Sayar - Людская предательница (СИ)

Повезло, что в последнее время на улице было очень жарко. Кроны деревьев подсохли под палящим солнцем, а из-за ночного ветра они ломались и усеивали собой землю. Но выбирать особо не из чего. Под ногами валялись тонкие ветки. Надо постараться найти прекрасные длинные стволы.

Через час Джасти удалось собрать стопку годных палок. Придётся сделать три захода, чтобы оттащить все к разбитому окну. Первый заход она выдержала неплохо. Когда вернулась за новой партией, то почувствовала какое-то движение. Это был Альаэль с пулевым ранением в бок. Можно назвать настоящим чудом то, что та злосчастная пуля не тронула его органы. Эльф даже не взглянул на девушку. Просто сгреб в охапку все палки и пошёл обратно. Вот это сила…

— Спасибо, — пусть не поймёт, но сказать это слово надо было.

К лазарету, одновременно с Джасти, шли Йорвет с товарищами. Он безучастно посмотрел на собранную ею древесину. В его глазе промелькнуло… одобрение? Но он так ничего не сказал, а просто бросил сотню самодельных стрел на землю. Также сделали Зевран и четвёрка раненых. Надо же, как много… Неужели было необходимо мастерить столько?

— Dana, ты молодец! — ну кто ещё кроме Зеврана похвалит её?

И всё-таки, Джасти отдала Йорвету должное. Она знала, что эльф ещё был слаб, но он взвалил на свои плечи очень много работы. Он и Зевран. Два командира заделывали разбитое окно, устроили себе на крыше небольшую площадку, куда и перенесли все стрелы, и подготовили луки. Одноглазый сходил к прачкам, там же оделся в свои старые, но чистые кожаные доспехи. Хотя Джасти было трудно назвать такую одежду доспехами. Однако, в ней он преобразился. Прежде всего очень высокий, мускулистый, довольно-таки привлекательно выглядящий эльф. Мужественные скулы, нос с горбинкой, заостренные уши. Плечи широкие, довольно гордые. Спина прямая, осанка восхищает воображение. Также на правом сапоге прикреплены ножны для кинжала. На спине гордо виден расписанный эльфийской письменностью колчан для стрел. Справа на поясе виднелся спрятанный в ножнах меч. Вот теперь мужчина выглядел действительно страшно.

Он и Зевран также следил за воинами, которые, сидя у костра, варили какую-то… бурду? Серьёзно, что это за вязкая зелёная жидкость? И варят эльфы в том котле, в котором Джасти стерилизовала свои инструменты! «Этот котёл — на помойку».

Во время обеда работающие эльфы не отрывались от дел. Джасти помогла кухаркам отнести подносы с едой работягам. С теми четырьмя, сидевшими у костра, проблем не было. А вот с Зевраном и Йорветом на крыше…

— Вам надо подкрепиться, — крикнула девушка, наблюдая, как те заканчивают последние приготовления. Правда, что именно они там делали, девушка не видела.

— Не мешай, beanna, — рявкнул одноглазый. Сейчас-то что не так?

— Как хочешь, а я с удовольствием поем, — улыбнулся Зевран и с лёгкостью, цепляясь непонятно за что, как Квазимодо, спустился на землю, принимая у девушки поднос. Но Джасти не собиралась оставлять хотя бы одного голодного. Тем более, если пауки действительно пойдут именно этой дорогой:

— Йорвет, я, как твой лекарь… — «Чуть не сказала врач», — …приказываю тебе. Спустись и поешь! — тот проигнорировал её слова. Слева послышался смешок Зеврана. Его это, разумеется, только забавляло. — Иначе я отдам твою порцию Ворону!

— Делай, что хочешь, — огрызнулся эльф.

— Йорвет! — возмутилась девушка. — Ведёшь себя, как ребёнок! Поешь, ну пожалуйста!

Докатились, уже умоляет своих пациентов поесть. Но, то ли волшебное слово, то ли она сама взбесила мужчину, одноглазый что-то швырнул с крыши и с такой же лёгкостью спустился.

— Хватит орать, — приказал эльф, грубо выхватывая у неё второй поднос. — A dʼyeabl aep arse, beanna! Ты достанешь даже мёртвого.

Стоило бы обрадоваться, ведь цель сестры достигнута. Но она лишь злобно взглянула на одноглазого и мысленно пожелала ему подавиться. Мужчины отошли к костру, к своим товарищам и, разговаривая о чём-то, принялись за трапезу. А что надо делать Джасти? По сути, нужно поесть. Но знакомый крик Исенгрима заставил девушку забыть об этом.

Она увидела его и Мариэль, идущих с холма, где когда-то скрылась красивая эльфийка. Нельзя было передать, как же сестра рада видеть эту парочку. Девушка побежала им навстречу, в то время как Йорвет и Зевран остались на своих местах.

— Наконец-то вернулись, — обрадовалась Джасти. Исенгрим был хмур — до него ещё в деревне дошли известия о пауках. Спутница же ярко улыбалась своей наставнице. Такой улыбки Джасти ещё ни разу не видела на столь прекрасном лице. — Вы задержались.

— Проблемы с деревней, — отозвался Исенгрим. — Я просил их остаться. Даже если пауки уйдут с этих земель, они ведь вряд ли вернутся. Нас обрекли на голодную смерть.

— Значит, ты догадался, что мы не собираемся эвакуироваться.

— Я хоть не знаю твоей медицины, но за время, проведённое с тобой, понял, что очень важно соблюдать чистоту. А в лесу, увы, такой радости нет.

Джасти улыбнулась. Надо же, он не только переводил, но тоже чему-то учился. Приятно, что она сотрясала воздух не только ради своей Мариэль.

— Пойдёмте, — поманила она пришедших. — Вы устали с дороги. У нас как раз обед.

— Приятная новость, — слегка расслабился эльф. — Мы действительно проголодались.

Пока Исенгрим трапезничал с двумя командирами, Джасти и Мариэль осматривали больных после обеда — обязанности ещё никто не отменял. В эльфийке было больше рвения, чем до ухода. Видимо, она успела соскучиться по работе. Но настроение красавицы быстро омрачилось. Сначала она заметила разбитое окно, вместо стёкол которого теперь были приколоченные и перевязанные между собой палки. Потом она заметила пустую кровать в конце зала, на которой когда-то лежал Драниэль. Она всё поняла.

Так прошёл день. В работе, в напряжении, в безмолвии. Исенгрим, Зевран и Йорвет общались между собой и не обращали никакого внимания на человека и эльфийку. Им просто было не до этого, и Джасти это прекрасно понимала — мужчины из кожи вон лезли, лишь бы защититься от пауков, продержаться до подкрепления.

Чем-то сестре эта ситуация напомнила те долгие недели в роте, когда эльфы почти не нападали, но люди всё равно ощущали себя в ловушке. Сердце заныло вновь при воспоминании о своих ребятах и Юджине. Последние события здесь напрочь оттеснили их образы, но сейчас, пока Джасти стояла на улице и смотрела на закат, и, пользуясь минутами отдыха, она вспоминала их лица, голоса, слова; как ребята хлопали в ладоши, когда девушка перед боем играла на гитаре и распевала песни о победе.

— Эй, — уж больно неожиданно на улицу вышел Йорвет. — Выпей.

Она недобро взглянула на сурового мужчину, а потом на какую-то склянку, что он протягивал. В ней что, была та самая болотная жижа?