Мирослав Немиров - 164 или где-то около того

Явлений своих негативных не прекратят!

Отдельные руководители кое-йщё где на местах

Не уделяют вниманья достаточно нуждам граждАн, —

Козлы блять, мудилы, ёбаная пидарасня!

Бюрократы ебучие, просто блядь зла не хватает!

Не зря меж собою давно уж повсюду гутарит народ:

Блядь хватит уж нянчиться, нужно уже с занесением им выносить!

В газете пора пропесочивать, ёбана в рот!

Уж нету терпения недоработок всех этих сносить!

Ростов-на-Дону, лето 1987

***

Душа, как известно, — дурман, и туман, и попытка диверсии.

Поскольку она есть — движение токов, электро- тойсть -химия.

Как здорово, дарлинг, что всё-таки — осень! Сырая, просторная, серая!

И мы два — живых, и поэтому — розовых, и — резонируем.

И вот мы стоим посреди (прямо так и скажу) — Вавилона,

Который и мчит, и несёт, и грохочет, и прочая, прочая;

Но мы вот стоим, в нём являясь отдельные — уединённые!

Что хоть невозможным и кажется, но оно — оно именно очень — так.

И в этих сумерках, как ни верти, а все равно — сиреневых!

И в дымчато еще прозрачно серо-голубых!

И, ясно дело, — перламутровых, а и ещё — серебряных,

И содержание состоянья нас и мира, щазз происходящего средь них,

Есть таково, его центральный пункт, о, дорогая Ольга, —

Оно есть то, что мы интерферируем, — а потому, что мы вибрируем!

В плывущем мареве муаровом, в слоисто-сизо-алкогольном,

Как буквы «б» и «р» в слове «вибрируем», вот как мы вибрируем!

— и проч. в таком духе — осень 1987, Ростов-на-Дону.

***

Февраль,................................

......................................

........................................

...............................................;

Февраль, его самый последний день,

………………………………….

…………………………………..

………………………………………

Февраль, когда город насквозь

Весной из будущего весь уже просвечен, как рентгеном,

А ты, в него вколочен, чёрный, непрозрачный точно гвоздь,

Стоишь, и смотришь, и вот что ох сильно понимаешь:

— А что до того, как вернее всего тебе отомстить,

Это — не делать этого вовсе никак:

Быть всячески милым, при встрече дарить цветки, —

Зачислить, короче, в различные прочие, много которых, которые — так.

— Вернее всего и точнее всего тебе отомстить —

Это вовсе никак не хотеть отмщать:

Не то что, конечно, простить,

А — отнести к мелочам.

И вот сегодня как раз такой, darling, день.

День сознавать с изумленьем такой очевиднейший факт:

Так, значит, darling, ты — не более, чем — тень?

Плохая иллюстрация к моим стихам?

— февраль 1988, Ростов-на-Дону, Буденновский проспект.

***

Это февраль ещё только время самое

Тихое, и самое белое, и самое сонное,

Оно, пожалуй, можно выразиться, водолазное —

Предобморочное, звонкое оно, кессонное.

— Пойдём прогульнемся-ка, что ли, по Сити.

Глядеть, какой вечер этот

Узкий, морозный, но — долгий, но — синий,

И розовый! И фиолетовый!

«Рубин тьюздей» из Роллинг Стоунзов.

Гляди, какие прохожие!

Как, если разговаривают, то вполголоса,

А чаще замолкают настороженно.

А чаще замолкают, оборачиваются,

Оглядываются, будто их окликнули, —

Лица бледные у всех, усталые, одутловатые

Лица все такие в смысле зимние;

Ну так что же. Такого в честь вечера

Формулировать ща будем истины.

— Это время, когда очень здорово — весело! —

Оскорбленным быть и униженным.

Хорошо говорю, весело!

Погодите, мусью и дарлинги,

Погодите же, суки! Всего-то два месяца

До апреля — возмездия и воздаяния.

Февраль 1988, поезд Ростов-на-Дону — Тюмень.

***

Необитаемые расстояния зимы как тьма меж звёздами.

От тепла до тепла хрен знает сколько ехать промёрзлым насквозь троллейбусом.

Зима хоть, действительно, вой, останавливает лишь, что поздно —

Поперебудишь соседей.

………………………………………..

……………………………………………..

……………………………………………………….

………………………………………………………..

Я знаю что делать: оденься и выйди на улицу.

Я знаю, что это смешно, как нелепо, что в мире,

Все вымерло нафиг, а именно способом «вымерзло»,

Но именно это заставит тебя, наконец, сформулировать,

Чего ж ты не валишь отсюда, чего ж ты так долго здесь мучишься.

А все дело в том, что в ночи этой обледенелой,

В вымерзлой этой отчизне, на северный полюс заброшенной,

Живётся не лучше, возможно, но точно — понятней и проще:

Здесь точно понятно, как следует жить и чего в жизни делать.

— Выгадывать маршрут, чтобы пореже против ветра.

— На всякий случай обходить подальше встречных милиционеров.

— Ну и другие ещё можно привести различные примеры, —

Но суть не в них. А в главном. Ну, а главное — всё это

Сосредоточенно, не отрываясь, не пропуская ни единой мелочи,

Своего рода вдохновенно даже, как машинистка, видел —

Вымарывает опечатки лезвиецем, —

Всё это ненавидеть.

Вот это, всё подряд. Вот это — всё.

Сосредоточенно, не отрываясь, вдохновенно, точно волк на

Воет луну, — ненавидеть всё это, и ненависть

Будет греть и веселить, как точно водка.

1988, март, Тюмень

***

«Хочу я поцеловыванным быть» —

Тобой! «Ай ванна би кисс бай ю, бейби, ай ванна би кисс»;

ТирьЯм, тирьЯм, тирьярирАм тирьям как бЫ;

И, говоря обратно по-английски, — йез ытыс;

«Ай ванна би кисс бай ю, бейби», ай ванна именно би, —

Пассивный залог.

Не в целях, то есть, проще говоря, немедленной любви,

А именно вот в смысле как действительно, залог

Дальнейшего возможного. Тойсть, объясню опять:

Являясь провожаемой, уже и попрощавшись, вот

Уже и развернувшись, чтобы вверх по лестнице бежать,

Внезапно вдруг обратно развернув себя наоборот,

Ничем не спровоцированно перламутровыми — хоп! —

Губами, теми, что твои, по тем, которые мои, — мазнуть,

И нырк в подъезд, чтоб мне, точно шарахнутому в лоб,

В условиях сияющей в ночи, как точно ртуть,

Весны — в тотальном состояньи обалденья пребывать.

Том, именуемо которое «оторопев».

Блистанье черных гладких мокрых луж ея осознавать,

Имея в голове вертящейся припев

Той песни, вышепроцитированной, тот, где шуби-дуби-ду.

И остальное прочее, которое примерно в эту же дуду.

1988 04 — 2011 04

***

Никелированный гремит мороз. Зимы

Торжественный, чудовищный, какой-то ящероподобный механизм,

Тебя хватает, сплющивает, зажимает в бабки,

Подводит суппорт, подаёт подачу, —