Борис Львович - Актерская курилка

Известный московский эстрадный режиссер, артист и писатель Семен Каминский рассказал мне, что его младший сын, шестилетний Санька, однажды огорошил вопросом жену Семена Нину: "Мам, а кто такие пидарасы?" Мать, конечно, вздрогнула, но в соответствии с принципами "открытого" воспитания спокойно сказала, что правильно сказать следует: "педерасты" – это такие люди, которые живут половой жизнью, как мужчина с женщиной, но только… мужчина с мужчиной. "А как это они… делают?" – спросил дотошный Санек. Нина набралась мужества и произнесла: "Пипой в попу". Санек ничего больше спрашивать не стал и ушел к себе в комнату – спать. А через полчаса вдруг позвал: "Пап, иди сюда!" Семен вошел в спальню и увидел, что Санька лежит без трусиков. Взяв за кончик свою "пипу" и пытаясь дотянуть ее до дырочки заднего прохода, ребенок спросил: "Пап, а как же они достают-то?"

Гердт рассказывает, как он водил свою маленькую внучку в зоопарк. Показывал ей разных зверей, рассказывал о них, что знал… Но перед клеткой со львом внучка просто остолбенела, – такое он произвел на нее впечатление! Она стояла и смотрела на зверя, как завороженная, а счастливый дед разливался соловьем, сообщая девочке все сведения о львах, какие только помнил… А когда лев зевнул во всю огромную пасть, она взяла Гердта за руку и очень серьезно сказала: "Эсле (она так и сказала: "эсле"!) эсле он тебя съест, скажи мне прямо сейчас, на каком автобусе мне надо ехать домой!"

В юбилей Победы в одном детском саду решили устроить Урок Мужества. Комиссия РОНО пришла – все чин-чином. "Детки, – вопрошает воспитательница, – какой сегодня праздник?" "День Па-бе-е-ды!" – хором тянут в ответ детки. "А с кем воевали наши доблестные бойцы?" – "С немцами!" – "А кто был у немцев главный начальник?" Тут детки замялись, но несколько голосов все же протянули: "Гит-лер!" "А кто у нас был главный начальник?" И тут дети замолкли: эту фамилию они на своем веку не слыхали. "Ну, я вам помогу, – сказала воспитательница. – Его звали И-о-о-сиф…" И все детки, как один, хором закончили: "KOБЗОН!

Моя приятельница-режиссер в трудную минуту жизни взялась ставить представление памяти пионеров-героев. На сцене, как водится, большой хор и чтецы. Вот девочка с пафосом сообщает залу историю про пионерку Зину Портнову. Как она устроилась официанткой в немецкий ресторан, подсыпала в суп яду, и на следующий день по городу шла целая процессия фашистских гробов! Здесь девочка вдруг забывает слова и беспомощно смотрит в кулису на режиссера. Моя знакомая, сто раз проклиная день, когда связалась с пионерами, отчаянно машет хормейстеру: "Пойте!" Тот в свою очередь взмахивает руками, и хор звонко выкрикивает песню, стоявшую по сценарию следующей: "Навеки умолкли веселые хлопцы, в живых я остался один!"

Есть среди моих приятелей одна занятная семья. Она актриса, он психиатр. Она – хохотушка, хулиганка, анекдотчица, он – абсолютный флегматик, толстые губы, толстые очки, самая бурная реакция на самый хороший анекдот: когда все уже отхохочут, пожевав минуту губами, уныло скажет: "Смешно…" Однажды жена с досады швырнула в него босоножкой: "Гад такой, ты хоть когда-нибудь в жизни смеялся, паразит?!" "Да, – неожиданно сказал психиатр, подняв очки к потолку, – однажды было. Ко мне привели девочку с ночным недержанием мочи. Смотрю на карточку: фамилия – Засыхина. Ну да, думаю, смешно. Дал рецепты, отправил. Входит следующая, толстая такая тетка. Те же жалобы: ночной энурез. Как фамилия, спрашиваю? Фамилия, говорит, Писман. Я так хохотал, что очки упали – и вдребезги! Она к главному побежала, премии меня лишили за неэтичное поведение…"

