Андрей Лукин - Мы в город Изумрудный... [СИ]

Дорога из жёлтого кирпича! Где я такое видел? Почему я её знаю? Нечто забытое шевельнулось в моей душе, какое-то светлое воспоминание из далёкого детства. Шелест страниц, голос мамы, волнующее ожидание чуда…

Почему-то я был уверен, что идти по этой дороге мне придётся долго, несколько дней или даже неделю, но уже минут через десять, когда путь мне преградило русло пересохшей реки, на противоположном берегу я увидел городские стены. Издали город выглядел даже красиво. Лишь одно меня смутило. Это был довольно старый, даже старинный город. С высокими крепостными стенами, с зубчатыми башнями, с подъёмными воротами, со шпилями дворцов. Сказочная, почти игрушечная красота. Но, приблизившись к нему, я обнаружил, что сказка давно обветшала. Изрезанные трещинами стены осели, а кое-где и вовсе обвалились. Лохмотья флагов безвольно свисали со шпилей, окна зияли провалами, никто меня не встречал, некому было встречать. Зловещую тишину нарушали только редкие крики ворон, и унылый стон проржавевших ворот.

Город меня поразил. Это был не город, это были руины. Трава прорастала сквозь мостовую, корни платанов крошили фундаменты домов, кустарники властвовали на балконах и крышах. Повсюду валялись разбитые статуи, отвалившаяся штукатурка, замшелые колонны устало кренились, — зрелище было жалкое и печальное. Под моей ногой что-то хрустнуло. Это были очки с зелёными…».

В этом месте страница обрывалась. Я покосился на зеркало. Оно слабо вибрировало. Я взялся за другую страницу:

«… по гулким залам пустого дворца. Очки я выбросил. Смотреть на зелёное запустение мне вовсе не улыбалось. Никакой праздничности в окружающую разруху они ни добавляли. Мне казалось, что я уже почти вспомнил, что ещё немного, и я смогу понять, и куда я попал и что это за место.

Там, где должен был стоять трон, из пола торчали только ржавые скобы. Я стоял, осматриваясь, и пытался оживить свою память. Некогда зал был красив. Теперь же высокие окна с витражами были разбиты, украшения из стен безжалостно вырваны, потолочная роспись частично осыпалась, частично выцвела, по нежно-зелёной плитке полов змеились трещины. Запустение царило здесь, и это меня почему-то очень больно ранило. Словно мне доводилось бывать здесь прежде, когда всё вокруг блистало, радовало, восхищало… Жило.

Надеясь вернуть душевное спокойствие, я долго бродил по пустынным залам. В одной из комнат обнаружился большой шкаф. Сам не знаю зачем, я потянул на себя скрипучую дверцу. И когда она распахнулась — я испугался так, что волосы встали дыбом.

На меня пристально смотрело бледное мёртвое лицо. Подвешенный за шею человек, казалось, обвинял меня то ли за то, что я пришёл слишком поздно, то ли за то, что случайно потревожил его покой. На нём был голубой кафтан, побитый молью, широкополая шляпа с облупившимися бубенчиками, из бесформенной головы торчали ржавые кончики булавок.

Не сразу я сообразил, что вижу перед собой висящее на гвоздике чучело с нарисованным лицом. И лицо это мне было очень хорошо знакомо. Да, да, это печальные останки бедного Страшилы смотрели на меня выцветшими нарисованными глазами, в которых уже совсем не было жизни. Весёлый некогда рот кривился в болезненной гримасе. Это было ужасно!

Я помнил его. Я его вспомнил и вспомнил почти всё. Изумрудный город из моего детства! Чудесный сказочный город, в котором исполняются желания! Какой ураган занёс меня сюда? Почему судьбе было угодно привести меня в опустевший мир детских мечтаний? Как я желал, слушая сказку, очутиться однажды в этом дворце, нацепить зелёные очки, пожать мягкую руку соломенного правителя, встретиться с настоящим волшебством! Но разве мог я предположить, что это произойдёт вот так?!

Сам не свой, направился я к выходу, и ещё одно потрясение ожидало меня. В темнеющей у стены бесформенной груде ржавого железа я увидел вдруг изъеденную коррозией голову, медную маслёнку, топор без топорища, какие-то шестерёнки и сочленения. Нужно ли уточнять, чьи это были останки?

Страшная тоска охватила всё моё существо. Зачем, зачем, скажите, были все эти исполнения заветных желаний, все эти великие подвиги и бескорыстная дружба? Для чего нужно было идти по дороге из жёлтого кирпича, получать мозги и сердце, побеждать злых колдуний, во что-то надеяться и кому-то верить? Вот для этого?! Для того, чтобы в итоге всё завершилось таким вот жутким запустением? Чтобы никому не нужные лохмотья висели на гвоздике в рассохшемся шкафу? Чтобы от насквозь проржавевшего Дровосека осталась только позеленевшая маслёнка?

В душе моей что-то окончательно надломилось. Я готов был разрыдаться. Мне казалось, что кто-то злой и безжалостный отобрал у меня что-то самое дорогое, самую важную частичку моего сердца. Жизнь вдруг потеряла для меня всякий смысл. Пожирающая беспросветная пустота распахнулась передо мной, и я закричал в равнодушное небо:

— Зачем было всё?!..»

От последнего листа остался совсем небольшой кусочек:

«— Бедолага. Угораздило же его приземлиться в этом заброшенном парке развлечений.

— Ну, приземлиться, это мягко сказано. Он буквально рухнул. От самолёта остались одни обломки. Удивительно, что он ничего себе не сломал.

— Зато так основательно приложился головой, что почти полностью потерял память. А тут ещё эти декорации. Их давно собирались разобрать, да у городских властей всё руки не доходят. Кто бы мог подумать, что его настолько потрясёт обычное чучело?

— Как вы полагаете, у него есть шансы на исцеление?

— Случай трудный. Он совершенно не хочет жить. Он убеждён, что всё бессмыслен…».

— На тебе лица нет, — сказал двойник. — Давай-ка я постелю прямо здесь, на диване. Тебе отдохнуть надо. А утром, на свежую голову и отправишься.

Сопротивляться у меня не было ни сил, ни желания. Уютная, абсолютно домашняя обстановка этого дома подействовала на меня столь расслабляюще, что если бы не присутствие моего двойника, я решил бы, что наконец-то вернулся в свою настоящую квартиру.

Как ни странно, сон ко мне не шёл. Я ворочался, вертелся, вздыхал, старательно закрывал глаза — ничего не помогало.

Дверь была приоткрыта, из детской комнаты доносились негромкие голоса, и я невольно прислушался.

— Ты почему платье на плечики не повесила? Тебе мама что велела?

— Не хочу!

— Почему?

— Мне лень.

— Ай-яй-яй! Такая маленькая, а уже такая ленивая. Надо что-то срочно с этим делать.

— Ничего не надо делать. Вот когда я вырасту, тогда и перестану лениться.

— Ах, вот как ты думаешь. Ну ладно, спи тогда. Ленивой тебе ночи.

— А сказку?

— Знаешь, мне что-то неохота сегодня сказку рассказывать.

— Почему?