Жан Кокто - Человеческий голос

Выслушай меня, любимый. Я никогда тебе не лгала… Да, я знаю, знаю, я тебе верю, я в этом убеждена… Нет, именно в этом… Это я сама только что тебе солгала…

Только что… сейчас… по телефону, вот уже пятнадцать минут, как я тебе лгу. Я прекрасно знаю, что у меня больше, нет надежды, что мне больше нечего ждать, но ложь не помогает в несчастье, а потом — я не люблю тебе лгать, я не могу, я не хочу тебе лгать, даже для твоего блага… О! Ничего серьезного, мой дорогой, не пугайся… Только я тебе лгала, описывая свое платье и говоря, что я обедала у Марты…

Я не обедала, на мне нет розового платья. Я накинула манто на ночную рубашку, потому что, пока я ждала твоего звонка, пока я смотрела на телефон, пока я садилась и вставала, ходила взад и вперед по комнате, я почувствовала, что начинаю сходить с ума! Тогда я накинула манто и решила выйти, взять такси, поехать к твоему дому и ждать под твоими окнами… Не знаю! Просто ждала бы, ждала бы, сама не знаю чего… Ты прав… Да… Да, я слушаю… Я буду благоразумной… Я слушаю… Я отвечу тебе правду, клянусь… Я слушаю… Нет, я ничего не ела… Я не могла… Мне было очень плохо… Вчера вечером я хотела принять таблетку снотворного, чтобы уснуть; я подумала, что, если принять больше, я буду лучше спать, а если принять все, то я больше не проснусь и умру. (Плачет.) … Я приняла двенадцать таблеток… в теплой воде…

Я заснула как убитая. И увидела сон: мне снилось, что ты ушел. Я сразу проснулась, вскочила, страшно обрадовалась, что это только сон, а когда вспомнила, что все это правда, что я одна, что голова моя не лежит на твоем плече и тебя нет рядом, я почувствовала, что не могу больше жить, не могу жить… Мне было легко-легко и холодно, и сердце совсем не билось, а я все не умирала, и на меня напала такая ужасная тоска, что приблизительно через час я позвонила Марте. У меня не хватало мужества умереть одной… Милый… Милый… Было четыре… Температура была около сорока. Оказалось, что отравиться очень трудно; всегда ошибаются в дозе. Доктор прописал мне лекарства, и Марта осталась со мной на целый день. Она только недавно ушла, я ее упросила уйти, потому что ты обещал позвонить мне в последний раз, и я боялась, что она мне помешает говорить с тобой… Теперь хорошо, очень, очень хорошо…

Нет, совсем не болит… Да, ты прав…

Немного лихорадит… Тридцать восемь и три… Это от нервов… Не волнуйся… Какая я неосторожная! Я же дала себе слово, что не буду тебя волновать, что дам тебе возможность спокойно уехать и попрощаюсь с тобой так, как будто мы расстаемся до завтра… Нет, это было глупо…

Да, да, конечно, глупо!.. Труднее всего сейчас повесить трубку, снова остаться одной… (Плачет.) Алло!.. Я подумала, что нас разъединили…

Ты такой добрый, милый… Бедный мой мальчик, которому я сделала так больно… Нет, говори, говори, говори, что хочешь… Я так мучилась, что мне хотелось кататься по полу, а стоило мне услышать твой голос, как мне снова стало хорошо и покойно. Знаешь, когда мы лежали вместе и голова моя была на твоем плече, на своем любимом месте, а ты что-нибудь рассказывал, твой голос звучал точно так, как сейчас по телефону…

Подло?… Нет, это я веду себя подло. Я же тебе поклялась… Я… Что ты говоришь! Ты, который… Ты… Ты мне всегда давал только счастье… Но, дорогой мой, я уверяю тебя, что это неправда. Я же всегда знала, знала и ждала того, что случилось. Сколько женщин думают, что они проживут всю жизнь с любимым человеком, и поэтому для них разрыв — полная неожиданность, а я знала… давно знала… Я тебе не говорила… но у модистки, в журнале, я видела ее фотографию… Журнал лежал на столе, открытый на этой страницы… Но это так естественно или, вернее, так по-женски… Потому что я не хотела портить последние недели жизни с тобой… Нет. Вполне естественно… Не делай меня лучше, чем я есть на самом деле… Алло! Я слышу какую-то музыку… Я сказала, что слышу музыку… Ты должен постучать им в стенку и сказать, чтобы они не включали проигрыватель в такой поздний час. Они привыкли слушать музыку по ночам, потому что знают, что ты никогда не живешь дома… Нет, не нужно. Врач Марты зайдет ко мне завтра… Нет, милый, это очень хороший врач, и нет никакой необходимости его обижать, приглашая другого… Не волнуйся… Правда… Правда… Марта тебе сообщит… Я понимаю… Понимаю… Нет, на этот раз я буду мужественной, очень мужественной… Что?… О, в тысячу раз лучше, но если бы ты не позвонил, я бы умерла… Нет…

Подожди… Подожди… Постараемся найти выход… (Ходит взад и вперед по комнате и тихо стонет.) … Прости меня. Я знаю, что эта сцена совершенно невыносима и что ты очень терпелив, но пойми меня: я страдаю, страдаю. Этот телефонный провод — последняя нить, которая связывает нас… Позавчера вечером? Да, я спала. Я взяла в постель телефон… Нет, нет. В постель…

Да, я сама знаю. Это смешно, но я взяла телефон в постель, потому что ведь это последнее, что нас связывает… Провод… И потом, ты же обещал мне позвонить еще раз. Представь себе, что мне приснилось множество снов. Как будто ты мне позвонил и этот звонок оглушил меня, словно удар: ты ударил меня, и я упала, и еще снилось, что меня душат, а потом вдруг я очутилась на дне моря, которое походило на твою квартиру в Отёй, на мне был скафандр, и провод от него был привязан к тебе, и я умоляла тебя не перерезать его. Идиотские сны, когда говоришь о них вслух, но они были такими реальными, что мне было страшно… Сейчас мне не страшно, потому что ты со мной говоришь. Вот уже пять лет, как я живу только тобой, дышу только тобой и все время жду тебя: если ты опаздываешь, я думаю, что ты умер, умираю сама от этой мысли и снова оживаю, когда ты входишь в комнату, когда ты около меня, и снова умираю от страха при мысли, что ты уйдешь. Сейчас я дышу, потому что ты говоришь со мной. Мой сон был не таким уж глупым. Если ты сейчас повесишь трубку, ты перережешь провод, который соединяет нас…

Да, любимый, в первую ночь я уснула, потому что это было в первый раз. Доктор сказал, что это нервный шок. В первую ночь люди всегда спят. Потрясение столь сильно — оно ведь всегда неожиданное, — боль такая острая, что она отвлекает, это можно вынести. Но вторая ночь уже невыносима — так было вчера, а третья ночь — сегодня. Она начнется через несколько минут, когда ты повесишь трубку, и будет продолжаться завтра, и послезавтра, и еще много-много дней, совершенно пустых дней, боже мой, что же мне делать?… Нет, у меня нет лихорадки, никакой лихорадки; я очень трезво смотрю на все… Это безвыходно, поэтому было бы лучше набраться мужества и солгать тебе… но… Допустим, что я засну, все равно мне будет это сниться, и все равно потом я проснусь, и нужно будет вставать, одеваться, есть, мыться, выходить на улицу. А куда мне идти?… Но, дорогой мой мальчик, у меня же не было никаких дел, кроме тебя…