Эти два абсолютно разных человека прожили, между тем, вместе всю жизнь. Однажды их сын впервые явился домой пьяным. Было ему шестнадцать лет – возраст непримиримой войны с родителями за самостоятельность и гражданские права. Ребята постарше позвали его в ресторан, сердчишко екнуло, конечно, но сделал вид, что дело привычное, и пошел. Притащился домой заполночь, еле держится на ногах, понимает, что будет дикий скандал, поэтому всем лицом и телом изображает, что ему на мнение родителей плевать: взрослый, мол, что хочу, то и делаю… Входит в комнату. Мать сидит в кресле с книгой, отец работает за письменным столом. Мать только голову подняла, пригляделась и спокойно так констатировала: "Пил водку и портвейн!" Отец подошел, снял очки, понюхал сынов пиджак и добавил: "В "Центральном"!"

Пацан был насмерть поражен такой компетентностью родителей и зауважал их всей силой души! Много лет спустя родители признались ему, что тем вечером им позвонил приятель и между прочим сказал: "Да, сейчас в "Центральном" видел вашего Левку с друзьями: пьют водку и "Три семерки"".

Жена одного моего знакомого режиссера славилась своим наивом и непредсказуемостью реакции на события. Как-то они сидели вместе у телевизора. Шли "Семнадцать мгновений весны", та серия, где Штирлиц дает своему агенту пачку денег за стукачество, а потом убивает его. Вот Штирлиц стреляет агенту в живот, тот падает в болото и тонет, и тут Верочка поворачивает к мужу свои огромные круглые глаза и, всплеснув руками, спрашивает: "Как же?.. А ДЕНЬГИ?!"

Зиновию Гердту одна из его жен привезла из-за границы машину с правосторонним рулем. Это сейчас таких машин тьма-тьмущая, а тогда их по Москве ходили считанные единицы. И вот едут они с каких-то посиделок: Гердт слева, вполне веселый, а жена за рулем справа. Где-то "нарушили", подбегает гаишник, и Гердт, как любой автомобилист, начинает с ним собачиться: ничего, мол, не нарушали, правильно ехали… Конечно, гаишник моментально унюхал: "Что такое?! Пьяный за рулем?! Гердт ему тут же. "А где вы видите руль?" Тот заглядывает – руля нет. Глаза у гаишника, по словам Гердга, сделались безумные, и Гердт, великий мастер импровизации смешного, добивает его окончательно "Молодой человек, я всегда, когда выпью, руль передаю жене!"

Блистательная балерина, замечательная актриса и милейший человек Екатерина Максимова – очень маленького росточка. Однажды ночью неслась она по Москве на своей большой машине, вдруг на середину дороги выскочил гаишник, засвистел и замахал палкой! Катя остановилась. Милиционер подошел, заглянул, как-то хмыкнул и козырнул: "Проезжайте!" "А что я такого нарушила?" – поинтересовалась балерина. "Да… ничего, – смущенно сказал милиционер, – я смотрю, что такое: машина сама едет, а за рулем не сидит никто!"

Лев Дуров и Леонид Куравлев пришли проведать заболевшего Борю Беленького, "отца" московской театральной премии "Хрустальная Турандот". Выпили водки, и Дуров между прочих разговоров стал рассказывать, как он студентом замечательно "показывал" животных. "Ни в жисть не поверю, – подзуживает его Куравлев, – такой серьезный артист, худрук театра!.." Дуров тут же плюхнулся на ковер и стал показывать тигра. Катается, выгибается… В это время теща Беленького внесла очередную закусочку. Внесла и ушла молча. А уж после сказала Боре: "Не люблю я твоих… артистов этих! Нормальный человек напьется и лежит. А этот – с вы-ы-вер-том!!!"