Дария Беляева - И восходит луна

Они подъехали к дому.

- В лифте доехать сможешь?

- Я не знаю, но скажу да, чтобы не оставаться с тобой в замкнутом пространстве.

- Ты мерзкая, сестренка.

- Пока, кузен.

Высадив ее, Ноар тут же рванул к дороге, и «Шеви», как стремящаяся на водопой антилопа, быстро вписался в стадо своих сородичей и растворился вдали. Грайс выкурила еще одну сигарету, наблюдая, как по синему небу бегут облака, и пытаясь выбросить из головы бледное, усатое лицо того мертвеца и пятно крови между его ног.

К последней затяжке на Грайс накатила тревога. Она представила, как это они с Ноаром, лежат обескровленные, а ее матку вытаскивают чьи-то безымянные руки в латексных перчатках.

Впрочем, латексные перчатки, это к Дэйбби. Выходя, Грайс увидела, как Дэйбби со скучающим видом прислонившись к косяку двери, кивает чьему-то щебетанию, доносящемуся из телефона. Надо же, подумала Грайс, так скучать в доме, где кто-то умер.

Грайс вошла в лифт, палец привычно нажал на кнопку семьдесят пять, и началось бесконечное восхождение, ощущаемое глухо и далеко где-то в желудке. От скуки Грайс смотрелась в зеркало, и то, что она видела там, ее печалило. Лицо у нее было грустное, под глазами синяки, и какая-то почти прозрачная бледность сделала ее похожей на призрака. Нужно было принять ванную. Она и вправду сильно испугалась.

Однако мечтам Грайс не суждено было сбыться. Грайс хотела было свернуть в свою комнату, но на округлом пути коридора, Грайс услышала голос Маделин:

- О, моя сладкая, ты вернулась. Зайди ко мне!

Грайс ужасно хотелось ее проигнорировать, но в этой женщине была какая-то магнетическая сила, избежать которой было невозможно. Эта женщина входила в тебя, как нож в масло, и уже никуда нельзя было деться. Грайс свернула к ней, заглянула в гостиную.

Гостиная была огромная, с камином, пушистым ковром, окнами во всю стену, такая подчеркнуто-роскошная. Однако, Дайлан испортил ее наклейками в честь своего шоу, Аймили написала на стенах множество не самых приличных слов, а Лаис прилепил к глазам медведя, чья шкура лежала у камина, две жвачки, на которые Грайс все время наступала. Кроме того, здесь до сих пор путешествовали осколки многочисленных стаканов, разбитых Ноаром. Дайлан строго настрого запретил горничной убирать гостиную из-за какой-то давней ссоры с Кайстофером, вследствие чего Кайстофер просто игнорировал ее существование.

- Где же ты была так рано, милая? - спросила Маделин. На животе у нее сидела белая, как снег, длинношерстная кошка с красивой, как на картинах, мордой и синими глазами.

- Турецкая ангора. Красавица, правда?

Грайс шмыгнула носом. У нее была аллергия на кошек. Маделин чесала кошку, потом перехватила ее лапки и принялась дурачиться, вышагивая ими.

- Откуда она?

- Заказала ее по интернету. Мне было скучно, и я была слишком трезва, чтобы выйти на улицу. И вот мне стало одиноко, а монстра, с которым я завела роман не было рядом.

Маделин выпустила кошку, села на диване, сама потянувшись, как кошка. Грайс только надеялась, что животное не подойдет к ней. Она уже чувствовала, как нос начинал чесаться.

Маделин протянула руку к столику, на котором в ведерке со льдом почивало шампанское.

- Хочу узнать, как твой день, - сказала она. У нее был капризный, нежный, звенящий тон. Грайс сказала:

- Я расследовала двойное убийство.

- Громко сказано, но мне нравится. Продолжай.

Синие глаза Маделин не выразили никакого удивления. Она коснулась колец своих волос, локонов, свивающихся, как золотистые змеи, у нее на плечах.

- Там был человек, которому отрезали член.

- Утро перестает быть томным.

Грайс не стала напоминать Маделин о том, что утро, как таковое, давно закончилось, за окном солнце стояло в зените, и было ужасно жарко, однако Маделин попивала шампанское в интимном полумраке, скрывшись от мира за тяжелыми занавесками. Наверное, так выглядели куртизанки в Венэции - в них была та же томность, порочность и презрение ко всему, что происходит за пределами темных комнат.

Грайс села на диван. Кошка пропала, забравшись куда-то и переживая свой стресс в одиночестве.

- Как бы мне ее назвать? - спросила Маделин. - Среди убитых была женщина? Скажи, что да!

- Была. И она приходилась мне дальней родственницей. Ты вообще хочешь послушать, что случилось?

- Да, - промурлыкала Маделин. - Разумеется хочу.

Впрочем, Маделин не хотела. Ее бешеный гедонизм требовал иногда звучания чужого голоса, но она воспринимала его как музыку.

- Ноар вызвал меня, чтобы я посмотрела цитаты...

- Написанные кровью, спорим?

- Да, написанные кровью. Из тех людей выпустили всю кровь и расписали четыре стены строками из писания Дома Хаоса.

- О, это то, к чему твои родственники меня не подпустят, будь я хоть трижды лучшей в постели Дайлана, лучше чем кто угодно из вашего племени.

- Можно сказать и так, - кивнула Грайс. - Ты несколько драматизируешь, конечно. И, в общем, там были мужчина и женщина, главы культа Нэй-Йарка. Их лишили репродуктивных органов.

- Интересно, - сказала Маделин, и в голосе ее действительно прозвучало живое любопытство, как будто только с этого момента история становилась интереснее. Она взяла шампанское и отхлебнула прямо из горла, лед в ведерке жалобно звякнул.

Никогда Грайс не видела, чтобы Маделин что-то ела.

- И что, ты упала в обморок? - спросила она ласково, в ее голосе было поровну сочувствия и издевки.

Она снова легла на диван, вытянула красивые ноги, и ее атласная ночная рубашка обнажила блестящие в полумраке бедра. Маделин положила ноги на колени Грайс.

Неверный свет, едва пробивающийся сквозь занавески, ласкал ее волосы, делая их еще более золотыми. Вся обстановка казалась Грайс такой интимной, что она покраснела.

- Значит, в городе происходят ритуальные убийства? - пропела она.

- Думаю, это антиритуальное убийство. Кто-то угрожает так богам. Убивая их собственность.

- Глупости это все, моя милая. В мире много тайн, которые мы никогда не сможем разгадать, потому что для этого надо выходить из дома.

Она вдруг приподнялась, глаза у нее загорелись смешливыми огоньками, искорками.

- Ты, к примеру, знаешь, что происходит на сорок третьем этаже?

- Я не знаю, что происходит за сорок два этажа до него и за тридцать после.

- Это, подружка, закрытый этаж.

Маделин закурила, голос у нее был смешливый, и одновременно, как у девочки, рассказывающей страшилку - взволнованный. Никогда Грайс не видела ее такой с Дайланом. Она не дурачилась с ним, не показывала себя - настоящую.

- И что? Что страшного в закрытом этаже?

- А почему его закрыли? То-то же. Может быть то, что там находится, может в любой момент вырваться. Может быть, кто-то из предков наших с тобой сожителей, уже проснулся. И ждет своего часа.