Павел Шмелев - Истории Дальнего Леса

Почувствовала Анфиса гостя, выглянула в окошко и показала знаками, чтобы он баловство с новомодным переговорным устройством бросил и заходил. Просто так, без особых церемоний, по-соседски. Мол, поиграли немного в чудеса цивилизации, и хватит.

Жить надо просто и привычно, думал Василий, без излишних завитков на жизненном пути. Философия, она хороша в чудесах рассуждения, а в самой жизненной правде соседского общения вредна и коварна. Зашел Василий в прихожую, снял свой видавший виды малиновый берет и быстренько прошмыгнул на кухню, где и ждала его норка Анфиса в особом, умиротворенном состоянии духа.

— Здравствуй, Василий, — промолвила Анфиса, — как тебе живется на новом месте?

— Ну и тебе, как бы, не болеть, — скороговоркой выпалил Василий. — Рад с тобой соседствовать. Да вот случился конфуз: вроде как и дома я живу, а вроде как и нет.

— Это как же понимать? Это ты опять метафизически со своими философскими вывертами говорить вздумал, или по правде что случилось? И что это ты мне пожелал: не болеть или как бы не болеть?

— Во-первых, конечно, не болей, потому что ни в одной болезни никакой приятности или добра, — искренне возмутился Василий. — И метафизики тут совсем никакой нет. Неуютно мне в новом домике, просто напасть в виде беды. Вот поверь мне: и двери скрипят, неожиданно сами открываются, стаканы падают, ни дать ни взять — чистый полтергейст во всей своей напускной вредности и коварстве.

— А это что за зверь такой, и зачем его брать?

— Это ты про полтергейст спрашиваешь? Мне бобриха из американских краев отписала, что там у них это самое обычное дело. Грубо говоря, чтобы ты сразу меня поняла, это такой вредный и неугомонный магический дух в мире людей водится. Все портит и пугает всех в закрытых помещениях. Тенями в сумраке играет, звуками чудными верещит и утварью кидается.

— Ага, — кивнула Анфиса, — ну понятно все. Ох уж эти мне заморские строители. Стены-то они ладно возвели. И перекрытия вроде бы не падают. Но дом ведь не только деревянные бруски да соединения. Бобры понастроили всякого новомодного безобразия, но дом-то без души оказался. А в доме без души жить неуютно и тоскливо. Всякий приличный и обжитой дом должен дух иметь.

— Вот и я об этом. Дух там какой-то вредный и совсем неуютный. Несуразность одна какая-то, честное слово.

— Вот сам ты и есть одна несуразность со своими честными и заковыристыми словами, — весело проговорила Анфиса. — Ты заканчивай свои философские изыски да выверты — будь проще, и звери тебя быстрее поймут.

— Нет, Анфиса, — печально возразил Василий, — без философии мне никак нельзя. И ученые обороты придется оставить. Ты пойми, в этом диалектическом преломлении сущности — мой имидж. А всякому творческому персонажу нельзя без своего особого имиджа. Без имиджа тебя вроде бы и нет совсем.

— Это тебе тоже твоя бобриха написала? Ну ладно, если имидж такой, то ничего не сделаешь. Просто переводи иногда свои умности на обычный лесной язык, а то мудрено тебя понять, чистая напасть. А вообще-то я хочу тебе сказать, что нет никакой тайны — все просто. Американцы навороты да всякие глупости мастера строить, а вот душу дому подарить не могут. Тут только магический персонаж помочь может. Дом нужно обжить и добавить тепла и доброты. Для этой цели и существуют домовые.

— Домовые? — удивленно переспросил Василий. — Это еще что за звери?

— Ну да, домовые. Главные хранители очага и домашнего уюта. И совсем не звери они. Глупый ты, Василий, неужели не слышал никогда о домовых? Они разные бывают. Вот слушай: они самые что ни на есть подлинные магические персонажи, но удивительно добрые в глубине души. По возрасту делятся на домовят, домовых и домовущих. Домовят, которые только учатся ремеслу и не достигли ста лет от роду, и трогать нечего. Нам они не помощь. У нас случай совсем не простой. Да и не умеют они еще телепортироваться. Домовущих, живущих в старинных замках более четырехсот лет, хорошо было бы пригласить, да не дозовешься их. Я на это даже и не надеюсь, и думать об этом и нечего. Так что домового среднего возраста и с приличным опытом работы искать будем. Ну, и чтобы нам по характеру и степени домовитости подошел.

— А найдем ли? — усомнился Василий.

— А то как же, — уверенно проговорила Василиса, — сейчас самый сезон. Пригласим какого-нибудь толкового домового из страны Московии — там их много сейчас без работы осталось. Есть такая загадочная страна на белом свете. Многие говорят, что вся эта страна диковинная — сплошная территория чудес и безобразий. Поэтому и магических персонажей там видимо-невидимо, да еще и напасти всяческие к себе постоянно приглашают. Ведь там без напасти и шагу ступить нельзя. Как стали дома старые сносить и новые строить, так домовые и потянулись в дальние края. Там ведь тоже строители заезжие, без всякого магического понятия и разумения. Их даже так и называют. Мол, гости дома строят для хозяев. Даже называют строителей на басурманский манер — гастарбайтерами. А в стародавние былинные времена там тоже строители чудные были. И называли их почему-то ограниченными, то есть лимитными или, проще говоря, лимитчиками. Во какая чудная земля!

— Ну так давай, что ли, зови своего особого домового! — торопливо согласился Василий. — Только самого что ни на есть настоящего, с подлинной магической статью, не лимитного и не домовенка. Проверенного. Вот только вопрос все равно встает: поладим ли мы с ним? Ведь жить в одном доме — это такое сложное, практически интимное дело. Трудно с вами, магическими персонажами, договориться. Все вы такие непростые!

— Ты, Василий, постарайся уж без всякой беды, — серьезно сказала Василиса. — Путь из Московии неблизкий. Даже по магическим каналам да и в обход таможни только к вечеру смогу телепортировать его в твою избушку. И если не поладите, то целая морока будет его обратно отправлять.

— Вот ведь несуразица какая на белом свете… — Василий присел и достал вторую чашку с полки. — А без домового никак?

— Ты что?! — удивилась Анфиса. — Без домового никак нельзя. Ты пойми, что обживание твоего дома — это целый магический процесс. Мне совсем не до этого, да и не могу я. Не мое это, совсем не мое. А ты иди и готовься. А чашку ты взял с золотым ободком. Это совсем не та. Гостевая чашка у меня всегда с зеленым ободком. А в той, что ты взял, я вчера яды всяких гадов смешивала. Сильная вещь получилась — от сглаза. А в больших дозах — так от всего сразу. Хотя, знаешь, может быть, тебе повезет и ты не отравишься. Бывает…

Василий поспешно поставил чашку на место и, откланявшись, поспешил домой. Когда дверь за ним закрылась, норка Анфиса тяжело вздохнула и достала с полки толстый фолиант в золотом переплете, на каком-то диковинном языке.