Дебора Блейк - Безумно опасна (ЛП)

— Думаю, лучше мне пойти и посмотреть, кого там принесла нелегкая, — сказал Лиам, прислоняя свой кий к стене. — Вернусь через минуту.

Баба увязалась за ним с легким намеком на улыбку.

— Пойду с тобой. У меня ощущение, что я знаю этих посетителей.

А на его вопросительный взгляд улыбка девушки стала немного шире, но больше она ничего не сказала.

Они прошли в главный зал как раз в тот момент, чтобы увидеть как в бар входят трое мужчин. Вновь прибывшие озирались так, будто разыскивали кого-то. Первый из вошедших был высок, строен и грациозен. Слишком красив, в духе голливудских звезд или толкиенских эльфов. Длинные светлые волосы распущены и свисали с плеч, на нем были надеты кристально чистые, почти от этого сверкающие белые джинсы и белая льняная рубашка. Все женщины в зале, не сговариваясь, решили подправить помаду на губах.

Другой наездник был пониже ростом, длинные черные волосы стянуты в хвост, глаза темные, раскосые, скулы плоские. Образ завершали тонкие усики в китайском стиле. Мужчина двигался пружинящей походкой человека знатока боевых искусств. Красный кожаный комбинезон сидел на нем, как вторая кожа.

И все же, на фоне своего компаньона эти двое мужчин выглядели почти обыденно. Последним в бар вошел настоящий гигант с кудрявыми каштановыми волосами и заплетенной в косу бородой. На нем были обвешанная серебряными цепями черная кожаная косуха, потертые черные джинсы и пыльные ботинки; такие огромные, что Лиам вполне мог залезть в один обеими ногами и осталось бы еще свободное место.

Все они были привлекательными, уверенными в себе… и опасными. Шериф почувствовал, как напряглись его мускулы, будто у альфа-самца, на чью территорию вторглись. Когда байкеры пересекли комнату и встали перед Бабой, Лиам приложил максимум усилий, чтобы не зарычать.

Блондин склонился в изящном поклоне.

— Баба Яга, как приятно тебя видеть. Ты восхитительна, как и всегда.

Азиат фыркнул, но и он, и стоящий рядом человек-гора слегка склонили головы.

— Ягер, — поправила Баба. — Барбара Ягер. Никаких прозвищ здесь. — Лиам был сбит с толку, впервые увидев на лице девушки искреннюю, широкую улыбку. — Вы очень быстро. Я ожидала вас только через несколько дней. Ну, завтра, самое раннее.

Великан скривился:

— Мы сидели и маялись от безделья в Канзас-Сити. Поверь мне, мы были просто счастливы, что появилась причина уехать.

В отличие от Бабы, мужчина говорил с очень сильным акцентом. И Лиам неожиданно почувствовал себя статистом в фильме типа " Русские наступают, русские наступают". Он оглянулся, чтобы оценить, заметил ли это кто-нибудь еще, но в комнате было так шумно, что заговори они хоть на марсианском, никто бы и не услышал.

Лиам прочистил горло:

— Твои друзья? — спросил он.

— Скорее работники по найму. Работают на меня время от времени. — Баба похлопала блондина по плечу, и Лиам заметил татуировку белого дракона, обхватывающего шею мужчины. Морда нарисованного зверя слегка выглядывала над воротником элегантной льняной рубашки.

— Серьезно? — изогнул бровь шериф. — И зачем же профессору колледжа, специалисту по травам, нужна маленькая частная армия из трех человек? Что они для тебя делают, — собирают в лесу красивые цветочки? — великан нахмурился и оскалил рот, но Баба только рассмеялась.

— Только если я их попрошу, — махнув изящной рукой, она указала на блондина, брюнета и шатена. — Познакомься, это мои Ясна Зорька, Красно Солнышко и Темна Ночка. Красавца зовут Михаил Дэй, — блондин поклонился Лиаму и тот едва сдержался, чтобы не поклониться в ответ, наверняка ужасно глупо при этом выглядя. — Грегори Сан, — сказала она, на что азиат сложил ладони на уровне сердца и опустил в приветствии голову. — А этот здоровяк — Алексей Найт.

Сузив глаза, как будто прикидывая сколько нужно приложить усилий, чтоб сломать Лиама пополам, великан остался стоять совершенно неподвижно. Ростом Алексей был, наверное, не меньше 6,8 футов (2,04 м — прим. пер.) , а в ширину примерно такой же, как двое его друзей, вместе взятых.

Баба либо не замечала его поведения, либо ей было все равно.

— Мальчики, — проговорила она. — Познакомьтесь с шерифом Лиамом МакКлелланом. Он здесь представляет закон и он хороший человек. Постарайтесь не выводить его из себя.

Лиама раздирало между смешным удовольствием от того, она назвала его "хорошим человеком" и раздражением от появления новой лжи и секретов от Бабы. Чья фамилия может быть вовсе не "Ягер". И баланс окончательно скользнул в сторону неудовольствия, когда женщина добавила:

— Извините за игру, Шериф. Но нам придётся доиграть как-нибудь в другой раз.

И ушла, даже не оглянувшись.

Продвигаясь к двери, она что-то напевала себе под нос, и люди, которые вовсю таращились на странную группу, неожиданно теряли к ним интерес, возвращаясь к пиву и разговорам.

А когда подозрительный квартет подошел к выходу из бара, Лиам понял еще две вещи, из-за которых его и так уже мрачное настроение сделалось еще более темным и яростным: он немного ревновал, совершенно необъяснимым образом. И Баба так и не ответила на его последний вопрос.

***

Почесывая Чудо-Юдо за ухом, Баба объяснила ситуацию Белому, Красному и Черному Всадникам. Все они были связанны клятвой служить Бабам Ягам, но женщина сама толком не знала, какие существа скрываются под человеческими масками. Наверняка известно только то, что они бессмертны, могущественны и на ее стороне. На данный момент этого более, чем достаточно.

— Итак, — протянул Михаил, наклоняясь, чтобы взглянуть в экран ноутбука на столе перед ним. Они с Грегори поместились на боковых сиденьях вместе с Бабой. А Алексей, чья комплекция не умещалась в таком ограниченном месте, прислонился к кухонной стойке напротив. Бабе показалось, что она услышала, как тихонько застонал трейлер, пытаясь приспособиться к его весу.

Михаил продолжил, одним тяжелым предложением резюмируя двадцатиминутный монолог Бабы:

— Так ты говоришь, что есть трое мистическим образом пропавших детей для неясных целей; отклонение в природном балансе, которое может быть связано, а может и нет, с бурением газа; а также какая-то носящая гламор женщина, которая, как ты думаешь, могла использовать магию, чтобы помешать проведению городского собрания.

Он указал наманикюренным пальцем на фотографии детей на экране:

— Я понимаю, почему ты позвала нас. Это какой-то кошмар.

Обычно довольно грубый акцент в его голосе звучал настоящей музыкой. И все же, слова от этого не становились менее болезненными. Баба глубоко вдохнула и выдохнула через свой длинный нос, пытаясь сохранить спокойствие, которого не ощущала. Для нее всегда было проблемой сохранять эмоциональную дистанцию — как частью ее работы Бабой Ягой, — особенно если были вовлечены дети.