надо попытаться его как-то привести в чувство.

Анна. Как это?

Симма. Попридержать тут, он и угомонится.

Анна. А вдруг это в действительности был — Магнус!

Симма. Без вести пропавшие, увы, не возвращаются!

Анна. Но ведь было и, что вернулись! (Входит Гвидо .)

Симма. Утолился?

Гвидо. Спасибо. Пил я. То вдруг почудилось мне, что колодец начинает просыхать!

Анна. Погода жаркая.

Гвидо. Да, жара, в полдень такой у колодцев злые карлики объявляются. (Пауза. Он подаёт другим кувшин .) Я принес, будете пить?

Симма. Буду. (Пауза .) Какая студеная!

Гвидо. Пожалуйста, Анна, вы тоже!

Анна. Да. Я тоже, само собой…

Гвидо. Спасибо. (Пауза .) Я пойду теперь.

Анна. Подождите… Побудьте с нами, ведь даже не известно где искать-то его… Ну и… Может, мы как-то сможем помочь?…

Гвидо. Нет. Брата уж брат найти обязан.

Симма. Пожалуйста, ты утихомирься, Гвидо.

Гвидо. Ты не пугайся. Пропасть я никуда не пропаду — эти висельники меня стерегут! (Показывает на рубашки .) Зовите их тряпками, хламидами зовите — как угодно зовите — они братья мои…

Анна. Гвидо, ну как долго еще…

Гвидо. Как долго это продолжиться? Вы хотели это спросить? У вас самой — есть такой «без вести пропавший»?

Анна. Нет… Я только хотела… Так оставить их на ночь?

Гвидо. Да. Пусть остаются.

Анна. А если дождь?

Гвидо. Они ко всему привыкли… Пусть. На ветру. И под дождем. День да ночь. Да будет то флаг всех без вести пропавших! (Ушел .)

Симма. Одержимость это!

Анна. В нем что-то изумительное! Это она — любовь к ближнему до безумия!..

Симма. Может, ты и права…

Где-то зазвучала скрипка.

Анна. Вновь скрипач тот… Вдруг объявляется и вдруг да исчезнет…

Симма. Это — «Цыганские мелодии» Пабло Сарасате.

Анна. Красиво, ощущение, как пред солнечным затмением, вот-вот — да занавесь закроется!

Симма. Я пойду! Тревожно мне как-то.

Анна. Боишься за Гвидо?

Симма. И не знаю — безумцев то ведь Бог стережет. Пойду я теперь. Мы еще встретимся. (Ушла .)

Анна подходит к веревкам. Пауза.

Анна. Ну, так, где же он, брат наш Магнус? Молчите вы… Но ведь ищет его кто, да ждет. Без вести пропавших всегда ждут, даже когда разум уже для веры запер дверь…

Появился Густав. Анна сразу не заметила его.

Густав. Не пугаетесь, пожалуйста, я настройщик фортепиано, Густав — вот моя визитка.

Анна. Спасибо, но мне не нужно. Рояля у меня нет.

Густав. Я понимаю. Но в таком доме как ваш должен быть рояль. Я чую их словно лунатик.

Анна. То верно. Госпожа Надина рояль оставила. Только её самой уже нет.

Густав. Мне очень жаль… Он теперь там… Пылью покрыт…

Анна. Да. Пылью… И пусть никто не смеет его тронуть!

Густав. Вы меня превратно поняли… Я просто люблю рояль, она для меня как мать, как сестра, как любимая… А если разладилась, это значит — она больна и мне больно заодно…

Анна. И вы хотели бы посмотреть её — как пациента?

Густав. Именно так — как пациента, рояль ведь — как человек — стареет, незаметно седеет… А брошенный рояль — это как могильный камень неизвестному страннику…

Анна. Будь по вашему. Пойдем, осмотрим!..

Густав. Обязательно… Только… (Пауза .) Я немного поспешил с роялю… Видите… Я из городской думы и я обязан сообщить вам одно известие…

Анна. Что… О чем это вы…

Густав. Мы получили извещение из Германии. Владелец вашего дома, господин Гельмут, расстался с этим миром. (Пауза .)

Анна. Господин Гельмут. (Пауза .) Да ведь еще прошлым летом он ходил тут… Он был как такой тихий припев прошлому… Я всё еще вижу его… Белым вином нас угостил… Душой он всё еще жил тут…

Густав. Я очень сожалею. Очень. (Пауза .) И так как у господина Ламбсдорфа не было наследников, и завещание он не оставил, то дом этот ныне… Переходит во владение города.

Анна. А то значит, что мы… (Пауза .)

Густав. Что, что вы…

Анна. Ничего… Словом… Пора вещи собирать…

Густав. Да что вы! Зачем сразу так! Не те времена… Я только пришел сказать вам… Я должен был прийти… Ну, зачем вещи, я еще ничего не знаю…

Анна. Но ведь мы не собственность города.

Густав. Я понимаю.

Анна. Нет, господин из думы. На разных языках мы говорим… Я только думаю… Что станется с этим домом, который для всех нас близок как мать. Что с деревьями станет. Они ведь всё помнят, молчат только. Да колодезь старый… Он уже никому не нужен будет, да засыплют его… (Пауза .)

Густав. Вы говорите так…

Анна. А как иначе еще… Ликвидируют, изничтожат, да уж вы такого что, мало видели?

Густав. Да, я понимаю, я знаю… Только простите — это вам только так кажется, что на разных языках мы говорим!

Анна. Этого не нужно теперь, да, только, пожалуйста, нет. Я в пластырях не нуждаюсь. Я вот только подумала — как рикша такую тяжесть потянет…

Густав. Кто?

Анна. Сосед мой, Сембий.

Густав. Нет, вы сказали, Рикша.

Анна. Да. Странно звучит? Конечно не в Азии мы. Но рикша у нас существует. С двуколкой… (Пауза) . Клип-клап-клип-клап… Могли бы вы так, как рикша?…

Густав. Кажется, не мог бы.

Анна. Да, вы не могли бы. Сембий — не как другие — он на половину человек, на половину лошадь и в глазах у него всегда такая лошадиная грусть… Бог ты мой, кому я всё это рассказываю? Вы ведь… Да кто вы такой есть? (Пауза .)

Густав. Я никто.

Анна. Ну, сказали — знатный человек из думы — и теперь говорите — никто…

Густав. Это не имеет никакого значения, тут всё иначе… Если можно так выразиться… Эта мирская цепь от часов, куда то провалилась… Тут у вас такой покой… Такой, вроде, оазис…

Анна. И вы явились прочесть нашему оазису смертный приговор.

Густав. Да не надо Анна, прошу вас…

Анна. Ну что вы еще хотите… Уходите, пожалуйста…

Густав. Не гоните меня, я прошу! Я хочу помочь вам…