Владимир Болучевский - Двое из ларца

Не было в этом пейзаже ни красок, ни тепла. Не было в нем места живому человеку, не подразумевалось. По крайней мере, на первый взгляд. Даже построенные человеческими руками здания котельной и еще какого-то производственного корпуса нисколько не оживляли ландшафт, а делали его еще тоскливее.

Прошел мимо мужичок в ватнике, наклонился, подобрал несколько поленьев, лежащих у дверей котельной, огляделся вокруг и исчез за углом.

«Опа! – отметил Гурский. – Спер. Всюду жизнь…»

Вернулся Константин.

– Сейчас. Там мужик один. Он на том берегу живет. Говорит, мол, ездят. Смену сдаст, покажет. Давай поспим часок.

Через час окончательно рассвело. К машине подошел долговязый сутулый мужик с котомкой, в которой что-то звякало. Открыв дверь, он втиснулся в кабину.

– Ну что,– шмыгнул носом, – давай вон туда, за сарай, там съезд на лед, и вон прямо на те две трубы держи. Видишь?

– Вижу, – Константин газанул, тронул грузовик с места и осторожно съехал на лед. Ехать пришлось очень медленно, лед был совершенно чистым, как на хоккейном поле, только кое-где, у торосов, намела поземка снегу.

– А сколько здесь до того берега? – спросил Гурский.

– Верст шесть, может, больше. Да ты по следам держи, – показал провожатый рукой водителю. – Видишь? Проехал же кто-то. Я же говорю – ездят.

– Так это же легковушка явно.

– Ну и что? Ездят же.

Дальше они ехали абсолютно молча. След от легковушки давно пропал, и ориентироваться приходилось по тем самым трубам, на которые указал мужик.

Миновали середину реки.

Берег стал ближе. Уже отчетливо виднелась какая-то пристань, дома, промышленные постройки, окружающие громадное бетонное здание кубической формы, из которого и торчали в небо две высоченные трубы.

Вдруг грузовик повело, Константин чуть повернул баранку и нервно газанул, пытаясь выровнять машину, но ее юзом поволокло в другую сторону, разворачивая поперек движения.

– Тихо, тихо, Костя… – предельно спокойно сказал Гурский чужим голосом. – Что за танцы?

– Трещина, – не разжимая зубов ответил Константин.

– Где?

– Вон, – кивнул он вперед.

Гурский привстал и увидел, что от левого переднего колеса их грузовика змеится вперед по темно-серому льду белая нить трещины.

– Мы ее сейчас проедем уже. Спокойно.

– Она, падла, с самой середины почти. Я уйти пытался. А она прямо под нами ломается.

– Не дергайся. Если нас поперек поволочет, на первом же торосе опрокинемся.

– Ну, – Константин, не поворачивая головы, обратился к проводнику, который хоть и заерзал задницей и взялся за ручку двери, держался спокойно, – куда ехать-то?

– Да вон туда. От тех труб теперь маленько левее, там черным накатано, видишь? Это на берег выезд. Я же говорю – ездят.

– Слушай, – Гурский вдруг подозрительно взглянул на мужика, – а эта вот дура, с двумя трубами, на которые мы едем, это что – ТЭЦ?

– Ну да.

– О-ебт!.. Там же горячие сбросы…

– Так мы же не прямо на нее, я ж говорю – левее маленько, там выезд. А другой-то, он во-она аж где, – мужик махнул рукой куда-то далеко налево. – Или по вешкам, так это – там, – он махнул направо. – А больше нигде. Берега высокие, не сильно, правда, но на машине не въехать. До берега оставалось километра два. Грузовик медленно, не газуя и не притормаживая, метр за метром катился по гладкому льду, иногда переезжая через невысокие торосы, к накатанному легковушками выезду на берег, что находился аккурат в паре сотен метров от ТЭЦ.

Трещина то исчезала под капотом, то вдруг выстреливала на три-четыре метра вперед, и каждый раз машина вздрагивала, накатывалась на нее, пряча под собой, но та выстреливала снова.

– А если левее забрать, – шевеля одними губами, спросил Константин у мужика. – А потом вдоль берега?

– Так это раньше надо было. А щас уже никак. Там вот, – он кивнул головой, – мужики все издолбили. Рыбу ловят. Теперь только прямо. Вон он, выезд. Ездят же…

…Когда передние колеса «зилка» коснулись твердой земли, Гурский шумно выдохнул и удивился, поймав себя на том, как долго, оказывается, человек может не дышать. Взглянул на Константина, тот, въезжая на берег, одной рукой снял с головы шапку, вытер ею лицо и бросил на «торпеду».

– Ну, спасибо вам, – мужик шмыгнул носом и закопошился со своей котомкой, – я тут прям выйду, тормозните.

Машина остановилась. Провожатый спрыгнул с подножки и пошел широким шагом в сторону жилых домов.

– Эй, мужик! – окликнул его Гурский.

– Чего? – обернулся тот.

– А почему мы не на тот, дальний, выезд поехали, а прямо сюда, на ТЭЦ?

– Так живу я здесь… – пожал он плечами, повернулся и пошел дальше.

Константин, усмехнувшись, мотнул головой, врубил передачу, и грузовик медленно пополз на подъем.

– Ну что, – обернулся Костя к Гурско-му, – как договоримся-то?

– А ты когда обратно планируешь?

– Ближе к вечеру. Разгружусь, отсюда кое-что захвачу. Да и поспать надо. Давай, часов в семь я тебя на «пятаке» ждать буду.

– А где это?

– Не заблудишься, тут негде. А «пятачок» – у любого спросишь, покажут. Это у них здесь место такое, вроде как центровое.

– Ну давай, – Гурский заметил на железной стенке какого-то закрытого киоска афишу выставки. – Я сумку свою у тебя оставлю пока?

– Оставляй.

– Ладно, не прощаемся, останови-ка.

В Николаевске-на-Амуре Адашева-Гурского опять ждала неудача. Выставку, разместившуюся в одноэтажном, по-домашнему уютном Доме творчества малочисленных народов Севера, он нашел сразу. Но Сталина там не было.

Был Иван Грозный, Юровский вместе с убиенным им последним российским государем императором, даже Ельцин был. А Сталина не было.

Администратор выставки («менеджер») был рад поболтать с земляком, которого его «репортерская» судьба забросила в эту тьму-таракань. С его слов выходило, что им действительно прислали в Комсомольск три новые фигуры, которые доставил хабаровский поезд. Они их там даже не распаковывали, загрузили вместе со всеми, переехали в Николаевск и уже здесь смонтировали. Но это оказались Пугачев, Екатерина Вторая и Иван Грозный.

– А зачем тебе Сталин?

– Да у нас серия статей, понимаешь, социально-политических. Вот и хотелось краску такую добавить – реакция населения местного, ну, регион-то специфический, на Берию да на Сталина… Ерунда, конечно, но почему нет? Можно забавно раскрутить. «Сталин по этапу», например. А куда же его могли закинуть, как думаешь?

– Понятия не имею. Вроде еще кто-то из наших по Дальнему Востоку крутится, но где… А ты что, только ради этого и приехал?

– Да нет, конечно. У меня тут еще… А это так, заодно.

– А… А то тут был один, ну буквально за полчаса перед тобой, так тот всю душу вытряс. Маньяк какой-то. Где, дескать, Сталин? Вынь ему да положь. Должен быть, и все.