Somber - Возвращение домой

Я отодвинула ширму и взглянула на розовую кобылку. Её прежде вьющаяся грива потеряла почти всю свою пышность. Глаз, не скрытый повязкой, уставился на меня, ни единой эмоции не промелькнуло на мордочке Бон. Ноги жеребёнка под одеялами были согнуты… неправильно. Я медленно подошла к кровати и уселась на пол. Меня охватило чувство, что Ксанти малость перестаралась, вытаскивая из меня лишнее, так что теперь я не могла подобрать нужные слова.

«Как ты?»

Ну, она была жива, искалечена и объята болью.

«Как себя чувствуешь?»

Лучше, чем было.

«Прости…»

За что? За то, что не убила её?

Я приоткрыла рот только для того, чтобы захлопнуть его.

Не придумав ничего, я опустила глаза.

— Пожалуйста, прости меня, — едва слышно произнесла я, изучая свою повреждённую переднюю ногу. После минуты молчания я перевела взгляд на кобылку.

Бон не ответила, продолжая сверлить меня взглядом своего бледно-голубого глаза. Я ждала. Она скажет «нет»… или назовёт убийцей… монстром… Найтмэр Мун или кем похлеще. И это будет больно. Но она не назвала. Смотрела на меня, давая возможность моим нервам, как следует поистрепаться.

— Я не… я не сдержалась той ночью. Я была истощена до предела и… приходилось драться… Святая Селестия, драться и драться без малейшего шанса на передышку. Я не видела, что это ты, до того как стало слишком поздно… и… — она никак не показывала того, что слышит меня. Может, она под какими-то препаратами? Тогда я для неё не более чем далёкий отголосок из внешнего мира.

Но она ответила. Её шёпот был едва различим из-за громыхающей музыки и стонов Психошай.

— За что?

Я сглотнула.

— За… нападение на тебя. За причинение тебе вреда. За убийство твоих друзей. За смерть Скудл и…

Она зажмурилась.

— Пони из Стойла ничегошеньки не знают…

Я моргнула и ошеломлённо вытаращилась на лёгкую улыбку, мелькнувшую на её губах.

— Как ты думаешь, что случилось со мной и Скудл до того, как вы нарисовались на горизонте?

— Я…

Я знала, что случилось. Я знала, как это было ужасно. Я видела это в Девяносто Девятом и почувствовала на собственной шкурке на «Морском Коньке».

— Вас изнасиловали, так?

— Угу. Неплохо так отодрали, — просто ответила она. — Но не впервой. Первым был папашка, который делал из меня взрослую кобылку, пока мамка стояла рядом. Потрошители сделали из него отбивную. Мамка пыталась продать нас Обществу, но я не подписала свой контракт, так что она бросила меня. В конце концов, мы прибились к Часовне.

Я судорожно хватала ртом воздух. Пока она говорила, сцена на корабле на секунду снова стала реальностью… кошмарной реальностью.

— Спустя два дня после того как мы свалили от тебя… Фрискихорн нарвалась на злого радсвина. Джиблетс здорово облучило, и она выблевала свои кишки. Другие разбежались. Я прибилась к тем двоим, потому что они знали на примете парочку бункеров, которые можно было обчистить. Типа, почему бы и нет? Заработала бы достаточно крышечек, чтобы убраться подальше отсюда. Они, быть может, хотели прикончить меня, когда мы наткнёмся на что-нибудь достаточно ценное для того, чтобы убить подельника, — Бон зашлась кашлем.

— Неплохо ты меня приложила. Док сказал, что почти прикончила на месте.

— Мне так жаль…

— И вот поэтому ты такая тупая, — оборвала мои извинения кобылка, — Думаешь, папашке было жаль? Или мамке? Или тем рейдерам? Радсвину было жаль? Или радиации? — она фыркнула. — Всем им было попросту насрать. Кроме радиации, наверное. Так чего это ты заявляешься сюда и просишь прощения? За каким хреном оно тебе?

