DarkKnight - Сломанная игрушка

Здесь Лира нигде не заметила счастливых улыбок. Злорадные и насмешливые — да, безусловно, но искренне тут, казалось, не веселился никто.

Многие пони здесь были почти не одеты, даже по сравнению с практически голыми официантками. Откровенно-вызывающие, а иногда подчеркнуто-строгие, агрессивных расцветок наряды только усиливали впечатление.

Некоторые пони не двигались с места — те, что понуро сидели рядом с людьми на поводках и цепочках, ведущих к ошейникам или недоуздкам. И совсем не похоже было, что пони надели эти атрибуты подчинения по доброй воле.

Сердце тревожно билось о ребра при виде пони, взнузданных и перевитых какими-то черными ремнями. Именно в их глазах чаще всего мелькали страх или безразличие, и они почти не участвовали в царящем вокруг веселье. Разве что провожали взглядом какую-нибудь пони, косились на сцену или один из экранов. Да и люди, сидящие рядом и зачастую держащие в руке концы поводков или уздечек, почти не обращали внимания на своих пленниц.

Лира вздрагивала каждый раз, когда видела такое или встречалась с очередным затравленным взглядом. Очевидно, здесь многие пони были попросту рабами людей. И одной Селестии ведомо, как далеко люди заходили в подобных «развлечениях». Судя по всему, довольно далеко.

Воображение нарисовало нехороших людей, захватывающих пони в рабство, где их ждала поистине трагическая судьба…

«Ты плохая, плохая пони!» — вновь пронеслось в голове.

В это время на сцене появилась Рейнбоу Дэш, сжимающая в передних ногах электрогитару. Расправив для равновесия крылья, она обвела взглядом всех присутствующих. Раздался рев диссонансной тяжелой музыки, с непривычки сильно резанувший по ушам единорожки.

Радужная пегаска запела. На пределе голосовых связок, даже зажмурив от напряжения глаза. Знакомый голос звучал с какими-то странными интонациями, словно в душе исполнительницы поселилось что-то недоброе и мрачное:

Лира готова была поклясться, что эту Рейнбоу Дэш просто распирает дикий восторг. И если бы не преисполненный злобной агрессией голос, может, в такой музыке мятная единорожка нашла бы даже что-то привлекательное.

Рейнбоу тем временем ударила по струнам взревевшей гитары и повысила голос, хотя казалось, что дальше уже просто некуда:

В песне наступил перерыв, позволяющий вокалистке отдышаться. Но Рейнбоу, казалось, сейчас взлетит от восторга, закрыв глаза и всецело отдавшись ревущей музыке.

— Боюсь, все столики сегодня заняты, — сказали вдруг рядом, и Лира чуть не подпрыгнула от неожиданности.

Повернув голову, она увидела молодого черноволосого человека в костюме с бейджем, сообщавшим, что перед пони находится администратор Харлон.

— Что, простите? — переспросила пони, пытаясь перекричать бьющую из динамиков музыку и вопли зрителей.

— Сегодня все столики заняты, — громче повторил человек, на лице которого играла искусственная, масляная улыбка, — потому что Рейнбоу Дэш третий день веселится и сорит деньгами. Могу предложить разве что место за барной стойкой.

Лире стало не по себе от его взгляда. Не то чтобы он откровенно таращился или шарил взглядом по телу, просто единорожка чувствовала себя неуютно.

— Это… подойдет, мистер… э… Харлон, — выдавила пони и осторожно пошла к центру зала. Администратор, проведя рукой над головой пони, повторил жест охранника и тоже слегка удивился синему сигналу индикатора на браслете.

Рейнбоу Дэш со сцены радостно орала под надрывный рев электроинструментов. Ей помогал грузный человек на ударной установке и существо, более всего напоминающее дракона с человеческими пропорциями. Странный клавишный инструмент, похожий на смесь гитары и пианино, в когтистых лапах казался чем-то совсем неестественным, хотя и щеголял шипасто-чешуйчатой драконьей атрибутикой.

Один из трех баров, расположившихся в «Пони-Плее», находился совсем рядом с углублением в центре, сейчас будто заполненным чернильной тьмой.

Проходя мимо закутков со столиками, Лира бросала на отдыхающих людей и пони любопытные взгляды, стараясь, впрочем, чтобы это не выглядело слишком невежливым.

Рейнбоу на сцене тем временем разошлась вовсю, и хрипловатый голос с надрывом выводил последние слова песни:

(http: //www.youtube.com/watch?v=mLhk0MdW9Fo — послушать, как Дэш поет со сцены)

Рейнбоу перестала петь и всецело отдалась музыке. Сейчас, когда не было возможности ни выключить, ни сделать потише, Лира вдруг поймала себя на мысли, что ей начинает даже в какой-то степени нравиться подобная музыка.

Лира увидела, как в одном из закутков худой человек в джинсах и толстовке целуется с Эпплджек. Земнопони, прикрыв глаза и сдвинув на затылок неизменную шляпу, обнимала человека передними ногами. Тот, в свою очередь, рукой обнимал пони за плечи, а вторая шарила по спине, прикрытой клетчатой рубашкой. Стянутый красной резинкой хвост, торчащий из обтягивающих джинсов, не слишком целомудренно мотнулся туда-сюда.

Единорожка смущенно отвела взгляд и продолжила свой путь. Она почувствовала, как мордочка начинает краснеть. Приглядевшись, Лира увидела немало и таких картин, и других. И пони, и люди. Вместе и друг с другом. Или все сразу. Поцелуи и вульгарные объятия, шарящие по телам руки и копыта. Даже покусывание ушек. Спасибо, хоть совсем уж откровенных сцен, подобных тому пугающему шоу, Лира так и не встретила.

Впрочем, некоторые альковы клуба были плотно закрыты складными перегородками. Что делалось за ними — Лире не хотелось даже предполагать.

Это было как-то неправильно, в общественном месте делать то, что принято только между самыми особенными друзьями. Одно дело ласково тыкнуться мордочкой или обнять друга, или там чмокнуть в щечку. Но публично, при всех, поцеловать в губы или даже прикусить за ухо — это было немного неприлично. И насколько Лира поняла, среди людей это было тоже так и даже строже.