Кшиштоф Кесьлевский - Декалог

3офья. У кого есть вопросы? Ни у кого? Кому что неясно?

Поднимается невысокая худенькая девушка.

Вторая студентка. В священном писании есть заповедь о лжесвидетельствовании против ближнего. В данном случае лжесвидетельство не было направлено против ближнего. Мотивировка не выглядит искренней — если эти люди были настоящими католиками.

Эльжбета. Мне известен только этот мотив. В тот вечер он казался искренним.

Зофья теперь обращается к Эльжбете.

3офья. А какие еще могли быть мотивы? Как вы думаете?..

Эльжбета. Не знаю. Я не знаю, чем еще может быть оправдано такое решение.

Очкарик, переводящий нигерийцу, на этот раз высказывается по собственной инициативе.

Очкарик. Страхом. Если час назад в доме обнаружили другого еврейского ребенка, которого расстреляли во дворе вместе с польской семьей, это мог быть страх.

Эльжбета задумывается.

Эльжбета. Да. Страх — да. Для вас это оправдание? Страх?

Очкарик. Я не рассуждаю, я только называю возможную причину…

3офья. Прошу прощения. Мы слишком далеко заходим. Мотивировки, характеры персонажей, оценки и эстетические проблемы каждый обдумывает дома сам. Спасибо, встретимся через две недели.

Встает и первая выходит из аудитории. Только тогда остальные поднимаются со своих мест.

В деканате уже пусто и темно. Зофья зажигает лампу, но сразу же гасит. Из-за окна просачивается оранжевый неоновый свет. Зофья садится в низкое кресло и сжимает поручни. Минуту сидит, не шевелясь. Потом встает, решительно берет свой портфель и выходит.

Зофья идет по пустому в эту пору и слабо освещенному коридору. Видит сидящую на одном из подоконников фигуру, огонек сигареты. Подходит ближе: это Эльжбета. Зофья останавливается возле нее, с минуту женщины смотрят друг на друга.

3офья. Это было не на Мокотове.

Эльжбета. Да. В центре.

3офья. На Новгородской.

Эльжбета. Да.

Зофья как будто подыскивает слова. Находит самые простые.

3офья. Это вы.

Эльжбета отвечает совершенно спокойно.

Эльжбета. Да. Это я.

3офья. И вы живы… Я всю жизнь думала… Увижу женщину, теребящую золотую цепочку, и вздрагиваю: «Боже…»

Эльжбета. Я уже давно этого не делала.

Зофья неожиданно улыбается.

3офья. Вы живы.

Эльжбета. Меня спрятали на Праге случайные люди, родственники того человека, который меня к вам приводил. Они гнали самогон, два года я жила, как в винной бочке. Теперь они со мной в Америке: его, правда, уже нет в живых…

3офья. И вы приехали посмотреть на меня… когда будете рассказывать эту историю…

Эльжбета. Я еще в Штатах хотела вам сказать. Несколько раз собиралась написать… приехать… Если б сегодня вы не упомянули о ребенке… Я бы никогда…

3офья. Да. Я понимаю.

Эльжбета. Некоторые считают, будто у людей, спасающих других, есть какие-то особые черты… как и у тех, кто нуждается в спасении… Можно ли определить эти черты и создать модель человека, который способен спасать, и такого, который не способен?.. Виктимология a rebours [3] Наоборот (франц) . …

3офья. Пожалуй, да. Такие черты существуют.

Эльжбета. У вас они есть.

3офья. У меня?

Эльжбета. Известно, как вы себя вели после… после того, что случилось со мной. Благодаря вам несколько таких, как я, до сих пор живы.

3офья. Не преувеличивайте.

Эльжбета. Я не преувеличиваю. Я знаю точно. Любопытно, как быстро эта девушка обнаружила фальшь в якобы христианских рассуждениях.

3офья. Ничего удивительного. У нас очень многие интересуются проблемами религии.

Эльжбета. Мне на это понадобилось несколько лет.

Эльжбета докурила сигарету, озирается, хочет выбросить окурок в окно.

3офья. Вон пепельница.

Эльжбета. Вы не курите…

3офья. Но смотрю по сторонам. Где вы остановились? Могу вас подвезти… помню, как вы меня везли через весь Нью-Йорк.

Эльжбета. Триста метров… слабоватый реванш.

Зофья подходит к ней.

3офья. Не хотите у меня поужинать?

Зофья открывает перед Эльжбетой дверцу «Трабанта». Садится, заводит мотор.

«Трабант» останавливается около подворотни на Новгородской улице. Зофья выключает зажигание. Эльжбета с любопытством осматривается.

Эльжбета. Вы здесь живете?

3офья. Нет.

Эльжбета. Тогда почему… Ах, да… Это здесь?

3офья. Здесь. «Пойдем, скоро комендантский час…» Здесь.

Эльжбета вылезает из машины, входит в подворотню. Пусто, тихо; ее каблуки громко стучат по бетонным плитам. Во дворе фигурка Богоматери с маленькой горящей лампадой. Эльжбета останавливается посреди двора. Где-то звонит телефон, кто-то кричит: «Я не кричу, просто сил моих больше нет!» и умолкает, еще из какого-то окна слышно начало спортивной телепередачи. Эльжбета мрачнеет. Медленно идет назад, проходит через подворотню, останавливается в самом ее конце, не выходя на улицу, в тени. Видит Зофью, которая стоит рядом со своим «трабантом», и с беспокойством смотрит в темноту двора. Эльжбета не двигается. Зофья, сомневаясь, она ли это, неуверенно подходит к воротам. Убедившись, что это Эльжбета, облегченно вздыхает.

Эльжбета. Пойдемте.

3офья. Я хочу вам еще что-то сказать…

Подходит ближе, хочет прикоснуться к Эльжбете, но та резко уклоняется.

3офья. Вам нехорошо?

Эльжбета. Пойдем, скоро комендантский час.

«Трабант», выпустив облако дыма, тормозит перед домом. Зофья запирает дверцы.

3офья. Только сегодня получила его из ремонта… не понимаю, что опять случилось.

Эльжбета. Я не разбираюсь в… (ищет глазами марку автомобиля) в «трабантах».

Хочет взять у Зофьи тяжелый портфель, но та не позволяет. Идут к подъезду.

Эльжбета ставит книги обратно на полку, возвращается в кухню, наблюдает, как Зофья готовит скромный ужин.

Эльжбета. Не думала, что это так.

3офья. Что?

Эльжбета. Что вы так живете… этот дом, эта машина, ваш портфель…

3офья. Мне больше ничего не нужно. Вы не поверите, но другие имеют меньше.

Эльжбета. Я верю.

Смотрит, как Зофья режет редиску.

3офья. У меня такая диета… Я никого не ждала.

Садятся ужинать.

Эльжбета. Женщина, которую я помню, не могла стать такой, как вы. Из того образа мыслей не могли родиться ваши поступки, ваши книги, вы сами…