Артем Матюшенко - Станция-Крепость. 2 книга

– Ясно, все с тобой! – Махнул рукой Вадим. – Видел как в городки играют?

Федя в ответ только пожал плечами.

– Ну волк в "Ну погоди", палки кидал? – Стал разъяснять Вадя, показывая как отводить назад руку и делать замах. – Помнишь?

– Ну вроде. – Неуверенно кивнул парень.

– Короче, идете к холмам, окружаете кролика и забрасывате его палками! Понял?

– Понял. – Помялся лысый. – Вот бы нам этих… бумерангов наделать! Я в передаче видел, его кинул, а он тебе обратно прилетел, прямо в руку!

– Каких, нафиг бумерангов!! Ты их делать умеешь? Так там всю жизнь, еще кидать надо учиться! Палками бейте!

– Ну а это, если птица опять? – Опасливо поежился шериф.

– Тогда все от нее разбегаетесь. Там тетки толстые, они отстанут. Да и птица, она не дура, она же добычу пожирнее выберает. Так, что тебе вообще нифига не грозит. – Подмигнул он шерифу.

– Точно? – Недоверчиво переспросил лысый.

– Точней не бывает! Иди давай, Федя, не беси! – Начал закипать Вадим, и парень тут же шмыгнул за дверь.

Часа через три Вадим начал периодически выходить на крыльцо и поглядывать в сторону холмов. Вот же гоп-компания! Ну чего там рассусоливать? Ведь видели же кроликов пока сюда шли и довольно много. Тьфу, эдак еще их искать придется. Ну где они есть? Наконец когда он вышел из дома в третий раз, со стороны холмов показались люди.

– Нинка! – Крикнул он с крыльца. – Охотники возвращаются! Можно костер разжигать и воду ставить, а то опять к вечеру раскачаетесь. – Оставшийся народ, тоже уже проявляя нетерпение суетился во дворе. Тут Вадя вспомнил, что с утра не видел Николая-боксера. Хм… сдриснул куда или задумал чего. Недаром его деваха у грибника трется.

– Слышь! – Поманил он пальцем свою подругу. – А чего студента не видать, да и телки его?

– Так он Серегины снасти все забрал и в сарае, наверху чего-то раскладывает все, завязывает, отвязывает. – Отозвалась Нинка. – И подруга там же.

– Ладно, хрен с ним, рыболов-любитель! Сегодня прокатило у него, ничего не делать. А в следующий раз сам за кроликами пойдет, нехрен от общественных поручений отлынивать. – И Вадим встал с винтарем у забора, ожидая приближения охотничьей команды.

По мере приближения людей им все более овладевало волнение. Две довольно мощные, в телесах женщины шли прихрамывая, Володя – муж одной из них, шел прикрывая лицо платком. А позади всех плелся назначенный шериф и тащил на плече все палки.

– А кролики где? – Встретил их вопросом Вадя.

– Тебе в рифму ответить? – Не удержалась жена очкастого. – Дураки они, что ли? Разбегаются, как только кидать в них начинаем!

Позади нее стоял Володя, с фиолетовым синяком под глазом и поблескивал одним оставшимся стеклышком в очках.

– Это тебе кто так прилепил? – Спросил у него самопровозглашенный глава.

– Никто! Сам иди в следующий раз и лови их! Раскомандовался! – Огрызнулся очкастый и тут же спрятался за жену.

– Ты это! Кончай барагозить. У тебя теперь, в очке, стеклышко одно, можно полный пердимонокль делать! – Хохотнул Вадим и глянул на Федю. Но лысый не поддержал смех начальства, бросил у забора палки, что нес с холмов и с измотанным видом сел прямо в траву.

– А, ну вас! Горе – охотники! Пожрать значит хрен чего! – Он развернулся и ушел в дом. Через некоторое время вышел и протянул палку сырокопченной колбасы и пару луковиц Нинке. – Вот, все что осталось. Постругай помельче и с крупой свари. Навроде кулеша будет. Жрать-то, как из пушки охота!

Зато вечером после скудного ужина, они втроем закрылись в доме и вдоволь напились чаю с карамельками. Вадя показал на тощий рюкзак. – Сахар еще есть и сгущенки банка, но не все же сразу, это на потом оставим!

