Somber - Возвращение домой

И всё же, почему нет? Они избежали резни последних дней. У них была их самодостаточная башня. Почему кто-то не должен хорошо жить в этом мире? Они даже, пусть неохотно, но признавали, что некоторые свои излишки они могут использовать для помощи остальным. Они не были плохими пони. Я знала, что Лайтхувс был скорее исключением из правил. Просто они были привилегированными и защищёнными.

В том же доме Глори они ели еду, не намного лучшую, чем у других. У меня был киберпонячий кексик. Бумер, Скотч Тейп, Ламберт и Люсент играли в какую-то электронную игру, включающую стрельбу по пони ради забавы. Когда я заглянула к ним, Скотч Тейп взглянула на меня почти с жалостью. П-21 и Твистер серьёзным тоном обсуждали, что предпримет Анклав, когда прибудет сюда. Глори устроила себе пенную ванну во имя науки.

Что до меня, я не чувствовала особого веселья. Я нашла окно, открывающее вид из наружной стены тора Тандерхеда на заходящее солнце. Облака образовывали вокруг Башни кольцо, поднимаясь из центра этого тёмного глаза. Если это было нормально, я готова была съесть свой рог. Не смотря на разлитое по небу золото и багрянец, я почти разглядела мерцающее вдалеке зелёное свечение. Бу свернулась калачиком рядом со мной. Когда её накладной рог убрали, она была вполне счастлива. На обратном пути я раздобыла для неё немного «малины» (если верить торговцу) и теперь мордаха дремавшей возле меня кобылки была перемазана красным.

Одним из преимуществ синтетических глаз было то, что я могла смотреть на солнце сколько хотела. Оно двигалось вокруг планеты без помощи Богинь. Может так всегда и было. Может так всегда будет. Проще было бы просто перестать задаваться этим вопросом. Перед тем, как покинуть Девяносто Девятое, я об этом даже не задумывалась. Я просто принимала вещи такими как есть и то, что я не могу их изменить.

— Могу ли я изменить это? — спросила я, ни к кому не обращаясь.

— Думаю, да , — прохрипел знакомый голос. Я взглянула в сторону и заметила Крупье, тоже глядящего на солнце. Наверное будучи ментально-проецкионным образом души, он обладал такой же солнце-разглядывательной способностью. Крупье выглядел усталым, но улыбался.

— Я соскучился по этому зрелищу , — сказал он, взглянув на меня. — Многовековая жизнь в виде заклинания внутри компьютера заставляет ценить такие мелочи .

— Как жизнь? — спросила я, присаживаясь.

Его улыбка исчезла.

— Просто устал. Думаю, такая уж доля у сосудов души . — он прикрыл глаза. — Итак, ты снова сомневаешься в себе?

— Нет, — ответила я, слегка улыбнувшись. — Ладно. Немножко. Я просто… разрываюсь между Лайтхувсом и Анклавом… не знаю. Чувство такое же, как было перед «Селестией», понимаешь? Я пытаюсь остановить войну. Только эта битва намного больше. И ставки куда выше.

Уголки его губ чуть приподнялись и он сдвинул шляпу ниже.

— Вот оно что. Народ обречён. Игра окончена. Можем собираться.

— Нет, — усмехнулась я, и он, приподняв голову, с улыбкой взглянул на меня. — Просто потому что это невозможно, ещё не значит, что я не могу этого сделать. Мне просто нужно найти способ.

— И ты найдёшь. Я верю в тебя, Блекджек. Ты, как твой пра-пра-дедушка. Биг Макинтош никогда не позволял чему-либо остановить его, если он считал, что делает правое дело , — сказал он, но его улыбка угасла.

— Даже если это могло убить его? — спросила я и он кивнул. Вздохнув, я посмотрела на красный шар, медленно садящийся за горизонт.

— Думаю, мы увидим, есть ли у нас что-то общее. Я остановлю Лайтхувса. И спасу Тандерхед. Так или иначе.

Крупье кивнул и мы сидели рядом, с Бу, дремлющей на моём бедре, и глядели на угасающий золотой свет.

— Честное слово, Блекджек, тебя не дождёшься, — сказала Бу, подходя ко мне. Я ответила чередой чавкающих звуков, потому что жевала стащенный с кухни пучок зелени.

— И ешь ты, как свинья! — добавила она. Закончив жевать, я ответила с максимально возможным благородством: сглотнула и громко рыгнула. Она отшатнулась и замахала копытом перед лицом.

— Фууу!

— Мир жесток, сестрёнка, — ухмыльнулась я. — Он полон отрыжек, пердежа и других отвратительных вещей. Может быть когда-нибудь, когда ты сможешь с этим справиться, я расскажу тебе, откуда берутся маленькие пони.

— Я это знаю! — воскликнула Бу и отчаянно покраснела. — Не все из нас спят на уроках по медицине.

— Ох. Я знаю, что ты знаешь, — ответила я, ухмыльнувшись ещё шире, — но одно дело — уроки здоровья, а настоящее участие — это совсем другое.

Я понаблюдала, как она из розовой превращается в ярко-красную и, рассмеявшись, схватила её в объятия.

— Ну, честное слово, Бу, есть пони и похуже меня.

— Смерть с небес! — взревела кобыла, рухнула мне на спину и впечатала меня в землю. Захохотав, Рампейдж скрутила меня в захвате.

— Королевский страж попала в засаду? Селестия была бы весьма разочарована!

— Нуга! Нуга! — запищала я, захлопав копытом по земле, когда полосатая кобыла изогнула моё тело сильнее, чем оно когда-нибудь сгибалось.

— Какая я тебе нуга! — зарычала у меня со спины Рампейдж.

— Привет, Тренер, — с улыбкой сказала Бу.

— Привет, Бу-рчалка, — ответила Рампейдж, зажимая мою заднюю ногу между своими. — БиДжей тебя достаёт?

— Я не хотела ничего такого! Клянусь! — завопила я.

— Вообще-то, было дело, — улыбнулась Бу. — Но я думаю, что она уяснила урок.

— Видишь? А ты говорила, что из меня не выйдет хороший учитель, — сказала Рампейдж, освобождая меня. Я не была точно уверена, что быть учителем и быть тренером это одно и тоже, но то, что она любила работать с малышами — несомненно.

— Ты и со студентами такая грубая? — гневно спросила я, поднявшись и убедившись, что она ничего мне не сломала.

— Ну, всяко бывает, Блекджек, — сказала она, обнимая меня копытом за шею и подтягивая меня поближе. — Видишь ли, я груба с ними именно настолько, насколько нужно… и… я знаю их слабые места.

Тут она без колебаний засунула язык мне в ухо.

— Йаааааххх! — я снова повалилась на спину, сражённая облизыванием.

— Серьёзно, Рампейдж, это отвратительно!

— Слова «котелок» и «чайник» для тебя что-нибудь значат, Блекджек? — улыбнулась Бу, и закатила глаза, и мы рассмеялись все вместе.

Я проснулась от того, что на кровати что-то пошевелилось. Не Глори, та всегда спит, как убитая. Она устроила себе оздоровительную ванну и скрупулёзно проверила себя на наличие изменений. Вообще-то, я не думала, что что-то, что назвали Убийственной Шуткой, можно смыть пеной для ванны, но я и раньше ошибалась. Флёр молчала, в вечерней тишине не раздавалось ни единого скрипа. Я почувствовала шевеление в подножье кровати и увидела глядящие на меня бледные, почти светящиеся глаза Бу. Её уши были прижаты и она дрожала.