Валерий Рыжков - Капитан Ориона

Есть такой долг у каждого офицера Родину любить. Эта такая школа жизни, когда мудрость может стать подлостью, а глупость – геройством, храбрость – куражом. Не всякое геройство заканчивается благородством. Была служба, как верный долг, и всеми забылась.

Прошли годы. Очевидец выложил фотографии в интернете. Там где стояла наша воинская часть в сопках, охраняя рубежи нашей родины, теперь стояли эти казармы без окон и дверей. Сейчас жизнь без границ. Спрашивается, зачем мерз в той степи, а в жару, в пыли – зачем по-пластунски полз. Где над головой днем сине-голубое небо, а ночью черная бездна с плывущими созвездиями. Поезд дружбы «Москва – Пекин» навек, также катит колесами с запада на восток, и обратно, мимо буранного полустанка. Как так, чем гордился вычеркнуто из истории одним росчерком перестройки, распадом Великого Советского Союза. Такое бывает только спьяна. За что! Если нитка не прерывается, то сплетется большой клубок, если надорвана, может быть выброшена из клубка, так и жизнь у человека, как сплетется, у одного целым клубком, а у другого тоже клубком, но с надорванными нитями.

Женская эмансипация завершилась в нашем обществе со счетом: один – один. Полет первого человека в космос. Распад колониализма. Совпал со второй волной сексуальной революции. Перестройка совпала с третьей волной сексизма. Феминизм принял форму борьбы за социальные права, а закончился сексуальный поход разрушением этических норм любви и распадами семей.

Женщинами не становятся, ими рождаются. С открытием подсознательного поведения по Фрейду, на некоторое время научная общественность удовлетворилась учением о подсознательности любви. Но со временем некоторые позиции снова стали пересматривать из-за определения приоритета социальных прав в семье, в обществе. В двадцать первом веке остро ставится вопрос феминистами об особой миссии женщин на Земле.

Женщины – это другие люди! Это трудно представить, а еще сложнее понять. Мальчик идет с девочкой за руку из детского сада, потом они еще дружат в школе, а во взрослой жизни выясняют между собой отношения. Мои исследования отразились в книгах «Женщина плюс…», потом «Женщина: гармония души и тела», и «Женская неврология». Многие исследователи уделяли внимание психологическим проблемам. В конце – концов, научные изыскания в психоневрологии привели к определенной точке зрения, что существует другая, а именно, женская неврология, которая ничего не имеет общего с мужской неврологией. Женщины другие по определению, и по своей сути. Понять женщину, это как понять Бога. Вопрос вопросов. По Библии. Почему Бог выбрал деву Марию. Потому и выбрал, что она – женщина. Тут и тайна Бога. Ибо Женщина – есть Тайна Вселенной. Мужчина – есть мужчина. Сакральный смысл бытия, в том, что мужчина дающий семя женщине, и чудесным образом, они сотворяют по своему образу и подобию другую жизнь.

Многие представления в отношении мужчины постоянно меняются. Мы становимся другими. Любовь – это дар, а секс – это искусство. Цинизмом иногда мы называем, то, что не принимаем. Это надо принимать, как в науке, как новую парадигму, которая меняет не суть вещей, а устраняет заблуждение, в котором живем до определенного времени, и это зависит не от прозрения, а от того, что стала другая жизнь. Другая свобода жизни. И эта парадигма двадцать первого века – парадигма любви и мира, которая сменила старую парадигму: любви и войны. Позитив философии, в том, что любовь – это принцип, прогресс – это цель. В наше время шла дискуссия в клубе феминисток, которые предавали анафеме мужское мнение о женщине, считая его чужеродным элементом в периодической таблице женского счастья. Феминистки отделяли мужчин напрочь от себя. Слабохарактерным женщинам они предлагали контрацептивы. Мужчинам, в первую очередь, психологическую кастрацию. Они жертвенно готовились к клонированию детей, и быть суррогатными родителями, считая экстракорпоральное оплодотворение нормой жизни, будто они уже жили на другой планете. И если воспитывать, то только клонов. Лучший план жизни – это жизнь без мужского идеала. И первые нежные слова для ребенка: «Я клон». Их любовь к Клону определялась странным одиночеством. Когда феминистки оказывались все вместе, то говорили только о том, как они ненавидят всех мужчин. В этой дискуссии каждый остался при своем мнении, как лёд и пламя. Замечательно, что не все женщины мира думают, как эти девицы из Фан-клуба.