— Потому что… потому что мне жаль. То, что я сделала, было неправильно. Мне нельзя было делать этого, — я шмыгнула носом. — Я пытаюсь быть хорошей пони… быть лучше…

— И вот здесь ты полностью облажалась. Таких штук, как хорошие пони, на Пустоши не водится. Ни единой кучки навоза после них. Я не хорошая пони. Ты тоже. Мы все, всего лишь, пони, — она потрясла головой.

— Ты просто хочешь быть лучше других, разыгрывая из себя большую шишку. Героя. Ну, ты не герой. Так что если ты чувствуешь себя задницей, могу поздравить. Ты и есть задница. Когда-нибудь ты это признаешь. И тогда тебе тоже будет насрать на моё прощение.

Я замерла, оглушенная её словами. Нет. Нет! Пони могли стать лучше. Я могла стать лучше! Нужно лишь больше стараться.

— Хотела бы я, чтобы всё пошло иначе. Хотела бы я снова оказаться на Свалке и на этот раз прислушаться к Скудл. И всё вышло бы куда лучше… Думаю… — я облизала губы. — Я могу сделать хоть что-нибудь, чтобы получить твоё прощение?

Она горестно выдохнула.

— Можешь добить меня. Быстро и чисто. Док не хочет. Говорит, что давал какую-то там долбаную клятву.

Я в ужасе смотрела на несколько слезинок, прочертивших мокрый путь от её глаза к повязкам. Перед моим взором предстал терминал в Медицинском Центре Флаттершай. Я слышала нашу песню. Что ещё? Я услышала шипение Ангела над истерзанным телом Торн. «Я подарила ей покой!» Будь прокляты мои синтетические органы. Несмотря на них, трепет свил себе гнездо у меня внутри. Она отвернулась.

— В любом другом случае, нет. Не собираюсь я прощать тебя, Блекджек. Потому что если бы я простила тебя, мне пришлось задуматься над прощением и остальных, начиная от папашки. Я не хочу этого.

Она спряталась под одеялами.

— Пойди прочь, Блекджек. Что бы ты тут не искала, здесь тебе этого не найти.

Я отшатнулась от её кровати. Как ни странно, какая-то часть меня думала, что я буду прощена. Всё, что мне нужно было для этого, — это сказать, что я пытаюсь стать лучше. Пытаюсь быть доброй, сильной, крутой, стойкой. Пытаюсь помнить о том, что оно было под буквой «Э». Но услышать, что старания стать хорошим суть лишь самообман… И даже хуже — самовозвеличивание… Посмотрите на меня… Я Блекджек. Самая лучшая-прелучшая пони. Святоша Пустоши.

Я потёрла мордочку пожёванным копытом, слушая громкую праздничную музыку и стоны. Я должна быть хорошей. Должна. Я должна быть уверена в том, что… каким-то образом… в конце наступит всеобщее счастье, благоденствие, а свободное от облаков небо будут раскрашивать радуги. Иначе я очень быстро стану новым Деусом или Богиней… Быть лучше. Только чудовище имеет шанс на счастье в Пустоши.

— Извининяюсь, — прохрипела Кэрол, сидя за столом медсестры. Затем взглянула многозначительно на кровать Психошай, а потом — снова на меня. Словно я должна что-то сделать. Я испустила вздох и помахала ей копытом. Серьёзно, пегаске нужен доктор, а не я. Я подбежала к ширмам и отодвинула их, проходя к кобылке. Что я знала о медицине? Ну, если бы она чувствовала себя очень плохо, я могла бы сделать ей укол или…

Оу. Моим глазам открылась примечательная картина: жёлтая пегаска сидела на Стигиусе, приподнимаясь и опускаясь, тяжело дыша и засунув в рот кончик крыла, чтобы не закричать. Судя по покраснениям на её шкурке и густому аромату в воздухе, они занимались этим уже довольно долго. Стигиус пискнул и задрожал, когда она опустилась на него. Я смотрела на их… союз, пока меня не заметила Психошай. Её лицо заалело, а сама она приподнялась, не в силах остановиться.