Владимир Болучевский - Двое из ларца

– Может, и маньяк. А может, просто спереть хотел. Они же небось дорогие? Втюхать кому-нибудь.

– Это вряд ли. Голову одну разве что. Она легко снимается. Бред, конечно. Но от них тут чего угодно ждать можно. Поездил, насмотрелся.

– Я в Комсомольске разговорился с одним таким. У Дома культуры, где вы стояли. Взрослый мужик, за сороковник, в длинном таком пальто. Очень сокрушался, что выставка уехала. И тоже почему-то совершенно уверен был, что Сталин у вас есть. Но тот, по-моему, размолотить хотел Отца народов.

– Ну вот. А этому лет двадцать пять от силы. С виду. В кожаной такой коричневой куртке на меху. Вынь да положь ему Иосифа Виссарионовича. И здоровенный, главное дело. Прет как танк. Куда, дескать, девали? Прячете? Я потом специально на крыльцо вышел, смотрю – его машина ждет. Здоровая такая, с темными стеклами, «японец» какой-то, я не знаю, типа джипа. Дождались его и отчалили. Совсем охренели…

– Так он еще и не один был?

– Конечно. Он вперед слева сел, а руль-то у них у всех справа. У иномарок.

– Ладно, удачи вам. Народ-то хоть ходит?

– Ай… – администратор махнул рукой. – Им тут зарплату уже почти два года не дают.

– Как же живут?

– Живут как-то.

– Ну, счастливо, – вздохнул Гурский.

– Пока.

Обратно через Амур грузовик ехал уже по вешкам, которые представляли собой веточки, воткнутые в небольшие кучки снега, расположенные на расстоянии десяти– пятнадцати метров друг от друга.

Днем, возможно, их и было хорошо видно издалека, но в темноте, когда подслеповатые фары «зилка» выхватывали дай Бог метров пять пути, Константин, конечно же, потерял очередную и ехал наугад, ориентируясь лишь на черную полоску дальнего берега и угольками мелькающие на нем огоньки.

– Слушай, Костя, – не выдержал наконец Гурский, – давай-ка остановимся.

– А чего стоять? Вон он, берег. И машина теперь легкая.

– А полыньи? Там-то, по вешкам, все проверено. А тут мы прем, как…

– А где они, твои вешки? – Константин остановил машину и спрыгнул на лед.

Адашев-Гурский тоже выбрался из кабины и протянул ему сигарету. Они закурили и молча осматривались вокруг.

Где-то вдалеке слева мерцали огоньки Николаевска, справа, столь же далеко, – Константиновки.

«А если махнуть вон туда, – подумал Гурский, – прямиком и угодишь в Охотское море. Нет, сначала вроде Татарский пролив…»

Он задрал голову.

Ощущения были удивительные: затеряться под звездным небом прямо посреди Амура.

– Вон вроде бы… – сказал Константин и указал рукой на две далекие светящиеся точки, которые отделились от правого брега и стали перемещаться через лиман. – Машина.

– Ни фига себе… Это мы так далеко от вешек укатили?

– Дурное дело нехитрое. Залезай. И грузовик потихоньку, грузно переваливаясь через торосы, покатил, не разбирая дороги, держа курс на два движущихся огонька.

Наконец перед капотом высветилась воткнутая в снег ветка, Костя очень осторожно сделал на гладком льду правый поворот, и еще минут через пятнадцать– двадцать «зи-лок» вскарабкался на берег.

– Все. – Константин, проехав милицейский пост, съехал на обочину и повернулся к Гурскому: – Водка есть?

– Естественно.

– Доставай. Нам с тобой сейчас грех не вмазать. Нечего Бога гневить. Я уж тебя пугать не стал, но Амур-батюшка столько нашего брата прибрал и успокоил, что… А нас пропустил. И туда, и обратно. Я на этом вот месте каждый раз стакан выпиваю. На обратном пути.

– Так я же «Отче наш» прочел.

Они выпили по стакану водки, зажевали бутербродами и закурили.

– Слушай, Костя, а чем здесь вообще люди живут? Работать негде, да и тем, кто работает, зарплату вон все равно второй год не платят.

– Кто как. Икру давят. Золото, наркота…

– А тут и золото есть?

– А то… Они вон пару лет назад, дорогу подсыпать надо было, сняли верхушку сопки, две кучи громадные, и подсыпали. А оказалось – золотоносной рудой. Тут вообще…

– Ну, рыба, наверное, да?

– Это гиляки в основном.

– Кто?

– Нивхи, нанайцы. Их гиляками зовут. Ладно, поехали.

И опять дорога петляла по сопкам, опять была Циммермановка, загадочное Де– Каст-ри. Пульмановский вагон Александр, проспал и отчего-то очень из-за этого опечалился.

Была ночь. Потом рассвело, и настал день. Затем опять стемнело. Они выехали наконец на асфальтированную трассу и повернули по ней налево, к Хабаровску.

В бывшую столицу Дальневосточной Республики Константин вместе с Гурским въехали около четырех утра в среду, проведя в дороге из Николаевска без малого тридцать три часа.

– Тебе здесь куда? – чуть обернулся к Александру Костя.

– Совершенно без разницы. В гостиницу какую-нибудь, только в хорошую. Есть такие?

– На Хабаре вообще все есть. В Москве, может, денег и больше крутится, не спорю, но там же… А здесь все свое, настоящее. Меха, лес, золото, дикоросы, икра, рыба, зверье разное, да мало ли… Камни всякие, Якутия вон, под боком, алмазы. Если б Москва эта еще и вздохнуть дала, а то ведь душит, зараза. Все соки высосала, падла. А здесь же и япошки, и америкосы толкутся, деньги суют, только дай… Да что говорить-то! Отделяться надо, одно слово.

Они ехали пустынными ночными улицами, потом грузовик повернул налево, съехал по покатому спуску и остановился.

– Вон, смотри, – Константин показал рукой направо, – видишь, вон там здание высотное? Это «Интурист», гостиница. Пойдешь вон туда, там ступеньки, лестница наверх, поднимешься и направо. Не заблудишься.

– А где мы сейчас, территориально?

– На Амурском бульваре.

– Да? А вокзал вроде тоже где-то здесь.

– Вокзал там, – Костя кивнул налево. – Бульвар в него упирается. Здесь вообще все просто: три бугра, а между ними Амурский бульвар и Уссурийский. По среднему бугру Карлуша идет, это проспект Карла Маркса, он теперь Муравьева– Амурского называется – центральная магистраль. На вокзал тебе по Амурскому, там еще рынок будет по дороге, если икры там свежей или рыбы домой в гостинец захватить. А в аэропорт по Карлуше. За полтинник всякий отвезет. Только около гостиницы не садись, лохов заряжают. Ну чего, бывай?

– А сумку?

– Да! Вот ведь, забыли бы. Константин спрыгнул на землю и, обойдя грузовик, забрался в «кунг».

– Держи, – забирая у него свою сумку, Гурский протянул деньги.

– Да ладно… Мне все равно по пути было. Еще и веселей.

– Держи-держи, – Александр засунул ему сложенные банкноты в нагрудный карман мехового жилета. – Я же не последние даю. А если в следующий раз не будет, ты меня на халяву покатаешь. Идет?

– Идет. Слушай, а ты вообще сам-то откуда?

– Из Питера.

– Да? А мне чего-то показалось, что с Запада откуда-то.

– Так. Стоп. Ты уже второй. Питер, это где, по-твоему?