У любви могут быть десятки значений. У эскимосов в природном языке нет обобщающего слова снег, а для каждого случая, у них снег что-нибудь, да и означает, то поземку, то наст, то круп. Эскимосы, живущие среди снега, различают их оттенками цвета. Феминистки в ненависти к мужчинам не различают оттенки любви.

На всех языках существует слово любовь, как и слово свобода. Я вас люблю, простые слова, но в тоже время магические, которые спасают души. Эти слова пробуждают эмоции, нежность и заботу.

Любовь – это свобода. Секс – это рабство тела. Есть игра слов по – французски, где в основе лежит иноязычное слово либерти, означая свободу. Путаницу человеческих понятий в отношениях между мужчинами и женщинами сексологи превратили в игру бессмысленных слов.

У поэтессы в сборнике «Коррида любви» остались следы, которые похожи на шрамы, от одной истории любви в пятьдесят стихотворений, где все понятно, что напоследок надо сказать, простите, простите, простите… Никто мы теперь. Проснулись. Забыли сон…

Звонок по телефону. Для меня отец Сергей старец по образу и по подвигу в жизни. Православный. Его возраст ни для кого не имеет значения. Он иногда повторяет, что тело дряхлеет, а дух бодрится.

Наш диалог переходит в монолог, а потом в диалогический монолог.

Позвонили. Нечаянная радость! Мне жалуется девица, что её прекрасные волосы выпадают, а лицо горит огнем, а на самом деле, на ее теле ни одного прыщика. Хочет закончить жизнь самоубийством. Эгоистка! Тогда, что мне делать, если я с детства не мог ни бегать, ни ходить, в лучшем случае на костылях, или в инвалидной коляске. Мне теперь шестьдесят лет, и что делать. Ни кто не знает, а я живу, молюсь, и в тягость ни кому не хочу быть. Зачем.

Тут журналист хотел обо мне написать статью, и чтобы вжиться в мой образ жизни, в образ калеки, попросил мою коляску. С уговором, что все по настоящему, сам ничего не делает, только просит помощи у прохожих. Время пошло. И стал он взывать к прохожим к сочувствию, и просить помощи довести на коляске до общественного туалета. Люди проходили безучастно мимо. Смотрели на него, как на мусор, брошенный около бачка. Ни сказать, что его не слышали, и не видели, а некоторые даже по особенному реагировали, один подросток подошел и прошипел со словами, что так по голове ему настучит, что забудет какой сегодня год, потому что он мешает ему слушать музыку по плееру. Но не все такие, подошел сердобольный, больной сердечник, объясняет ему, что он и рад покатить коляску в сад, только он сам только, что перенес инфаркт сердца. Журналист не выдержал мук позывов мочевого пузыря, все по настоящему, звонит жене, просит приехать к нему, та ему, в ответ, что его шутки вот, как достали, и до полуночи для него она не освободится. Журналист, схватил коляску, и ко мне, и говорит, как вы можете так жить. Как? Я ему отвечаю, что всю жизнь, так живу. Коням – солому, а свистопляскам – овса. Его жизнь другая, утром в офис, ему Петр Иванович, или Иван Петрович, в кабинет и коньяк принесут, а тут, те же люди, и они в равнодушии проходят мимо. Сначала овечкам, а потом человечкам. Только стоило пересесть из кресла в коляску, и нет тебя, как большого важного человека, стал в одно мгновение человечком. Сначала с друзьями, потом с червями. Что я не правду говорю, как вижу, так и сужу. У меня проблема с глазами. Катаракта привела к слепоте. Тут из собеса ко мне набежали, как черти. И я молил, боже, избави меня от немощи. Прооперировали, стал видеть одним глазом, себя обслуживаю, еду могу сам разогреть, чайник вскипятить. Бог не всем угодил, а человек подавно.