Генрих Боровик - Пролог (Окончание)

Но когда Хэмфри назвал Никсона «Ричардом цыплячье сердце», человеческое сердце республиканского кандидата не выдержало. Он решил отвечать.

На девяти станциях вдоль железной дороги в Огайо, в девяти речах Никсон непременно посвящал несколько слов своему конкуренту.

В Мидтауне:

— Хэмфри — самый дорогой сенатор в Америке, — кричал Никсон сквозь, репродукторы на крыше вагона. — Он тянет из казны и не верит, что у нее есть дно…

В Марионе:

— Голосуйте за меня и управляйте своим районом сами. Или голосуйте за Хэмфри, который будет управлять вашим районом за ваш же счёт. Выбор у вас один. Или Никсон — и деньги в вашем кармане, или Хэмфри — и тогда в вашем кармане его рука!

Продажа имиджей вступила в решающую стадию. До выборов остается лишь 12 торговых дней.

Пятое ноября 1968 года.

17.00. Лифтёр дома, узнав, что я отправляюсь в «Уолдорф-Асторию», говорит: «Никсон сегодня пострадает, пострадает. Вот увидите, проиграет Никсон…» И язвительно улыбается.

— Почему? — спрашиваю я.

— По четырём причинам. Во-первых, ему давно уже не о чем говорить. Это раз. Во-вторых, никто, ему не простит, что он отказался от телевизионных дебатов. А почему отказался? Потому что боится. Знает, что не сдержится, начнет злиться. Все увидят. А президент не имеет права злиться. Это два. В-третьих, Джонсон приостановил бомбёжку. В-четвертых… Была у меня четвертая причина, но я забыл. Но, в общем, Никсон пострадает, сегодня пострадает. Вот увидите…

18.10. Один за другим на аэродроме в Нью-Йорке приземляются три «Боинга-727». Никсон — в последнем. Толпа на аэродроме небольшая. Длинный парень, разглядывая самолет, который перемигивается желтым глазом с полицейскими машинами, кричит, перекрывая шум двигателей: «Проголосовали утром. Жена спрашивает: „За кого голосовал?“ А я ей: „Ты первая скажи“. — „За Никсона“, — отвечает. „А я, говорю, за Уоллеса“».

Парень смеется громко, чтоб все слышали его смех.

Чёрный «линкольн» бесшумно двигается в сторону Нью-Йорка. За ним десятка два машин, полицейские автомобили и мотоциклисты. Пожалуй, последний предвыборный кортеж.

Впереди ночь ожидания. Никсон решил провести её в Нью-Йорке, в «Ублдорф-Астории», где помещается сейчас его главная штаб-квартира. Видимо, Нью-Йорк выбран потому, что это дом. Здесь у Никсона квартира на Пятой авеню в том же здании, где живет Рокфеллер. Здесь адвокатская контора, в которой он служил с 1964 года в ожидании сегодняшней ночи, — на Брод-стрит, в двух шагах от Уолл-стрита и от Нью-Йоркской биржи.

20.15. Старомодная респектабельность «Уолдорф-Астории» подчеркивает напряженность предстоящей ночи.

На третьем этаже — три вместительных зала для ожидающей прессы (800 человек). В одном зале прессу кормят и поят. В другом — пресса работает за пол сотней длинных столов, уставленных машинками и телефонами {мгновенная связь с любым городом мира). Третий зал предназначен для пресс-конференций, которые время от времени будут проводить люди Никсона.

Обширнейший бальный зал отведен для гостей — сторонников Никсона. Гости ещё съезжаются. Будто в театр на премьеру. Одетый в вечерние платья. Надушенные. Торжественные. Рассаживаются за столиками. Слушают лихой джаз, безумствующий на сцене. Посматривают на белый экран под потолком: Туда проецируют данные подсчета голосов. Подсчитано пока что-то чуть больше десяти, процентов. Но Никсон идет впереди. Зал в хорошем настроении, возбужден и время от времени взрывается аплодисментами и криками: «Мы хотим Никсона!»

