боло-боло

* Боло — это не сеть взаимопомощи и даже не племя. Как свидетельствуют факты, число жителей (500) соответствует минимальному числу членов традиционного племени. Примерно 500 индивидуумов образовывают самую маленькую дееспособную генетическую копилку представителей Homo sapiens. Такая ячейка общества была типичной для всех обществ собирателей/охотников на протяжении миллионов лет (т. е. ещё до того, как появился Homo sapiens). (Ричард Лики и Роджер Левин «Люди Озера: Человечество и его истоки» / People of the Lake: Mankind and Its Beginnigs, 1979.) Поэтому можно предположить, что нам будет комфортно жить в сообществах такого размера. Вдобавок боло имеет множество других преимуществ в сферах сельского хозяйства, медицины культурной идентичности и т. д. Количество в 500 человек представляет собой что-то вроде верхнего предела «спонтанно» образованных социальных организмов. Это число фигурирует во многих типичных урбанистических сообществах и образованиях в разных странах мира: размер пехотного батальона, вместимость конференц-зала, количество сотрудников на среднем предприятии и т. д. Причина возникновения сообществ именно такого размера кроется не только в генетике и традициях. Цифра 500 покрывает допустимое минимальное разнообразие возрастов, полов, интересов и способов разделения труда. В то же время отсутствие необходимости в специальных социальных организмах для самоорганизации не обязательно приводит к анонимности (вы можете знать лично всех членов сообщества, но это не означает, что вам нужно быть близкими друзьями). Возрастные группы довольно большие для социальных взаимодействий и даже допускают эндогамию. В продвинутой индустриальной стране соотношение возрастных групп в сообществе выглядело бы следующим образом: 200 молодых людей (от 1 года до 30 лет), 200 человек среднего возраста (30–60 лет) и 100 пожилых людей. Возрастные группы (1–9 лет, 10–19 лет и т. д.) могли бы состоять из 20–40 человек (кроме тех, кому за 80, конечно). В странах Третьего мира на первых этапах цифры будут расходиться с вышеизложенным вариантом (300 молодых людей, 150 человек среднего возраста и 50 стариков), но постепенно сравняются с ним.

Как правило, большинство теоретиков альтернативных и утопических направлений осмысливают свои базовые общины с административной или исключительно с экологической/технической точки зрения. Это также типично для анархических и синдикалистских утопий. Так, например, Томас Мор в 1516 году скомбинировал 30 крупных семейств в единицы максимум по 500 человек. Базовые общины утопий XIX века (Шарль Фурье, Этьен Кабе, Джордж Оруэлл и т. д.) в основном больше, поскольку они ориентированы на изоляционистское государство. Фаланстеры у Фурье — это небольшие социальные сообщества, которым присущи все человеческие чувства и занятия. Большинство современных утопий на деле представляют собой тоталитарные, монокультурные модели, за основу организации которых используются работа и образование. Ирония заключается в том, что некоторые элементы утопий использовались для таких концепций, как тюремная система, госпитали и тоталитарные режимы (фашизм, социализм и т. п.).

В «Светокопии выживания» («Экологист», том 2, № 1, 1972) за базовую единицу принимаются «районы» размером примерно в 500 человек, которые формируют «общины» в 5000 человек и «регионы» в 500 000 человек, которые в свою очередь становятся «нациями». В романе Эрнеста Калленбаха «Экотопия» существуют «мини-города», в которых проживают 10 000 человек, и общины в размере 10–30 человек. По мнению ряда швейцарских философов, социальные ячейки размером в более 100 человек «непрозрачны». Большинство утопий переполнены множеством предписаний касательно одежды, формы, рабочего расписания, образования, сексуальности и т. п. и постулируют определённые принципы внутренней организации (например, сифогранты Томаса Мора или демократический строй). Разум, практичность, гармония, ненасилие, экология, моральность, экологическая производительность — всё это является центральными мотивировками. В боло люди определённой культуры живут вместе и не подконтрольны никаким законам.

Каждое боло уникально. Даже самая идеальная демократия не может гарантировать удовлетворение потребностей всех граждан. Различные попытки «самоуправления» в демократических обществах, представленные советами и комитетами, на деле подконтрольны государству или партиям. Только уважение к культурной идентичности и разнообразие культур может гарантировать независимость и «демократию» для того или иного общества. Это не вопрос политики. Так как размер боло относительно большой, внутри него будут возникать различные подразделения, подструктуры и организмы. К вопросам вроде рождения детей (или бездетности), образования (а лучше полному отсутствию образования), полигамии, экзогамии, отношений и т. п. будут подходить с широким пониманием этих явлений. Для каждого боло будут особые подструктуры (кана, семьи, банды, тотемы и т. д.)

Существует ряд причин, по которым нельзя ставить знак «равно» между «боло» и «племя». Этого нельзя делать хотя бы потому, что времена племён уже давно и безвозвратно прошли. Лозунг «Выживут только племена» красиво и романтично звучит, но наша несчастная история продемонстрировала нам, что племена не выжили во многих частях планеты, а те, что остались, находятся на грани исчезновения. Сегодня нам известно, что большинство племён по своей сути патриархальны и представляют собой изолированные и слабые структуры. Тем не менее, в настоящее время такие племена могут послужить в качестве практичных моделей построения общества. Безусловно, для создания боло окажутся полезными некоторые характерные особенности «идеального племени» (культурная самобытность + самоснабжение + величина + гостеприимство).

Но ведь эти же «идеальные племена» привели нас к тому беспорядку, с которым нам теперь бороться. Тогда племена были не в состоянии остановить появление планетарной рабочей машины. Когда-то мы были хорошими дикарями, а сегодня у нас есть монстр, порождённый цивилизацией. Нет смысла возлагать всю вину на древние племена — они просто прогнулись под обстоятельства. Только сегодня мы можем позаботиться о том, чтобы подобная «ошибка» не повторилась (история терпит ошибку только один раз… а может, два…). Мы увидели лицо индустриального общества, научились на его ошибках. Фантазии и мифы о племенных обществах не помогут нам. Начало настоящему «племенному веку» положено уже сегодня.

Социальная организация всегда подразумевает социальный контроль — даже в случае с «гибкими» боло. Когда деньги и их функции исчезнут, появится новый контроль только уже в другой его форме — персональный. Индивидууму не спрятаться от персонального контроля, подотчётности и налагаемых связей. Фактически солидарность и оказание помощи в любых формах будет восприниматься как принуждение. Персональный социальный контроль станет «ценой», которую мы должны заплатить за ликвидацию денег. Практически никому (ни ему, ни ей) не удастся отгородиться от общества, раствориться в нём, как это типично для современного общества. Такое будет возможно только в боло, построенных на принципе сознательной анонимности. Во все времена общество подразумевало наличие полиции, политиков, репрессий, оппортунизма и лицемерия. Для многих из нас словосочетание «хорошее общество» звучит как что-то очень страшное. По этой причине боло-боло не будет представлять собой однородную массу. В боло-боло найдётся специальное место для одиночек, отшельников, мизантропов, гениев и коммун. Нет такого правила, что каждый должен стать частичкой общества. (Этот аспект не учитывается большинством утопий и политических идеологий. Исключением является либеральная философия старой школы. Таким образом, боло-боло ближе к либерализму, а не к социализму. Но либерализм в чистом виде (так же как и социализм) тоталитарен, ибо это идеология большинства.) Я боюсь за боло-боло…