Наталья Жарова - Невеста-лягушка

Сияющее солнышко ласково озарило окно золотистым светом и пробралось под ставни.

Царевна хихикнула. Рассвело, значит, сейчас начнётся!

Пять… Четыре… Три… Два… И решительный мужской голос, как по команде, затянул приевшуюся за несколько дней песенку.

Удивительно фальшивые рулады тотчас распугали местных соловьёв, взбаламутили собак и перекричали зазевавшегося петуха. Даже девки, шедшие на утреннюю стирку, огорчённо застонали.

— Забава, Забавушка-а, свет моих оче-ей! — неутомимо орал певец.

Царевна распахнула резные ставни и прислушалась.

— Забава! Забава! Забава-а!

Каждый день одно и то же, хоть бы мотив сменил.

— Забавушка, свет моих оче-ей!

Шесть раз по имени назвал, значит, сейчас к внешности перейдёт.

— Косы твои тёмные, а глаза зелёные, — надрывался мужчина. — Уста, словно ягода, а ланиты…

Не желав слушать про ланиты и остальные части тела, красавица подхватила кувшин с колодезной водой и решительно вылила воздыхателю на голову.

— Остудись, Демьян!

Бедолага крякнул и, стерев стекающие по лицу капли, обиженно уставился на окно.

— Неужто совсем не нравится?

— Было бы чему нравиться. Каждое утро одно поёшь, надоело.

— Хотела возвышенных чувств, вот они! И что? Опять не так?

— Не так, Демьянушка, совсем не так, — царевна сморщила хорошенький носик. — Утомительно больно, вон, даже чернавки разбегаются. Коли голоса да слуха нет, так незачем гусли в руки брать.

— Для тебя стараюсь.

— Плохо стараешься, — девица зевнула. — Да и позориться не следует, не юнец поди.

— Да что ж ты меня возрастом-то попрекаешь! — побагровел Демьян. — Царь сказал, что зрелый и умелый зять лучше, чем молодой да глупый.

— Так-то так, да ведь не он зятя искать будет, а я мужа.

Мужчина хотел ещё что-то добавить, резкое, оскорблённое, но вдруг передумал, глянул из-под кустистых бровей и уточнил:

— Значит не по нраву?

— Не по нраву, Демьян. Прости, коли обидела, но не люб ты мне.

— А кто люб?

Красавица мечтательно уставилась в даль. Что тут ответить?

Всякая девица одного желает. Любимого супруга, лучше, конечно, царевича, но и князь молодой да красивый тоже подойдёт. Кучу детишек. Дворец, можно небольшой, в два этажа, чтоб всего триста горниц помещалось. Вот вроде бы и всё, что требуется для счастья.

Только очень хочется, чтобы спутником жизни стал не абы кто, не первый попавшийся, а тот самый, единственный, кто судьбой предназначен. Вот тогда и лад в семье будет, да любовь, как говорится, до смерти. А покуда молчит сердечко, о браке думать рано.

Любая девка это понимает, но не каждый родитель с этим согласится. Вот и царь — владыка Медного царства — подумал-подумал и решил просватать дочку по-быстрому. А чего ждать? Умница, красавица. А что характером слишком весела да привольна, так то в достоинства приписать надо. Мужу скучать не придётся. Недаром же нарекли царевну Забавой.

— Что молчишь? — Демьян вскинул голову ещё выше. — Сказать нечего?

— Почему же нечего? Есть чего. Просто не каждому помыслы открывать хочется.

— Ох и намучаешься ты, Забавушка.

Царевна удивлённо распахнула глаза.

— Почему вдруг?

— Ото всех нос воротишь! Гляди, так и останешься в девках.

С умным видом сказал, будто и впрямь опыт в брачных делах имеет. Забава улыбнулась. Смешной он. Не молодой, не старый, не рябой, не красивый. Во всех смыслах средненький. Так неужели судьба-злодейка именно его в мужья пророчит? Быть того не может.

— Шёл бы ты, Демьян, домой. До вечера ещё далече.

Мужчина скривил тонкие губы в оскорблённой усмешке, но всё же ушёл.

— До вечера далече… — повторила царевна, и со стоном уронила голову на руки.

Как же не хочется, чтоб день кончался! Вот, вроде утро только-только наступило, а на душе уже тяжело. А всё почему? Да потому, что царь-батюшка решил смотр женихов устроить. Именно сегодня! Выбирай, говорит, любого. А там весёлым пирком да за свадебку.

Ну уж нет! Не для того с самого детства о настоящей любви мечтала, чтоб в мгновенье ока супруга себе подобрать.

Тряхнула Забава косой, взглянула на яркое солнышко и ухмыльнулась. Ну, ничего, ничего. Мы ещё посмотрим, чем дело обернётся.

— Глаша! Глашка!

— Чего изволишь? — расторопная чернавка, забежала в светлицу, поспешно вытирая только что вымытые руки.

— Сарафан есть? — спросила Забава.

— Как не быть. Вон их сколько.

— Да не у меня, дурёха. У тебя есть ещё один сарафан?

— У меня? — чернавушка приоткрыла рот. — Есть… только там подол…

— Что?

— Ну… разорван, — она покраснела. — Об кусты… Ночью…

Царевна хихикнула.

— К наречённому, что ли, бегала?

Девушка ещё больше засмущалась, но глаз не опустила.

— К нему, родимому. Ругаешь?

— Да было бы за что ругать, — отмахнулась Забава, переплетая косу. — Принеси сарафан, Глаша.

— Дырявый?

— Дырявый, — царевна улыбнулась.

— А зачем?

— Увидишь.

Сарафанчик и впрямь оказался с разодранным подолом. Забава крутанулась подле серебряного зеркала. Хороша! Зелёная ткань выгодно оттеняла травянистые очи, даря взгляду изумрудное сияние, а подол… не беда.

— Ой! Какая же ты красивая-я, — восхищённо воскликнула Глаша. — Вот бы женихи увидали!

— Увидят. Сегодня же вечером и увидят, — царевна уложила тяжёлую косу вокруг головы и затянула платок потуже. — Глянь, не выбивается?

— Всё покрыто, ни одного волоска не видно. А зачем сарафан-то простенький надела? Может лучше парчовый достать?

— Нет, Глашенька, мне попроще одежонка сегодня нужна. В город пойду.

— Зачем это? — прищурилась чернавка. — Батюшка не велел выпускать.

— Вот потому и пойду, что не велел! — ответила Забава. — К бабке-ведунье зайду, пусть погадает.

— Не, не, не, — Глаша замотала головой. — Царь мне голову оторвёт, коли что случится!

— Ничего не случится. Я осторожно. Никто и не заметит.

— Как не заметят?! Какой сарафан не надень, как платок не повяжи, а личико-то твоё пригожее всякому известно!

Царевна вздохнула. И правда, любой в Медном царстве узнает. Что же делать? И так обидно вдруг стало, так жалостливо, что слёзы сами по себе на глаза навернулись, вот-вот польются.

— Ой-ёй, ну что ты так… — чернавка нахмурилась. — Не велено же… Ну ладно… Ладно! Только надо бы сажей щёчки смазать, глядишь, и не признают.

— Спасибо!

— Потом спасибо скажешь, а покамест копоти из печки наберу. Только одну я тебя не отпущу! Так и знай.

— А как же…

— С тобой пойду, — решительно произнесла Глаша и упёрто кивнула. — Вдвоём не так страшно.

Две незаметные фигурки выбежали в сад, осторожно пробрались меж кустов, нырнули в заросли сирени, скрипнули калиткой и стремглав понеслись вниз по улице.