боло-боло

Все эти формы действия содержат в себе деструктивные и конструктивные (разрушающие и созидающие) элементы. Каждый тип субверсии может нанести вред Машине и, возможно, на короткое время вывести её из строя. Но любой тип субверсии может быть нейтрализован, если два других типа не действуют одновременно с ним. Продолжительность воздействия всех типов субверсии различна в зависимости от места и времени. Например, если производство продолжает работать, то ущерб, нанесённый дизрупцией, может быть устранён. Строители приходят, расчищают место, вставляют стёкла, восстанавливают электропроводку — и производство автомобилей возобновляется. Планрабмашина защищена от дизрупции страховыми компаниями, полицией и т. д. Забастовки быстро подавляются, если путь полицейским и штрейкбрехерам не заблокирован. Дизрупция без промедления свернётся, если Машина всё ещё поддерживается сектором производства. Машина знает, что против неё всегда найдётся субверсия, а все три типа рабочих всегда можно выкупить договорами и направить друг против друга. Она только пытается расшатать атаки этих трёх направлений таким образом, чтобы они были не в состоянии поддерживать и дополнять друг друга.

Распределив их во времени и пространстве, она может направить одну акцию против другой. Например, Б-рабочие, которые ещё совсем недавно бастовали (диспродукция), и им удалось достигнуть своих целей, проклинают В-бунтовщиков, которые устроили уличную блокаду и не дают им вовремя прийти на работу. Хотя возможно, что бунтующие В-рабочие выступают против плотного уличного движения, которое делает жизнь в их жилом районе невыносимой в час пик. Неизбежность конфликта заключается в том, что Б-рабочие живут за городом, и им нужно проезжать через этот район. Ещё один пример: фирма, производящая оружие, обанкротилась и должна уволить рабочих, поскольку А-рабочие умышленно допустили ошибку в программе управления. В результате уволенные выходят на демонстрацию, требуя работу и т. д. и т. п. Таким образом, Планрабмашина, которая правильно дозирует уступки или, наоборот, остаётся неожиданно непреклонной, делает борьбу этих трёх групп безуспешной. Разрозненные выступления становятся средством контроля, принуждающим руководителей Машины к изобретательности и динамике. Машина получает ценные сведения о своих слабых местах и о настроениях рабочих, что помогает ей отрегулировать свои механизмы. В случае необходимости она даже может сама спровоцировать конфликты для того, чтобы выяснить, где нужно усилить контроль. Хотя политики Машины пропагандируют порядок и спокойствие, в действительности для поддержания своего господства им нужны непрерывные, но подконтрольные конфликты.

Для того чтобы ситуация стала смертельной или критической для Машины, нужно комбинировать и умножать дезинформацию, диспродукцию и дизрупцию. Для такой комбинации необходимо преодолеть разрыв между этими тремя функциями и соответствующими типами рабочих, т. е. необходимо создать такую связь, которая не может быть использована Машиной, — назовём её «дискоммуникация». Таким образом, финальная игра против Машины называется «АБВ-диско».

Где могут создаваться настоящие АБВ-узлы? Вряд ли там, где рабочие встречаются в качестве функционирующих винтиков машины: на рабочем месте, в супермаркете, в домашнем хозяйстве. Организация предприятий основана на расколе рабочих, а профсоюзы со своим разделением по профессиям и отраслям только подчёркивают этот раскол. С другой стороны, объединённые проф­союзы в минимальной степени централизованы через своих представителей и подчиняются партийной логике. Функционеры, а не члены профсоюза встречаются между собой. Экономические интересы — двоякая мотивация. Они устанавливаются Машиной, поэтому могут точно так же раскалывать, как и объединять. В офисах и предприятиях между рабочими возводятся стены, наличие общих интересов у рабочих особенно усугубляется зарплатами, статусами, иерархиями, привилегиями и т. п. Сегодня АБВ-диско почти не может возникнуть в основной экономической области Машины. История классовой борьбы слишком хорошо научила Машину, как можно не допустить солидарности рабочих. Может быть, солидарность и возникнет снова, но окружным путём.

В жизни имеются такие области (для Машины они наиболее уязвимы), где АБВ-диско легче возникнуть. Машина не может всё переработать и превратить в товары: религию, язык, природу, чувства, сексуальную жизнь, сплин, опыт мистики и иррационализма. Жизни в целом всё же удаётся ускользнуть от базовой модели Машины. Конечно, Машина уже давно знает о своих слабостях в этих областях жизни и пытается овладеть ими, ведь она, вопреки ожиданиям, установила, что уничтожить их не так-то просто. Религия становится бизнесом сект, охрана природы — гешефтом экологической индустрии, эротика — секс-гешефтом, сплин — модой, а для чувств имеются психологические институты. Некоторые потребности практически невозможно поставить на конвейер массового потребления — в первую очередь, это аутентичный, личный опыт. Таким образом, превращение в товар происходит лишь частично, и всё больше и больше людей знакомятся с «не перевариваемыми Машиной идеями». Этнические и местные освободительные движения, движения в защиту окружающей среды, автономные медицинские проекты, новые религиозные движения, гомосексуальные субкультуры — все они основываются на этом недостатке Машины. Эти движения не имеют никакой экономической программы, их внутреннее устройство, воскрешённое или вновь созданное, находится по ту сторону экономической логики. И как раз в рамках таких движений могут образоваться АБВ-узлы. Почему церкви, которые уже считались мёртвыми, вдруг стали местами сопротивления? Не потому, что люди вновь стали «верующими», а потому, что там могут встречаться, вне зависимости от их общественного положения, интеллектуалы, рабочие, домашние хозяйки и т. д. В гей-клубах встречаются офицеры, шофёры, продавцы. Объединяются американские индейцы: адвокаты, горняки, воспитательницы детских садов. Таким же образом могут впервые встретиться безработные, государственные служащие, работники искусства, протестующие против строительства шоссе с сильным автодвижением. Такие АБВ-встречи и определяют субструктивный размах этих движений. Поэтому Машина (её политики) пытается в первую очередь раздробить эти движения то путём переговоров с делегацией протестующих, то направляя отдельные группы протестующих друг против друга, говоря, что «эти или те используют вас» и т. д. Принцип встреч диаметрально противоположен принципу голосований и выборов. Для первого важен живой личный обмен, для второго — анонимная сумма одинаковых голосов. Разве каждое «да» или «нет» одинаково серьёзны? И если такая видимая реальность утвердилась, то эти движения быстро распадаются, и остаются лишь отдельные А-узлы, пожирающие исторические трупы.