Владимир Васильев - Право на пиво

На память о себе мы оставляем надпись на артефакте и эту пирамидку из сабарилла — никакие годы и ураганы не сотрут с него послание великим.

Когда по корабельному времени настал рассвет, «Рокот-3» прыгнул в подпространство…

У меня на столе уже давно стоит банка из-под «Оболони». Как память о том случае, когда у меня на неубранной после праздника кухне кто-то странно пошутил. После этого в квартире бесследно исчезла вечная напасть — тараканы. Многие годы безуспешной борьбы увенчались ошеломляющим успехом. И разрезанный пополам гадкий здоровый таракан — первая жертва невиданного оружия — тоже пропал. Миниатюрную пирамидку со странными картинками на ней где-то затаскала дочка. А вот банку я берегу. И не потому, что она мне дорога, как дорога знатоку пива банка «Оболони». Она вся покрыта странными надписями, вернее узорами, и миниатюрный краник, у основания банки, всегда вызывает улыбки друзей-пиволюбов.

Механик надавил кнопку и машина на подъемнике медленно поползла вниз.

Солнце сквозь широкие окна мастерской сияло на ее лакированном кузове. Механик поднял капот, что-то проверил и захлопнул, затем аккуратно вытер руки ветошью и сел за руль. Мотор мягко заворчал, машина медленно выкатилась во двор и заняла место среди других. Механик вынул ключи зажигания и пошел обратно в мастерскую, оглянувшись пару раз.

В конторе мастерской еще двое механиков пили кофе из бумажных стаканчиков, расположившись неподалеку от автомата. Вошедший взглянул на них, привычно взмахнув рукой в знак приветствия, и, насвистывая, начал заполнять бланк. Закончив писать, механик удовлетворенно хмыкнул и подошел к стеклянной двери, постучал.

— Заходи, — послышалось из-за двери. Механик толкнул дверь.

— Все готово, шеф. Пусть забирает машину.

— Молодец! Можешь сегодня быть свободен.

— Спасибо, шеф.

Двое механиков вопросительно уставились на улыбающуюся рожу товарища, вышедшего из комнаты шефа.

— Отчего такая радость?

— Неужто шеф тебе премию отвалил?

— Премию не премию, а я сегодня уже свободен, а вам желаю отлично потрудиться до конца дня.

— Везет же некоторым… Пиво будешь? У нас «Оболонь» есть.

— Сделал колымагу одному важному клиенту. Шеф аж кипятком писает, когда упоминает его имя, вот и расщедрился. Теперь и глоток пива можно себе позволить.

— Пойдешь к своей рыжей?

— А разве она рыжая? Я его позавчера встретил, так он был с черной.

— Какая разница, ребята. Была бы, а уж какого она цвета…

В душе было пусто, до конца рабочего дня оставалось еще часа три, и механик с удовольствием плескался под тугими струями воды. Комбинезон и ковбойка полетели в шкафчик, а на смену им появились синие джинсы, элегантная рубашка и светлая модная куртка. Зеркало отразило молодое, с правильными, даже чересчур правильными, чертами лицо, равнодушно наблюдая, как парень расчесывает черные мокрые волосы…

Улица была не столь многолюдной, как утром или после работы, однако машины шли довольно широким потоком. Парень перебежал улицу и сел за руль «жигулей». Светло-голубая машина влилась в поток и покатила по шоссе.

Парень опять принялся насвистывать, поглядывая на себя в зеркало заднего вида. Машина свернула в сторону от шоссе и дальше катилась по довольно тихим улицам с редкими прохожими. Поворот, еще, еще…

За углом, на тротуаре, два человека убивали третьего. Они перебрасывали его друг другу, как куклу, мощными ударами кулаков. Человек, с лицом, залитым кровью, уже не просил о пощаде, а только жалобно всхлипывал и стонал при каждом ударе. Наконец, он упал.

Парень в машине, как истукан, замер за рулем, судорожно всматриваясь в происходящий кошмар.

Человек на земле не двигался. Только губы еще что-то пытались произнести, видимо, еще одну бесполезную просьбу о милости. Один из нападавших достал нож и буднично ударил лежащего перед ним человека. Губы перестали двигаться, на них выступила розовая пена…

Бандит вытер нож об одежду убитого, спрятал в карман. Оглянувшись, он увидел всего в нескольких метрах от себя светло-голубую машину и направился к ней. Он уже почти просунул голову в открытое окно, чтобы разглядеть сидящего за рулем, когда парень нажал на газ и машина рванула с места. Бандит захохотал и что-то прокричал вслед. Побелевшими руками парень ожесточенно крутил руль, пытаясь отъехать подальше от места трагедии.

— Не гони, разобьешься. Ты и так уже далеко отъехал.

Голос раздался где-то рядом, в машине. Парень надавил на тормоза. С визгом машина пошла юзом, развернулась на дороге, едва не опрокинувшись, и застыла, упершись бампером в мусорный бак.

— Я же говорил, не спеши. Теперь спешить некуда.

— Господи! Кто вы? Что вам нужно? Вы тоже из их шайки?

— Что вы!. Я просто Вестник.

— Вестник? Ничего себе, шуточки… Ну-ка, выметайся отсюда. Тоже мне, Вестник нашелся. Убирайся!

— С удовольствием. Однако я должен сообщить кое-что вам.

— Мне? Что? От кого?

— Как вам сказать… Может, из прошлого, а, возможно из будущего. Не знаю, пожалуй, затрудняюсь с ответом, да это и не входит в мои обязанности.

— Тогда сообщай и убирайся, я сказал!

— Вы — Свидетель.

— Я кто? Еще раз…

— Вы — Свидетель. Отныне и навеки это ваше предназначение.

— И это все, что ты мне хотел сказать? Всю эту муру про предназначение?

— Этого довольно. Прощайте.

Незнакомец вылез из машины и пошел по тротуару. Парень, высунувшись из окна машины, наблюдал за ним, пока тот не скрылся за поворотом.

«Жигули» сдвинулись с места и теперь очень медленно покатились вниз по улице. Парень несколько расслабился. Бледность уже не покрывала его лицо и руки, однако пальцы заметно дрожали, когда он прикуривал сигарету.

Девушка действительно была рыжей и это не было достижением парикмахера. Она встретила гостя удивленно и радостно, сияя всеми своими веснушками и парень мог их рассмотреть все до единой, так как на ней, кроме изящных белых трусиков, ничего не было. Однако парень в эту минуту не мог оценить всех ее прелестей. Как сомнамбула, он прошел на кухню, достал из холодильника банку пива «Оболонь» и надолго припал к ней. Рыжая надула губки.

— Здрассьте! Только вошел и пиво лакать… Даже на меня не взглянул. И чего это ты так рано?

Парень оторвался от банки и посмотрел на рыжую. Было в ней что-то такое, что постепенно заставило страх в его глазах отступить. Они начали смотреть на мир более осмысленно. Парень смял жестянку в кулаке, бросил ее в угол и вздохнул. Видимо, это было нечто незнакомое для рыжей, и в ней проснулось любопытство: с ее дружком что-то приключилось, таинственное и до жути интересное. Парень еще раз глубоко вздохнул, резко выдохнул и сел на стол.