Евгений Лукин - Статьи. Эссе (сборник)

Возьмём в качестве примера подвиг Ивана Сусанина. Несомненно, что безымянные авторы, стараясь придать событию напряжённость и драматизм, сознательно действовали в ущерб достоверности. Они прекрасно понимали, что критически настроенный обыватель в любом случае задаст вопрос: а как вообще стало известно об этом подвиге, если из леса никто не вышел? Поэтому вокруг ядра была сформирована оболочка в виде жаркой полемики между двумя вымышленными лицами (выдающимися русскими историками С.М. Соловьевым и Н.И. Костомаровым), призванная надёжно заморочить головы усомнившимся.

Н.И. Костомаров, решительно отрицая саму возможность подвига, указывал, что зять Сусанина Богдан Собинин попросил вознаграждения за смерть тестя лишь через семь лет после оной и даже не мог точно указать, где именно совершилось злодеяние. Понятно, что, ознакомившись с такими аргументами, критикан-обыватель начинал чувствовать себя полным дураком, терял уверенность и становился лёгкой добычей С.М. Соловьева, который блистательно опровергал по всем позициям Н.И. Костомарова, хотя и признавал, что никаких поляков в тот период в Костромском уезде не было и быть не могло.

Любая попытка придать видимость смысла самому событию обречена на провал в принципе. Так, по первоначальному замыслу авторов данного подвига, предполагалось, что Сусанин поведёт поляков на Москву, но в процессе работы обнаружилась неувязка, ибо поляки, согласно сюжету, дорогу на Москву уже и сами знали. Пришлось срочно менять маршрут и вести врагов в менее известную им Кострому, предварительно поместив туда в качестве весьма сомнительной приманки ещё не избранного в цари Михаила Романова. В итоге все эти ненужные сложности отклика в народном сердце так и не нашли. Большинство нашего поэтически настроенного населения по-прежнему предпочитает, вопреки учебникам, именно Московский вариант – как наиболее эффектный.

По данному принципу построены все события русской истории без исключения, и это наводит на мысль, что изготовлены они одним и тем же коллективом авторов.

Мысль о том, что отражённое в документах прошлое не имеет отношения к происходившему в действительности, не нова. Многие исследователи в разное время делились с публикой сомнениями относительно реальности того или иного исторического лица. Чаще всего споры возникали вокруг представителей изящной словесности, и, чем гениальнее был объект исследования, тем больше по его поводу возникало сомнений. Гомер, Шекспир, Вийон – список можно продолжить.

В отдельных случаях сомнения перерастали в уверенность. Например, очевидна подделка некоторых трудов И.С. Баркова (и, в какой-то степени, самой личности автора: неизвестные мистификаторы не смогли даже договориться, Семёнович он или же Степанович). Скандальная поэма «Лука Мудищев» выполнена талантливо, но ужасающе небрежно: выдержана в стиле начала девятнадцатого столетия, в то время как Барков, по легенде, жил в середине восемнадцатого. Поневоле пришлось объявить создателя поэмы лже-Барковым, что, конечно же, вполне справедливо.

Вообще все литературные мистификации делятся на частично раскрытые («Слово о полку Игореве», Оссиан, «Гузла», «Повести Белкина», Черубина де Габриак) и нераскрытые вовсе (примеров – бесчисленное множество). Что значит «частично раскрытые»? Только то, что исследователи, усомнившиеся в подлинности данных произведений и авторов, являются частью смысловой оболочки, т.е. тоже суть чей-то вымысел. Поэтому вопрос Понтия Пилата: «Что есть истина?» – отнюдь не кажется нам головоломным. Истина, в данном случае, – то, что не удалось скрыть.

Поначалу сомнения касались лишь отдельных исторических лиц. Первым учёным, заподозрившим, что сфальсифицирована вся история в целом, был революционер Н.А. Морозов, член исполкома «Народной воли», участник покушений на Александра II, просидевший свыше двадцати лет в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях, впоследствии – почётный член АН СССР. Биография выдержана, как видим, в героических, чтобы не сказать – приключенческих тонах, что также наводит на определённые подозрения.

Но Н.А. Морозов (независимо от того, существовал ли он на самом деле) усомнился далеко не во всей, а лишь в древней истории, объявив, например, Элладу позднейшей подделкой рыцарей-крестоносцев, которые, якобы, добыли мрамор, возвели Акрополь и т.д.

Нынешние последователи великого шлиссельбуржца недалеко ушли от своего легендарного учителя. Все они по-прежнему в один голос утверждают, что историю можно считать достоверной лишь с момента возникновения книгопечатания. Раньше, мол, каждый писал, что хотел, а печатный станок с этим произволом покончил. То есть, по их мнению, растиражированное враньё перестает быть таковым и автоматически становится истиной. Утверждение, прямо скажем, сомнительное. Именно с помощью печатного станка можно подделать всё на свете, в том числе и дату его изобретения. Беспощадно расправляясь с историей Древнего Мира, морозовцы по непонятным причинам современную историю – щадят. То ли им не хватает логики, то ли отваги.

Сразу оговоримся: мы не собираемся опровергать Н.А. Морозова – напротив, мы намерены творчески развить учение мифического узника двух крепостей.

Излюбленный приём учёных морозовского толка – сличение генеалогий и биографий. Если два жизнеописания совпадают по нескольким пунктам, то, стало быть, это одна и та же биография, только сдвинутая по временной шкале на несколько десятилетий, а то и веков.

Попробуем же применить этот метод, распространив его на историю новую и новейшую.

Среди любителей мистики и всяческой эзотерики пользуется популярностью следующая хронологическая таблица, полная умышленных неточностей и наверняка знакомая читателю:

«Наполеон родился в 1760 г.

Гитлер родился в 1889 г.

Разница – 129 лет.

Наполеон пришел к власти в 1804 г.

Гитлер пришел к власти в 1933 г.

Разница – 129 лет.

Наполеон напал на Россию в 1812 г.

Гитлер напал на Россию в 1941 г.

Разница – 129 лет.

Наполеон проиграл войну в 1916 г.

Гитлер проиграл войну в 1945 г.

Разница – 129 лет.

Оба пришли к власти в 44 года. Оба напали на Россию в 52 года. Оба проиграли войну в 56 лет».

Даже если забыть о том, что год рождения Наполеона указан неверно (о более мелких подтасовках умолчим), таблица всё равно производит сильное впечатление. Мало того, она неопровержимо свидетельствует, что биография Наполеона – это биография Гитлера, сдвинутая в прошлое на 129 лет. Иными словами, образ Наполеона Бонапарта – это облагороженный и романтизированный образ Адольфа Гитлера.

Далее. Если мы сравним действия обоих завоевателей на территории России, мы неизбежно придём к выводу, что кампания 1812 года – не что иное как усечённый вариант Великой Отечественной войны.