«Никсонерочки» — предвыборные девицы в коротких белых юбочках и голубых кофточках в упругую обтяжку — раздают гостям подарки: мужчинам запонки с надписью «Никсон», женщинам брошки в виде слоников тоже с надписью «Никсон».

Сразу образовались к барам длинные очереди, которые, впрочем, быстро двигаются.

21.15. В зале для работающей прессы штук двадцать телевизоров. Почти на всех экранах знакомое лицо Уолтера Кронкайта — самого популярного телевизионного обозревателя в США, Он начал свою передачу в 6 вечера.

Каждые две-три минуты на экранах — новые цифры. И сразу стучит сотня машинок в зале. Пожалуй, вся страна содрогается сейчас от жесткого стука тысяч электронно-счетных машин, переваривающих результаты выборов и время от времени выбрасывающих из себя новые цифры.

21.30. Подсчитано 13 процентов голосов. Из них за Никсона 41 процент, за Хэмфри — 39, за Уоллеса — 20. Гэллап и Харрис предсказывали победу Никсону большинством голосов в 8 процентов. Хэмфри весьма улучшил свои позиции за последние недели, перед выборами.

— Это остановка бомбардировок, — объясняет мне знакомый репортёр из «Нью-Йорк пост». — Только поздновато. Если бы на неделю раньше!.. — Он щёлкает пальцами и бежит к своей машинке.

22.00. В бальном зале все больше шума.

Улыбки всё шире. Жесты всё радушнее. Крики всё громче. Хотя Хэмфри нагоняет Никсона. И разрыв всё меньше и меньше.

Кто-то хлопает увесисто меня по плечу:

— Сними, приятель!

От желающего сняться так несет спиртным, что я боюсь, как бы эмульсия на фотопленке не полезла клочьями.

Лишь один человек хранит в зале величественное спокойствие — высокая, чуть полноватая дама в панбархатном вечернем платье с открытыми плечами. Она сидит за столиком почти в самом центре зала. Гордо и неподвижно, как королева на троне. Поводит красивыми бровями. Посматривает на экран с цифрами. Но ничем не выражает своих чувств. Пожалуй, она единственное трезвое существо в зале (кроме, конечно, трудяг репортёров и детективов).

22.20. В одной из самых больших студий Си-би-эс воздвигнуто сложное сооружение, напоминающее синхрофазотрон средних размеров. Трехэтажный стол — кольцо. За кольцом, на верхнем этаже, — обозреватели во главе с Уолтером Кронкайтом. В двух внутренних этажах стола — невидимые для зрителей десятки людей, опутанные проводами, захомутованные наушниками, взнузданные микрофонами. Зелёные пластиковые доты возвышаются над сооружением, господствуя над местностью. В дотах — операторы. Их прикрыли зеленым пластиком, чтобы не отвлекать зрителей от главных действующих лиц — Кронкайта и его помощников.

Меня водят между проводов, машин — объясняют:

— Четыре тысячи корреспондентов Си-би-эс на ключевых, избирательных участках каждые несколько минут сообщают по прямому телефонному проводу о результатах подсчета голосов… 150 операторов ЭВМ связано с ними… Кроме того, каждые несколько минут операторы получают данные подсчета голосов по штатам… Сто электронно-счетных машин в студии… Каждые 60 секунд компьютеры дают общенациональную картину подсчёта… В передаче на студии занято 650 человек… Возле каждого обозревателя по две ЭВМ, которые мгновенно дают ему необходимые данные в каждый нужный момент… Около Кронкайта — 5 компьютеров. Нажатие кнопки — и на экране возникают последние цифры подсчёта голосов по выборам президента, сенаторов, губернаторов… Ещё до окончания подсчета голосов, на основании наших компьютерских данных, мы объявляем — кто победитель… В 1967 году мы объявили о победе Джонсона в 9.05 вечера… На этот раз дело продлится дольше, потому что уж очень близко друг к другу идут кандидаты…