Мария Веселая - Я родилась пятидесятилетней. Книга 2 (СИ)

Но открыто диктовать условия лечения я не могла.

Именно из-за этого я сейчас набирала сообщение Эдварду Каллену:

Если предложение по поводу воскресенья в силе, то я хочу пойти.

Нажимая «отправить», я чуть скривилась оттого, что пишу вампиру среди ночи.

Ответ парня не заставил себя ждать:

Естественно, в силе. Я заеду за тобой в час дня.

Этой ночью я впервые за неделю спала спокойно.

>

Заметался пожар голубой,

Позабылись родимые дали.

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Мне бы только смотреть на тебя,

Видеть глаз златокарий омут,

И чтоб, прошлое не любя,

Ты уйти не смогла к другому.

Поступь нежная, лёгкий стан,

Если б знала ты сердцем упорным,

Как умеет любить хулиган,

Как умеет он быть покорным.

Я б навеки забыл кабаки

И стихи бы писать забросил,

Только б тонко касаться руки

И волос твоих цветом в осень.

Я б навеки пошёл за тобой

Хоть в свои, хоть в чужие дали…

В первый раз я запел про любовь,

В первый раз отрекаюсь скандалить.

Сергей Есенин «Заметался пожар голубой…»

Эдвард

Шел четвёртый час ночи, я находился дома, но было противное чувство, что я засиделся в гостях. Я слышал близкие чужие мысли, наполненные почти дневными заботами, так как никто в моей семье, естественно, не спал. А мне нестерпимо хотелось уснуть, чтобы проснуться уже утром, когда я смогу увидеть Беллу… Хотя бы через мысли Чарли. А лучше уснуть и проснуться сразу в воскресенье!

Удивительно, как эта смертная девушка, случайно войдя в мою жизнь, умудрилась смешать всё, полностью изменить мои цели, привычки, чувства, мировосприятие… И она продолжала менять меня. Вот сейчас вместо того, чтобы слушать что-нибудь из классики, читать, музицировать наконец, как ещё делал всего лишь два месяца назад, или любоваться спящей девушкой, вдыхая неповторимый запах, как привык делать недавно, я сбежал подальше, чтобы своим мрачным настроением не портить её ночь.

Моё хмурое настроение не должно было влиять на сны Беллы, но, как и все люди, она чувствовала исходящую от меня опасность. Возможно, мои тихие мечты об убийстве Квона или в очередной раз зарвавшегося Ньютона порождали у этой маленькой избирательной телепатки ночные кошмары. Я не знал. Но, заметив печальную тенденцию, пообещал себе входить в её комнату почти как в храм божий. С чистыми помыслами и намерениями. На всякий случай.

В сожаления Элис относительно отъезда Бо Белла точно не поверила, а сестра была первоклассной лгуньей. Нам с ней даже в очередной раз на мгновение показалось, что Изабелла Свон знает о даре предсказательницы и злится на поездку в Сиэтл вполне осознанно.

Провернуть эту аферу у меня под носом Элис помогло едва ли не чудо. Девушка сбежала с уроков раньше, чем я успел заметить подвох в её мыслях. Мой ужас, который я испытал, не найдя Беллу дома после недавнего обморока, не описать словами. Мелкая поганка Элис не брала трубку. Первым делом я, естественно, позвонил в больницу. Карлайл успокоил меня и сказал, что если девушка зайдёт к нему, он сразу позвонит мне. Потом я искал Беллу по всему этому маленькому чёртовому городку, впервые осознав, сколько у Беллы друзей и знакомых. В мыслях Чарли я мельком прочёл о домашнем аресте и запрете на выезд из города, а также о том, как тщательно он проверил новую машину Беллы, в которой сидела мисс Роузен. Совершенно крамольная мысль о том, что мисс Свон может быть с моей матерью, которая планировала проверить ремонт в магазине Сиэтла, спасла меня ближе к вечеру. Мама быстро ответила и рассказала, что Белла давно уехала с девочками за покупками. В числе девочек значилась моя любимая сестра:

— О, а ты потерял только Беллу или и свою машину тоже?

Как-то быстро я понял, что Эсми имела в виду не «Вольво». Итак, Эмметт накаркал. Мою машину всё-таки спёрли.

Но тем вечером меня ждал ещё один сюрприз, и если начинался он хоть и напряжённо, но приятно, его конец почти заставил меня разругаться с Элис.

Предсказательница не просто заглаживала свою вину видом промокшего соперника. Она спасала меня. Совершенно безобразным образом. Квон планировал признаться в своих чувствах Белле перед отъездом, уговорить Беллу поехать с ним. И если последнего Элис не видела даже как вероятность, то ответное, смущённое и неловкое признание Беллы она видела, а потому намеренно тянула время, давая возможность дождю вымыть из головы Квона желание озвучить свои чувства.

Её план, конечно, сработал. Но, беспомощно слушая рыдания девушки на плече отца, который не мог вспомнить, когда его дочь плакала в последний раз, а потому даже не знал, как её успокоить, я чувствовал отвращение к себе, к сестре, к человеческим болезням, но особенно к Квону, который малодушно позволил себе разделить собственную боль с Беллой. В конце концов, какое у него было на это собачье право? О чём этот юнец думал? Она не давала ему никаких клятв! Жить с ним в печали и радости, делить горести… Она не должна была чувствовать себя виноватой за его разочарование.

После той ночи она будто потухла. Слабым огоньком в её глазах горело желание как-то помочь другу, но это была лишь тень того пламени, что я наблюдал недавно, которое любил в ней.

Она почти не разговаривала. Не смеялась. Это было мучительно.

Она не обратила внимания на мой подарок. Когда Чарли принёс оставленные мной в почтовом ящике марципановые конфеты, Белла лишь чуть удивленно приподняла брови и даже не попробовала любимые сладости.

Сегодня, получив её согласие на поездку в субботу, я не чувствовал триумфа победителя. Я понимал, для чего она едет. И, чёрт возьми, если она наконец улыбнётся, убедившись, что сделала всё, что могла, я анонимно отправлю круглую сумму организатору этого собрания!

Вздохнув, я спустился вниз к семье. Я и так слишком мало уделял им внимания в последнее время.

— Одно её маленькое вынужденное «да», и ты уже спешишь отблагодарить её… — Элис со счастливым лицом ожидала меня в гостиной.

В её мыслях я наблюдал курьера, который вручает Белле мой небольшой подарок.

— Ты же знаешь, её согласие или несогласие не влияли на посылку.

Я видел в мыслях сестры, как девушка с недоумением разглядывает старинное ручное зеркало в серебряной оправе.

— Подпись «Белоснежке»? Да ты романтик!.. О… — к видениям сестры добавилось ещё несколько сцен.

— Гребень и шкатулка в стиле зеркала?

— Когда-то в таких шкатулках хранили ленты и украшения.

— И красные яблочки на десерт, верно?