Laventadorn - Вернись и полюби меня (Come Once Again and Love Me)

Они свернули на центральную улицу. Отсюда был виден Эдинбургский замок — вздымался на холме, сиял на фоне темного неба. Близилось время ужина, и, несмотря на будний вечер, в пабах и ресторанчиках было светло и оживленно. Людской поток легко поглотил их двоих — хотелось надеяться, что бесследно. Ищет ли их еще кто-нибудь? И найдет ли теперь, когда они забрали у Малфоя фокусатор?

Господи, как же она устала. Все время убегать, прятаться, сражаться, сидеть в убежище, не находя себе места от тревоги... Она бы все, все на свете отдала за маленький домик с садом, и чтобы всех проблем — только грязь под ногтями, всех тревог — только налоги, да куча белья на стирку, да что бы приготовить Гарри на обед...

Веки защипало от внезапных слез, и сердце сжалось от тоски.

— Сев? — по привычке нашла его руку, но Северус так напрягся, будто это были не ее пальцы, а иглы дикобраза... пришлось отпустить, хоть и не хотелось. Замерзшие щеки вспыхнули жаром.

— Что? — словно через силу спросил он, глядя в другую сторону — вперед, на пешеходный переход. Рядом стояла какая-то парочка — склонялись друг к другу, мужчина что-то рассказывал, женщина смеялась... Лили захотелось, чтобы они ушли. Слишком уж яркий контраст с тем, что есть у нее самой: эти двое с их беспечной симпатией — и Сев, к которому лишний раз не прикоснешься, чтобы не наломать дров.

— Я... — она кашлянула, хотя в горле и не першило. Заговори с ним — о чем-нибудь таком... нейтральном. — Мы... мы торопимся?

Ой, ну конечно же торопятся: как-то трудно не спешить, когда удираешь от отдела магического правопорядка, Дамблдора, а теперь еще и от Волдеморта в придачу.

— Да, нам стоит выбраться из города, — его голос все еще не восстановился — речь звучала не так гладко, как прежде, и появился намек на акцент. Совсем как в детстве. Лили обнаружила, что обожает этот акцент.

— Значит, так мы и поступим, — сказала она.

Северус так к ней и не повернулся, только чуть дернул головой в подобии кивка. На той стороне улицы мигнул светофор — толпа устремилась вперед, и они тоже шагнули на белые полоски "зебры".

— Я думала — благодаря тому, что ты... э-э... сделал, — она старалась говорить так же тихо, как и он, хотя сомневалась, что кого-то заинтересует беседа двух подростков... и это в том случае, если их вообще расслышат в этой жизнерадостной шумной суете. — В общем, что если кто-то на меня нападет, то сам же и пострадает.

— Эти чары реагируют на намерение, — пояснил Северус. Ссутулившийся, с грязными волосами, которые завесой падали на щеки, он выглядел как самый что ни на есть обычный подросток, нескладный и угрюмый. Это зрелище согревало ей душу. — Они созданы защищать прежде всего от убийц — Люциус знает это и предупредил нападавших, чтобы они сосредоточились только на мне. Нам сюда.

Вслед за ним Лили подошла к автобусной остановке и встала под навес. Это заклинание — могло ли оно спасти ее от Волдеморта в той, прошлой жизни? Или у Северуса тогда просто не хватило бы сил, чтобы его наложить? Она знала, что не станет спрашивать.

— Но тот тип хотел вылететь со мной в окошко. Затащил меня на метлу — тогда-то ты в нас и врезался...

— Он думал только о том, что хочет унести тебя оттуда, поэтому и не пострадал. Это слабое место чар Троекратного возвращения.

Мимо проезжали машины — свет фар лег на его лицо, прогоняя все тени, и в это мгновение его глаза казались ясными и выразительными.

— Но... зачем ты их тогда на меня наложил? В смысле, ты же рисковал, а их все равно можно обмануть...

— Потому что они защищают от серьезной опасности. Врагам становится сложно что-то с тобой сделать не только потому, что любая атака обернется против них самих, но и потому, что они вынуждены постоянно подавлять свои рефлексы и следить за мыслями. В конечном счете ты обязательно победишь.

— Но ты все равно напал на того волшебника, который пытался меня похитить. Почему?

— Темный Лорд способен развеять эти чары, — ровным голосом ответил Северус.

"Ох уж этот Волдеморт — как же он мешает", — промелькнула в голове странная мысль.

— А те люди — это были Пожиратели Смерти?

— Никого из них я не узнал, но, думаю, где-то через год или два их вполне можно будет так назвать, — нехарактерным для него жестом он запустил пальцы в волосы и отбросил со лба длинные, словно прилизанные пряди. Его лицо казалось напряженным — резкие линии, глубокие складки... явно заметное раздражение. Лили осознала, что сейчас он обходится без окклюменции, отсюда и такая разница, и почувствовала, как в горле поднимается ком.

— Ни хуя же не просчитал, — пробормотал Северус.

— Ой, да ладно тебе, — возразила она хрипло. — Да, знаю, ты ужасно умный, но не всеведущий же! И никто от тебя этого и не ждет, — добавила она, поймав устремленный на нее взор: пронзительный и мрачный, почти гневный. И такой тяжелый, что шею залила невольная краска.

— В этом случае недальновидность может оказаться гибельной. Причем в самом прямом смысле слова, — сказал он. — И будь так добра, постарайся впредь обуздывать свое гриффиндорство — ограничься водосточными трубами и регбийными бросками, а неразумную самоуверенность оставь неразумным.

— А сам-то, сам-то! Ты же сшиб того типа и вылетел с ним в окошко! Я помню, как в нас что-то врезалось. И после этого ты еще упрекаешь меня за регбийные броски?

— Я? Я лишь отметил, что они бывают полезны. — А затем его плечи поникли — он явно счел эту тему закрытой. — Люциус все усложнил — оказался куда умнее, чем я думал. Особенно с учетом его возраста. Вот же придурок настырный... — пробормотал он.

— А ты с ним и правда дружил? — спросила Лили — в основном из спортивного интереса. Сама она когда-то дружила с Питером... или только думала, что они друзья. Как и с Сириусом Блэком, который пытался убить Северуса. Внутри заворочалось что-то гадостное — словно копошились липкие щупальца.

— Можно и так сказать, — ответил Сев, уставившись куда-то в сторону.

Удивительно, насколько все зависит от точки зрения: в свете того, что выяснилось о Сириусе, Лили легко смирилась с тем, что у Северуса остались теплые воспоминания о Люциусе Малфое.

— А что он сделал такого особенного?

— Приди он к нам в одиночку, я наложил бы Обливиэйт и подправил ему память. Но в нынешних обстоятельствах приближаться к нему слишком опасно; так рисковать я не стану, — мимо спешили автомобили; Северус глядел сквозь них, куда-то вдаль и вглубь собственных мыслей. — И мой уход от них он воспринял вовсе не так, как я предполагал... Сейчас Темный Лорд рассматривает меня как потенциального союзника, но как только узнает, что я наотрез отказался сотрудничать, — а иначе мое поведение расценить просто нельзя, — он будет считать меня врагом. Своим личным врагом, — его лицо омрачилось.