Юрий Софиев - Вечный юноша

Не мешало бы присоединить к этой веселой хронике «из милицейских отчетов Москвы» или хотя бы Алма-Аты… Увы, картина получилась бы не менее утешительная.

(Памятка «Сроки охоты» от Казглавохоты и Казохотсоюза — Н.Ч.).

4. 24/X Воскресенье.

В исполнении Надежды Андреевны Обуховой. Чудесно.

И еще И.С.Тургенев:

«Поэтическая тетрадь» — по радио. В мою юность «Утро туманное, утро седое…» исполняла Вера Панина — цыганка. Я очень любил эту граммофонную пластинку, т. к. живую Панину никогда не слышал.

Возможно, что на другой стороне пластинки был «Уголок» — весьма пошловатый «цыганский» романс:

«Утро туманное» был очень популярным романсом, и постоянно звучал в русских гостиных, но я не ошибусь, если скажу, что почти никто из слушающих не знал, чьи это стихи.

Я сам неоднократно проводил этот опрос из любопытства, почти с неизменным результатом: — Не знаю!

Сейчас из отдаленнейших углов нашей страны часто летит просьба в отдел «По просьбе слушателей» радио исполнить, или прочитать «Дорогу» Тургенева.

(Переписанное от руки стихот. Е. Евтушенко «Д. Шостаковичу», журнал «Москва»,№ 6, 1965 г., с замечаниями Ю.Софиева: «Ненужная, слабая строка», «второе рождение» — Н.Ч.).

5.

(Газетная вырезка о визите французского министра иностранных дел Кув де Мюрвиля в СССР и о том, что генерал де Голль продолжает широкомасштабную операцию сближения с Восточной Европой — Н.Ч.).

«Траги-курьезная ситуация». Деголевская международная политика в какой-то мере нас, конечно, устраивает. Независимая политика по отношению к США, доходящая до серьезных разногласий между Францией и Америкой, некоторое охлаждение с ФРГ — инцидент с признанием, конечно, косвенным, а не так как он был освещен в нашем лагере, незыблемости восточных границ, весьма обозливший немцев (Западных) и наконец явное сближение в известных границах, однако, все это вполне для нас приемлемо и желательно.

С другой стороны, мы не можем же не поддерживать, — конечно, чисто платонически, не вмешиваясь во внутренние дела Франции, — демократический блок, в который входит и Фр. Компартия, ведущий борьбу против «личной власти» де Голля и борющийся за кандидатуру Миттсланда(?). Обычно, ни для кого не секрет, что, если победит Миттсланд, (что почти невероятно, если де Голль выставит свою кандидатуру), то его внешняя политика будет направлена на сближение и налаживание отношений с США, что в конце концов означает поддержку НАТО и т. д.

Словом, эта победа демократических сил во Франции вряд ли сулит нам особо радужные перспективы. Почему, думается — победа де Голля вряд ли огорчит наших руководителей, а поражение Миттсланда вряд ли их сильно опечалит.

В общем-то, la situation evt tres amusante.

6.

Из письма Богословскому в Москву.

… Инициаторами этого журнала («Числа») были поэты, в прошлом связанные с петербургским «Цехом поэтов» — молодые соратники Гумилева: Ник. Лвдеевич Оцуп, Геор. Виктор. Адамович, Георгий Вл. Иванов, Ирина Вл. Одоевцева и группа так называемых «молодых (…) поэтов» (поэтов, начавших свою литературную деятельность уже за рубежом), большинство которых Вы видите на фотографии, в том числе вашего корреспондента. Возникновению «Чисел» предшествовали, конечно, бесконечные организационные разговоры и споры в монпарнасских литературных кафе. В общей сложности это была попытка создать журнал «чисто литературный», руководимый средним поколением писателей и широко открывающий доступ «молодым».

Дело в том, (что) все газеты и журналы в эмиграции, в том числе и «Современные Записки», разумеется, находились в руках политиков и по-тогдашнему убеждению зарубежных литераторов «собственно литература» в этих изданиях была на задворках. Насколько я помню (легко ошибиться, не имея под руками «Чисел»), это не было провозглашением принципа «Искусство для искусства», но во всяком случае это была попытка полностью уйти из-под опеки П.Милюкова, его «Последние Новости», «Звено», Семенова «Возрождение», П.Струве «Россия и славянство», в свое время «Русская Мысль» (журнал), А. Керенского («Дни»), наконец, Ависеньтьева-Руднева-Бунакова «Современные Записки», Сухомлина и др. «Воля России», от вынужденной оглядки на

этих редакторов-политиков.

Был ли Поплавский (Борис Поплавский, поэт — Н.Ч.) центральной фигурой для всего направления, связанного с этим журналом? Нет. Поплавский был одним из сотрудников «из молодых».

А в то время только в «Числах» Поплавский мог напечатать «Аполлона Безобразова». Конечно, и Оцуп, и Адамович, так сказать, «руководящие товарищи “Чисел”», видели, понимали замечательное дарование Бориса. Эта одаренность и сделала его центральной фигурой журнала, но я думаю, что центральной фигурой всего направления журнала, как вообще какого бы то ни было направления, Борис вряд ли мог стать — слишком он был противоречив по самой своей натуре, метался от «взлетов и падений», видимо, находясь в постоянном поиске своего нелегкого духовного пути.

Что касается самого названия «Чисел», я не помню, кому оно принадлежит, кто его предложил, возможно, тот же Оцуп, но, может быть, Иванов или Гиппиус.

Во всяком случае, вероятнее всего, как мне кажется, это дань не столько Пифагору, сколько Гумилеву.

30/Х

Отправил письмо А.П.Богословскому в Москву.

13/XI

Получил от Богословского рукописный «Дирижабль неизвестного направления» Поплавского.

7.

(Фото с подписью Ю.С. «Село Феропонтово. Монастырь, где гениальные фрески Дионисия!» — Н.Ч.).

Он (А.И. Герцен) вытянул руку из-под манжеты и указал на что-то:

— Видите, желвак! У меня диабет, и как только какое-нибудь волнение — сейчас и выскочит вот такая история.

От диабета он ведь и угас так рано. Воспаление не унесло бы его без этого осложнения в виде нарыва легкого!»

Из воспоминаний Боборыкина «За полвека» — выпущенные издательством «Художественная литература» в 1965 г. (2 тома), которые я и приобрел на днях, случайно на них наткнувшись, не без удивления. Читаю с интересом, раньше я их не читал. Герцен умер в 1870 году 58-и лет. У Ирины (Кнорринг — Н.Ч.) была другая, более страшная форма диабета, она могла жить только впрыскивая ежедневно (16 лет!) инсулин, который изобрели за 19 лет до ее заболевания.

Болел диабетом и Николай Александрович Бердяев, но уже «старческой формой». Основное — диета без инсулина. Он умер после войны в Париже, получив советский паспорт в 1964 году, но, оставаясь, конечно, при своих философских и религиозных убеждениях.