Илья Ганин - Королевские клетки

— Хватит уже, Джесс. Ну что, мне Ами чужая что-ли? Будем вытаскивать…

Джесс помолчал, без особых мыслей таская стило по карте.

— Слушай, Рик. А они вообще могут Уитенагемот собрать? Что им для этого надо?

— Пять герцогов, семь графов, тринадцать баронов. Это чтобы начать. Потом они должны будут дождаться ответов со всех границ и коронных городов с указанием количества депутатов. Потом, через месяц, все должны собраться, заслушать и решить.

— И… такое вообще-то было хоть раз, после Дитмара Рыжего?

— Нет.

— А тогда зачем им это? Тем более, что пятого герцога они еще искать будут, и графы — тоже просто так с границ не уйдут.

— Они надеются, что Его величество и так склонит слух к их просьбе…

— В смысле — испугается?

— Ну да.

— И чего бы не предоставить им возможность договориться? Они же все равно никогда не смогут ничего сделать?

— На период от объявления собрания и до его окончания запрещается вводить новые налоги, казнить благородных и изымать имущество горожан. Одно счастье — кормить это сборище не обязательно.

— … но можно дворянина посадить в крепость, например? А горожанина — казнить?

— Попробуй-ка посадить дворянина, если под столицей стоит две-три тысячи таких же бездельников!

Джеррисон пожал плечами.

— Вообще-то, с военной точки зрения, они мало что из себя представляют.

— Ага, отличная репутация для короля — дождался собрания уважаемых людей и раздавил их конницей. — фыркнул Рик.

— Дитмар Рыжий, помнится, велел разогнать их кнутами, а зачинщиков — казнить, "сообразно сословию"? — протянул Джеррисон.

— Не припоминаешь заодно, каков тогда был размер Ативерны?

— Примерно четверть сегодняшнего.

— И северная династия закончилась на сыне Дитмара, который не смог собрать ополчение буквально через десять лет. Вдохновляет на свершения.

— И что делать?

Рик пожал плечами.

— Ждать. Пусть хотя-бы требования заявят. Опять-же, сейчас все города все на свете вспомнят, начиная с права голубятни и заканчивая гильдейскими ротами. Вообще, меня все больше привлекает идея назначить тебя наследником. Ты у нас высокий, красивый, тебя все девушки любят…

— Если до такого дойдет, то тебе после моей коронации радоваться придется минут десять. А потом я тебя прямо там назначу канцлером, и ты будешь разгребать все тоже самое — только без короны. И приставлю я к тебе пять… нет — десять сержантов, сказав каждому, что ты отлынивать любишь.

— Ты не можешь быть таким коварным!

— Еще как могу! Так что — и не пытайся увильнуть, Королевское Высочество…

Йёрген Хелльстрём, худой и высокий вирманин двадцати лет стоял на посту в коридоре у покоев графини и ее приемной дочери. По общему мнению, на этом посту следовало менять людей каждый день и ставить туда холостых парней — потому, что их наниматель, Лилиан, по прозвищу Ауд, жена местного бонда Иртона, сейчас уже год обходилась без мужа и было бы неразумно ссориться с женами или с нанимательницей, если она вдруг проявит интерес к бравым высоким парням, каждый из которых не ударит в грязь лицом по сравнению с местными хлюпиками.

Неженатые парни, понятное дело, совсем не возражали — хотя до сих пор Лилиан Ауд и не считала, наверное, нужным проявлять к ним такой интерес. Но женщиной она была серьезной, щедрой — и вполне симпатичной, а потому парни без возражений становились на этот пост, в надежде, что повезет именно им.

Йёрген, по прозвищу Носатый, стоял и размышлял, о том, что дела идут неплохо: и он уже скопил три золотых короны — а этого, как он доподлинно разузнал, хватало на целых тридцать овец или десять свиней. Все шло к тому, что еще три-четыре месяца и он сможет заплатить и за их перевозку на Вирму, хотя возможно, разумнее было бы купить их прямо там, на торге — но местные овцы ему нравились больше. Разумеется, стоило позаботиться и о пастбищах — но его род владел достаточными землями, на которых после последнего голода нечего было пасти.

Конечно, если бы, например, Лилиан Ауд вздумала одарить достойного парня чем-то помимо жалования, было бы совсем не плохо. Боги, как считал Йёрген Носатый, вполне благоволили ему, так что — почему нет?

В любом случае, их предводитель, Лейф Торвальдсон, еще довольно долго будет находиться при Лилиан Ауд, потому что на Вирме его слишком уж ждут, а уважаемому свободному человеку не годится отказываться от данного слова. Тем более, что удача, как бы ни казалось это странным вначале, оставалась на стороне Лейфа Торвальдсона — его люди не оставались бедными, и для этого даже не приходилось грабить.

В отряде поговаривали, что получать плату за охрану — не так почетно, как добывать богатство в бою, но слишком уж многие в таких делах сложили головы, а богатства так и не добыли.

Йёрген поправил перевязь с коротким мечом и с удовольствием подумал, что еще полгода назад секира была для него пределом мечтаний, а теперь у него есть меч, кинжал, шлем и кузнец из Лавери обещал через три недели доплести ему кольчугу хорошего двойного плетения. Он приценивался к панцирю эльванской работы, но три короны — это было очевидно многовато, пусть даже оружейник обещал бесплатно вытравить на панцире голову дракона. В Лавери ему попасть с тех пор не удавалось, но аванс был невелик — и он не думал, что кузнец решит его обмануть.

В общем, Носатый Йёрген был доволен жизнью.

Закончив разминать Миранде ноги и спину, Лиля накрыла ее одеялом.

— Полегчало?

— Ага… Мама, а ты мне еще раз покажешь, как это делать? А то у нас у всех все болит, а я не всегда могу парней размять. Уж больно они костлявые.

— Покажу. Давай, засыпай потихонечку… — внимание Лилиан привлекли огни, хорошо видимые с четвертого этажа. Она встала, подошла к окну слева и присмотрелась. Фонари какие-то… Что за фонари рядом с замком? Никакого освещения, разумеется, вокруг замка по ночам не было. Лиля забеспокоилась — теперь ее многое заставляло задумываться. И ей не казалось, что это к лучшему.

— Мам, ты там что-то увидела?

— Огоньки какие-то. Спи.

— А-а… Три с северо-востока, три с запада? Это третью роту по постам развели. Их сегодня Сапожник сам гоняет…

— Что-что?

— Ну, шевалье полковник Фрим сегодня лично дежурит по полку, а в патрулях сегодня третья рота. Вот, ее и развели.

— И где же он дежурит? Лагерь-то отсюда не видать.

— Ой, ну мам, ну ты прям сказала! В лагере капитан сидит, а Сапожник… то есть шевалье полковник, он, когда сам на разводе, сидит в роще до полуночи — а потом посты объезжает. Говорит, что про лагерь каждая собака знает, а про рощу — только свои.

— Ладно, вояка ты моя. — Лилиан поцеловала Мири в нос. — Научила мать жизни, теперь спи.