Аделаида Фортель - Сказка про драконью шкуру

Из тумана норовили хлестнуть по лицу узловатые ветви деревьев, а змеистые корни хватали за копыта лошадей. И все-все звуки утонули в туманном молоке, даже не пели птицы и не шумела над головой листва, только гулкое звяканье доспехов игольными стежками вспарывало белую пелену. Временами белые волны скрывали даже уши лошадей и рыцарям казалось, будто они плывут на лодках, погруженных в… нет, не в воду… погруженных в сметану по самую бортовую кромку, и все вокруг враждебно и чуждо. И потому они даже не удивились, когда из тумана на них с гиканьем и воплями выскочили разбойники.

Сверху на рыцарей разбойники кинули сеть, в которую тотчас попался невезучий Второй рыцарь. Первый рыцарь бросился было на помощь, но ничего сделать не успел. Разбойники, как пауки, вцепились в спеленатого рыцаря и уволокли в чащу, гулко пиная его кованные бока. Остальные рыцари дрались очень отважно. А когда поняли, что разбойников слишком много, и они вдобавок прекрасно ориентируются в тумане, также отважно отступили. И, только выбравшись из леса, обнаружили, что лишились еще и Шестого рыцаря с его любящей матерью. Первый рыцарь утверждал, что надо вернуться и найти плененных рыцарей. Если они живы, вырвать их из разбойничьих лап, а если мертвы — достойно похоронить. Но никто Первого рыцаря не поддержал. Во-первых, всех ужасала одна только мысль о том, что надо вернуться в туманный лес, а во-вторых, все рыцари были очень разумными и понимали, что если Второй и Шестой рыцари мертвы, то им уже не помочь, а если живы, то жива и Любящая Мама, а значит придется спасать и ее тоже. Спасти-то, может, и не проблема, а вот выслушивать потом бесконечные рассказы о мокрых штанишках, рисовой кашке и больном животике не хотелось даже Первому рыцарю.

Никому даже в голову не пришло, что Шестой рыцарь не погиб и не взят в плен. Когда на них напали разбойники, Шестой рыцарь вдруг страшно позавидовал этим нечесаным и невоспитанным парням, которые могут себе позволить совсем не говорить по-французски, даже не думают учиться бальным танцам и никогда не пудрят волосы, а только и делают, что охотятся, пьют эль, сквернословят, играют в карты и обижают путешественников. Позавидовал и понял, что это его единственный шанс сбежать от любящей мамы и жить так, как ему всегда хотелось. Поэтому он не стал драться с разбойниками, а незаметно направил лошадь в ближайшие кусты и отсиделся там до конца боя, а потом, когда все стихло, последовал за разбойниками. Разбойники оказались и правда неплохими ребятами. Они и Второго рыцаря отпустили на все четыре стороны. И даже позаботились о том, чтобы бедолаге легче шагалось по лесным дорогам: услужливо сняли с него тяжелые доспехи, взяли на хранение оружие и обещали позаботиться о коне. А когда из кустов вышел Шестой рыцарь и попросился в их компанию, с радостью его приняли. Вскоре их догнала любящая мама Шестого рыцаря, и разбойники обрадовались еще больше, потому что никто из них не умел готовить и штопать носки. Только сам новобранец как-то заметно сник и перестал шутить. А любящая мама рассказывала разбойникам, как ее любящее сердце безошибочно указало верный путь сквозь туман, и показывала всем портрет розовощекого пухлого младенца со славными кудряшками.

А восемь рыцарей отдохнули, напоили лошадей и пустились в путь. Впереди вилась желтой лентой дорога соседнего государства, и лошади выбивали из нее копытами облачка легкой пыли. Солнечные лучи застревали в завитках кованых доспехах и дрожали яркими искорками, как пойманные в паутину мотыльки. Каждый думал о своем, кроме Седьмого рыцаря, который это занятие не любил. Первый рыцарь задумался о неожиданных поворотах, которые, оказывается, выкидывает жизнь. Третий страдал, что так и не совершил подвига. Четвертый вдыхал запах любимых духов его любимой принцессы и тоже страдал, но сладко. Пятый жалел, что среди разбойников не оказалось ни одного дракона, а то он бы ему показал, почем пуд лиха. Восьмой сам себя успокаивал. Девятый удивлялся, как это среди большой банды разбойников не оказалось ни одной девушки. А Десятый просто молчал за компанию.

Вскоре дорога стала утоптаннее, запетляла среди ржаных полей, обещая вывести рыцарей к крестьянскому поселению соседнего государства. Еще издали рыцари услышали крики о помощи и увидели поднимающиеся над лесом густые клубы дыма, потому они пришпорили коней и влетели в деревню, как настоящие герои: бряцая оружием и сверкая доспехами.

Правда, их эффектного появления никто, кроме деревенских мальчишек, не заметил. Все были заняты тушением пожара и суетились вокруг горящего дома с ведрами, лопатами и топорами. Истошно кричала и рвала на себе волосы измазанная сажей женщина в рваном платье.

— Муж у нее в доме остался, — пояснили рыцарям старухи. — Пьяница, сам уснул и дом поджег. Жаль его, помрет теперь ни за понюшку табаку, а сапожник был — на две деревни один.

Рыцари поняли, что это их шанс совершить подвиг. Но только пожар тушить, не с драконом сражаться, тут рыцарю специальная подготовка нужна: доспехи снять, помолиться, с речью выступить и принести клятву верности своей даме сердца. Словом, стали рыцари торжественно, как положено людям их положения, спешиваться. Первый рыцарь задумался о превратностях судьбы. Третий рыцарь достал свой рог и протрубил сигнал «К бою готовьсь!». Четвертый снял с груди медальон с портретом Прекрасной принцессы и всплакнул. Пятый с надеждой спросил, не дракон ли устроил поджег, но, услышав, что совершенно точно не дракон, а деревенский пьяница, заскучал и лезть в горящий дом передумал. Седьмой заворожено уставился в огонь и, казалось, позабыл обо всем на свете. Восьмой растерялся. Девятый приосанился, поглядывая украдкой на девушек. А Десятый начал готовиться к подвигу за компанию. Но на собравшихся крестьян все эти приготовления, как ни странно, не произвели должного впечатления. А какая-то совсем нахальная бабенка с огромными ведрами, спеша к горящему дому, даже оттолкнула Третьего рыцаря бедром вместо того, чтобы вежливо попросить дать ей дорогу. И только испачканная сажей женщина бросилась к ним, рыдая и заламывая руки:

— Отважные рыцари! — воскликнула она. — Неужели среди вас не найдется ни одного храбреца, который спасет жизнь моего мужа! Или рыцари способны только потрясать доспехами?

Восьмой рыцарь не мог позволить никому сомневаться в своей рыцарственности. Он, как был в латах с мечом наперевес кинулся в охваченную пламенем дверь. Тотчас послышался ужасный треск обрушивающегося дерева, и из двери взметнулись огненным облаком злые искры. Запричитали женщины и заплакали дети, жалея безрассудного героя. А какая-то девушка вылила на себя ведро воды и бросилась за ним следом. Через минуту она появилась из огня, одной рукой таща на себе сапожника, а другой волоча Восьмого рыцаря за кованый сапог.

Читать дальше