Андрей Лукин - Мы в город Изумрудный... [СИ]

А маленькая, ничего не понимающая настоящая Элли Смит, подменённая и пленённая сразу после приземления, преданная всеми, даже собственным пёсиком, тихонько плакала от страха, сидя за решёткой в мрачной заброшенной пещере. И судьба её была незавидна.

Конец. Продолжение следует.

Я закрыл книгу. В прихожей вкрадчиво лязгнула открываемая дверь. Скрипнула половица.

Встречаться с прибывшими по мою душу товарищами мне совершенно не хотелось. Поверхность зеркала уже начала слегка затуманиваться. Неужели не успею? И кому, интересно было бы знать, продал меня подлый двойник?

Я ринулся в зеркало и тут же был за это наказан. Звон от соприкосновения моего лба со стеклом был слышен, наверное, даже на десятом этаже. У меня из глаз брызнули сначала искры, а затем слёзы. Проклятая стекляшка глумливо искажалась, радуясь удачному обману.

В комнату тут же заглянула местная копия моей жены.

— Васильев?!!! — испуганно удивилась она. — Ты же говорил, что в пятницу вернёшься. Ты почему дома?

— А ты? — спросил я, потирая лоб.

— А я это… — она замялась. — Мне тут… Мы…

— Ладно, с вами всё ясно, — отмахнулся я. — Мужу будешь врать. А я исчезаю.

Я подхватил со стола тяжёлую вазу, встал напротив зеркала и замахнулся. Деваться зеркалу было некуда.

— Акт второй, сцена первая! — произнёс приятный баритон. — Явление хозяина с вазой.

— Здрасьте, — промямлил я, опуская вазу. — А вы кто будете?

В комнате яблоку некуда было упасть. Человек десять обоего пола в весьма странных одеждах сидели, стояли, перемещались и что-то очень экспрессивно обсуждали с таким видом, словно имели полное право находиться в чужой квартире и делать в ней всё что угодно. Даже сходить с ума.

— Мы артисты! — патетично возгласил обладатель баритона, хмуря жгучие бутафорские брови. — Разве не видно!

Это было очень хорошо видно. Я точно таких же артистов как-то наблюдал, попав случайно на слёт любителей Изумрудного города. Мой друг называл их «гудвинутыми». Они тоже носили шляпы с бубенчиками, зелёные очки, жестяные маслёнки и длинные бороды, заплетённые в косичку.

— Вас-то нам и не хватало, — радостно пропела симпатичная брюнеточка в фиолетовых одеждах. — Вот вы-то нам сейчас и поможете.

— По-моему, вам уже никто не поможет, — пробормотал я, падая в кресло. — Я домой хочу. Я от вас от всех устал.

— А вот хамить не надо! — возмутился парень в костюме дуболома. — Хамить и мы умеем!

Надо мной навис Чарли Блек с трубкой в зубах.

— Помогите нам, и мы поможем вам, — пообещал он. — Клянусь моей второй ногой!

— Мы горим, — сказал унылый толстенький Гудвин. — Мы выдохлись. Нам нужны свежие идеи.

— Нам нужна всего одна идея! — воскликнул Страшила. И уставился на меня так, словно у меня на лбу было написано большими буквами: «генератор свежих идей».

Я вздохнул и покосился на зеркало. Я догадался уже, что мне предстоит делать. Честно говоря, это было приятнее, чем в сто первый раз перечитывать уже изрядно надоевшую сказку.

За окном вдруг гулко бабахнуло, и в тёмном небе распустились огни праздничного фейерверка. С улицы донеслись радостные крики, смех и аплодисменты.

— У нас начинается грандиозный театральный праздник, — пояснил Дровосек. — И мы готовим к нему спектакль «Возвращение Бастинды»… Ага, и вы удивились! Хорошая пьеса, прекрасный сюжет. Но не хватает… — он пошевелил пальцами в жестяной перчатке. — Как бы это сказать… Неожиданной и достоверной завязки. Мы не можем придумать, каким образом колдунья сумела вернуться.

— Я вам сочувствую, — сказал я. — Она и в самом деле не может вернуться. Она же растаяла. Может, просто поставить зрителей перед фактом? Колдунья ожила, потому что она колдунья. И всё.

Все дружно поморщились.

— Тогда поставьте другую пьесу. Я могу даже подсказать вам подходящий сюжет. У меня после всех моих перемещений этих сюжетов на целый театральный сезон хватит.

— По условиям конкурса мы должны показать именно «Возвращение Бастинды», — невесело сказал Гудвин. — Иначе в финал нам не пройти.

— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — развёл я руками. — Я ведь не писатель. И даже не учусь.

— А ведь мы на вас так рассчитывали, — вздохнула загримированная под Виллину полненькая девушка, вырезая из фольги звёздочки. — Новую прогу в зеркало закачали…

— Скажите, а вам не стыдно? — не выдержал я. — Вы же все здесь взрослые люди, а такой ерундой занимаетесь! Шли бы лучше…

— Работать, — подсказал Страшила.

— Да, работать. Деньги зарабатывать. Семьи свои кормить. Детей воспитывать.

— А мы чем, по-твоему, занимаемся, — возмутился бровастый Урфин. — Это и есть наша работа. И детей мы воспитываем… Своих и чужих. На добрых сказках и увлекательных историях.

— И что — вам вот за эту самодеятельность платят?

— А у вас, как я понимаю, не платят?

— Хочу жить в вашей параллели!

— Не выйдет, — вздохнула Бастиндочка. — Вы здесь чужой. Вас всё равно в зеркало утянет. Но если вы перед этим поможете нам, вас утянет намного быстрее и с приятным чувством выполненного долга.

— Расскажите хоть, что вы там придумали, — сдался я. — Может, меня тогда осенит.

Все оживились и наперебой принялись пересказывать сюжет, вспоминая при этом свои реплики и удачные моменты, большинство из которых мне, признаюсь, вовсе не казались такими уж удачными. У меня даже сложилось впечатление, что как артисты, так и зрители в этом мире были… как бы это сказать помягче… слегка простоваты.

— И тогда Бастинда тайком пришла в Изумрудный город, и Страшила её почти узнал? «Вы очень похожи на одну мою старую знакомую». «Да что вы, ваша премудрость, это совсем не я».

— А когда она Дровосека облила водой: «Он ржавеет! Какое счастье, он ржа-ве-е-ет!», «Глупая старуха, мне давно уже сделали нержавеющее тело!»

— А помните, как волшебный зонтик удирает от волшебницы, потому что не хочет ей больше подчиняться? А она ему кричит: «Если ты мне и второй глаз выколешь, я тебя порву на клочки!»

— А встреча с Виллиной в конце второго акта? Это же просто песня! «Что-то вы слегка пожелтели, моя милая. По-моему, вам надо показаться хорошему врачу». «Лучше пожелтеть, чем посинеть». Ха-ха-ха!

— А финальное сражение с фиолетовым злом! Представляете, Бастинда, в развевающейся мантии кричит со сцены в зал: «Все, кто любит творить зло, ко мне!» И среди зрителей вдруг встают её сторонники в фиолетовых одеждах (подсадка, сами понимаете), бросаются на сцену и вступают в бой на стороне колдуньи. Великолепная задумка!

— А потом Элли кричит: «Все, кому дорог Изумрудный город, все кто хочет, чтобы у нашей сказки был счастливый конец, на помощь!» Вот это была бы битва! Феерический финал!