Четвертый день попадалова начался с неприятной новости. Его, тряся за плечо, разбудила Нинка.

– Ва-адя! Ва-адя! – Полуплача причитала она.

– Ну чё там? – Вскинулся он.

– Там он умер! – Всхлипнула деваха.

– Кто? Грибник?! – Соскочил испугавшись Вадим.

– Нет, дедушка! Этот… Василий Ильич. Ну с тросточкой который.

– А чего, умер-то? – Все еще приходя в себя спросил Вадя.

– Так старенький был! И тетя Валя сказала переживал все за внуков, как они там без его пенсии в деревне проживут. Вот наверное сердце и не выдержало.

– Вот же! Скажи, пусть во двор все выходят, щас я!

Через некоторое время он вышел. Народ был уже там и ждал распоряжения начальства, но он не увидел ни Колю-студента с подругой, ни Володю-очкастого.

– А где, студент?! И Очкастый? Сбежали? – Зарычал он. – Но тут увидел жену Володи очкастого. – А тебя, чего не взяли?

– Да на рыбалку они пошли, затемно еще вышли. А чего, без твово разрешения нельзя было? – Ехидно ответила та. – Указания забыл дать?

На что Вадим только махнул рукой. – Ну поглядим, что наловят. Где дед-то?

– Так на сеновале лежит. Кто его вниз спускать будя? Вертолет сам меньше весит, не удержит. А Федька твой сказал, без тебя, ничего не трогать.

– А чего не трогать-то, Федя? Надо было вниз тело спустить. – Повернулся он к лысому.

– Да я, это… ну думал раз я – шериф, то нельзя место приступления трогать. – Замялся парень.

– Какое нафиг место? Он сам же умер? Ну и иди с Валериком, вниз стаскивай! Лопата где? – И Вадя, взяв лопату пошел к уже имеющимся за домом трем могилкам.

– Слушай, а чего народу так мало? Где остальные? – Намечая ямку под могилу спросил он у Насти.

– Так, Коля с Нстюхой и этот… Володя, те на рыбалку ушли. Грибник еще наверху отлеживается, хоть в толчек уже сам ходит. Ты ему походу сильно голову стряс, до сих пор кровью харкает. – Покачала она головой. – Тетя Валя – та, что укушенная, так тоже лежит. У нее нога воспалилась. Ну а остальные, все здесь.

– Поня-атно. – Протянул Вадя. И вдруг вспомнил. – Чего там с картошкой? Была целая?

– Четыре клубня всего и с пяток погрызенной. – Отведя глаза сообщила кондукторша.

– Ты это, Нинок, ты ее посади прямо во дворе. За домом. Там вроде никто не шмыгает, может и вырастет еще чего.

– И погрызенную?

– Ну а чего? В войну же по глазкам резали. Может и эта к посадке годная будет.

– Ну ладно. – Кивнула девица. – Покурить бы? Ты с утра курил уже?

– Когда бы успел? – Удивился Вадя. – Щас, с дедом этим закончим и в доме покурим, чтобы других в соблазн не вводить. А! – Вдруг махнул он рукой, все равно старый был! Только рот лишний, а пользы с него? Да никакой! – И он остервенело принялся рыхлить почву, а потом вычерпывать ее из разростающейся могилки.

Не успели они похоронить старика, как с рыбалки вернулась компания студента. Настя тоже расстроилась изветием, что Василий Ильич умер. А Вадю больше поразило, что всего за три часа, и это вместе с дорогой, они успели наловить несколько киллограмм рыбы. Семь крупных рыбин, пять – с черными точками на боках, каждая примерно от кило до двух весом. Вадя в рыбе не разбирался, но очкастый Володя чуть не трясущимися руками передавал ее Насте, поясняя. – Это форель! Ручьевая! А эти две – хариус! И это притом, что мы мелочь не брали! Ёперный театр! Да я такой рыбалки нигде, никогда не видел! Чтобы за два часа, да на голый крючок! – Восхощался он. – Эх, расскажи кому дома – ну не поверят!