Андрей Каминский - Игра Дракона или Конан в Вестеросе

— Ах да, — Дени иронично посмотрела на Конана, — говоришь, ты король? А по мне так ты похож на бандита…или наемника.

— Я был и тем и другим в свое время, — усмехнулся Конан.

— И тебя наняли убить меня? — холодно спросила Дейенерис.

— Не наняли, — сказал Конан, — я пришел сюда по собственной воле. И убить собирался не тебя, а…

— А моих детей, — закончила Дейенерис, — ты думал, что это смягчит твою участь?

— Я не жду снисхождения от женщины считающей себя матерью крылатых ящериц, — хмыкнул Конан, — я слышал, как ты поступаешь с теми, кто не ползает перед тобой на коленях.

— Королева всегда дает людям выбор, — вмешался в разговор Тирион, — то, что вы хотели сделать карается смертью, но, если вы преклоните колено, то будете жить. Законной королеве Семи Королевств не помешают храбрые воины.

Он глянул на Дейенерис, в поисках поддержки. Та вопросительно посмотрела на Конана. Киммериец молча сплюнул кровью сочившейся из разбитой губы.

— Король не встает на колени, — хрипло произнес он.

— Я даю выбор каждому, — лицо Дейенерис, казалось, превратилось в маску, — умереть стоя или жить, склонив колено. Вы выбрали первое — это ваше право. Кхоно, Рогго, Аго! Выведите его к драконам.

— Значит так происходит правосудие у Матери Драконов, — рыкнул Конан, — тех, кто отказывается ползать на брюхе, она просто сжигает? Вы, вместе со своей тварью убили сотни людей, не сделавших вам ничего плохого! Моих людей, тех, с кем я бок о бок сражался и воевал — и меня хотят сжечь за то, что я пытался убить чудовище, принесшее им погибель? Это тот новый мир, который вы несете здешней стране?

— Те, кто служит Серсее, не заслуживают лучшей участи, — резко ответила Дейенерис.

— Я никому не служу, — зло сказал Конан, — у нас ней равные отношения.

— Равные? — рассмеялся карлик, — с моей сестрой? Вы лжец или глупец или плохо ее знаете.

— Может быть, — мотнул головой Конан, — но кое-что о вас я уже узнал. Например то, что я могу потребовать испытания поединком.

— Это испытание для лордов, а не для наемника, — подал голос толстяк.

— Я король, — упрямо сказал Конан, — а еще я лорд Штормовых Земель.

Дейенерис, похоже, заколебалась, бросив вопросительный взгляд на своего десницу.

— Ваше величество, — Тирион поклонился, — может и стоит разрешить ему. Он избит и изранен, а вы можете выбрать любого бойца.

Королева Драконов испытующе посмотрела на него, потом повернулась к дотракийцам и бросила несколько слов. Ответом ей был возбужденный гул: перебивая друг друга, кочевники с жаром что-то доказывали кхалиси. Особенно выделялся один — высокий смуглый воин с длинной косой, то и дело бросавший на Конана ненавидящие взгляды. Дейенерис перекинулась с кочевником еще несколькими фразами и повернулась к Конану.

— Ваше желание удовлетворено, сир, — отчеканила она, — моим бойцом будет ко Кхоно!

— Вот и отлично, — ухмыльнулся Конан, — мне дадут меч?

— Эта будет бой без оружия, — произнесла Дейенерис, — Кхоно говорит, что голыми руками свернет тебе шею и вырвет печень.

Поединок решили не откладывать — дотракийцы расступились, освобождая пространство перед троном, куда ступил освобожденный от цепей Конан. Его противник ждал его: сбросив одежду из шкур и обнажившись по пояс. Под бронзовой кожей играли великолепные мускулы, сильные руки до локтей, обматывали кожаные ремни. Несмотря на немалый рост и мускулатуру дотракиец двигался легко и быстро, словно горный барс. Темные глаза возбужденно сверкали, с уст слетали воинственные крики и громкие, явно бранные слова.

— Эй, милашка, — громко сказал Конан, демонстративно обращаясь к мулатке, — что говорит этот пес?

Девушка, — Конан слышал, как ее называли Миссандеей, — бросила неуверенный взгляд на Дейнерис и та ответила чуть заметным кивком.

— Он говорит, — сказала переводчица, — что он вырвет тебе наглый язык, а глаза запихнет внутрь черепа. Что он оторвет тебе мужские причиндалы и скормит их крысам. Что твое тело будет гнить без погребения и крабы будут копошиться в твоих пустых глазницах.

— Разговорчивый сукин сын, — сказал Конан, одновременно внимательно следя за сыпящими проклятиями дотракийцем.

— А еще он говорит, — вмешалась в разговор Дейнерис, — что если ты и вправду король, то в сегодня ты проиграешь не только свою жизнь, но и свое королевство. Что если оно появилась на месте Травяного моря, значит истинные хозяева ее — дотракийцы. Что после того, как они вернут мне трон, они вернутся одним огромным кхаласаром и потребуют у твоих подданных их земли…

Конан невольно расхохотался, представив как этот бахвал станет что-то требовать у Ксальтотуна. Смех окончательно вывел его противника из себя: решив, что Конан достаточно отвлекся на общение с девушками, дотракиец, без предупреждения, прыгнул вперед, обрушив на Конана град ударов. Киммериец, все еще чувствуя боль от недавних побоев, старался двигаться поменьше, прикрываясь руками, вскоре превратившимися в одну сплошную рану.

— Трус! — рычал дотракиец, атакуя вновь и вновь, — жалкий трус, что боится открытой схватки. Дерись как мужчина, ты, бледнокожий пожиратель нечистот.

Конан молча прикрывал голову, хватко отбивая более-менее серьезные удары. Постепенно движения его противника замедлились: не уступая Конану в быстроте и ловкости, он явно проигрывал в выносливости. Кроме того он был молод и горяч и дрался перед своей кхалиси, стремясь продемонстрировать ей, сколь умелый воин у нее на службе. Уверившись, что киммериец просто боится него, Кхоно, отбросив осторожность, выплеснул все силы в одной сокрушительной атаке. В запале он раскрылся на мгновение, чем не преминул воспользоваться Конан. Переход от обороны к нападению был столь стремителен, что дотракиец растерялся, пропустив удар в челюсть, сваливший его на землю. Когда Кхоно вскочил на ноги, его шею уже сдавили могучие руки и ему не оставалось ничего иного, как вцепиться в шею варвара в ответ. Двое мужчин застыли, словно неподвижные скульптуры, ожесточенно душа друг друга. Лицо дотракийца посинело по мере того, как железные пальцы киммерийца вдавливались все глубже в его горло, добираясь до дыхательных путей. Панический ужас мелькнул в глазах Кхоно, когда он, отпустив горло Конана, схватил его за запястья, пытаясь разжать железные пальцы. С холодной усмешкой, Конан начал медленно поворачивать голову кочевника, улыбаясь в искаженное страхом лицо. Мускулы Конан вздулись огромными буграми и в этот момент шейные позвонки Кхоно звучно хрустнули. С презрением Конан отбросил мертвое тело и, вскинув руки, в гробовой тишине издал воинственный киммерийский клич. Его грудь ходила ходуном, по телу обильно стекал пол, но в глазах полыхало свирепое торжество.