Somber - Возвращение домой

Селестия Милосердная, дай мне умереть… пожалуйста…

« О, нет, Блекджек. Ты не можешь убить себя. Или проболтаться кому-нибудь. Ни ты, ни то сборище отбросов, которую ты зовёшь своим другом », — злобно прошипела Богиня. — « Никто и никогда не наносил мне такого оскорбления, как ты. Даже не осмеливался. Что ж, теперь ты в моей власти. И я буду разрывать твою личность на малюсенькие кусочки до тех пор, пока от тебя не останется лишь пустая оболочка. А затем заставлю это отребье вернуть тебя обратно для окончательной трансформации в надлежащую форму. И прослежу, чтобы все в Пустоши узнали, во что я собираюсь тебя превратить, чтобы впредь никто и никогда не осмеливался бросать мне вызов ».

Все мои мысли были заняты сейчас одной лишь молитвой, которую я повторяла снова и снова. Ко мне подошла Бу и несколько раз боднула меня в плечо, после чего свернулась калачиком рядом. Всё, что мне оставалось — это обдумывать своё незавидное положение и ждать, пока Богиня найдёт что-то более достойное её внимания.

Кто-нибудь… кто угодно… помогите…

Почти час провела я, сидя в подвале и борясь с Богиней, которая, насколько я поняла, в итоге отправилась по более важным делам. Бу всё это время дремала рядышком, но в конце концов её одолела скука, и она начала подталкивать меня в сторону лестницы. Я, бросавшая вызов громадным чудовищным гулям и прочим созданиям, оказалась абсолютно беспомощна против маленькой белой пони, которая своим упрямством заставила меня сначала встать на ноги, а затем и подняться по лестнице. И, сделав первый шаг, мне было уже не остановиться.

Я просто не могла… и нужно было чем-то занять себя, пока мои друзья не будут готовы продолжить путь. Я не оставляла попыток придумать способ рассказать им, что со мной произошло, и дать понять Спайку, что мне больше нельзя доверять. Но тщетно. Внутри моего мозга что-то необратимо изменилось. Нет, я ещё не стала марионеткой, но Богиня продолжала старательно опутывать меня нитями. П-21 и Скотч Тейп наверху не оказалось. Должно быть, отправились осуществлять её проект.

Я вернулась к уборке в гостиной, чтобы в процессе наведения порядка постараться выкинуть всё из головы, и не думать ни о Богине, ни о Глори, ни о ЭП-1101, ни о зебринских жар-бомбах… ни о чём. Никогда в жизни я ещё не прибиралась так старательно. Маму от этого зрелища наверняка хватил бы удар. Бу направилась прямиком к буфету, но пирожных там не оказалось, зато я обнаружила что-то вроде каши из Засахаренных Яблочных Бомбочек. Наложив для неё целую миску, я закинула в рот рубин и вернулась к работе.

Мама. Я никогда не ценила её, как главу службы безопасности. Была ли и она недовольна собой, обременённая грузом всего того, что не могла контролировать в Девяносто Девятом? Смотрительницу, Риветс, свои обязанности и меня… Как она справлялась? Мучило ли её такое же периодическое чувство тревоги, заставляющее метаться от депрессии к панике и обратно? Намочив в раковине тряпку, я начала оттирать столы, любуясь на нарисованные на их крышках белые звёзды. На моих губах играла лёгкая улыбка, но в глазах стояли слёзы.

— Блекджек? — раздался голос Глори позади меня. Я не решилась повернуться к ней лицом и лишь слегка поникла головой. О том, что я вольна бы ей рассказать, говорить не хотелось, а то, что ей действительно необходимо было знать, было для меня табу. Поэтому я просто заплакала, водя тряпкой по кругу, словно собиралась довести этот кусок кафеля до зеркального блеска, и это было лучшее из того, что я могла сейчас предпринять.

— Что ты делаешь, Блекджек? — снова спросила Глори, вставая сбоку от меня. Я посмотрела в её покрасневшие, с припухшими от слёз веками, глаза.

— Убираюсь, — тихо ответила я ей, и отвела взгляд.

Протянув копыто, она положила его на моё, заставляя остановиться, и я увидела, что успела вытереть на кафеле идеально ровный круг, проигнорировав грязь по соседству.

— Позволь, я помогу, — просто сказала Глори и, повязав косынку поверх своей радужной гривы, присоединилась к уборке. Мы не разговаривали, а я едва осмеливалась дышать. Работая вместе, мы быстро привели здесь в порядок каждую мелочь, которую способны были исправить… за исключением наших отношений.

Я хотела поговорить, но не стала. Хотела рассказать ей, что натворила, но не смогла. Хотела, чтобы она отпустила меня, но она бы отказалась. В итоге, я просто чиркнула спичкой из старого коробка и подожгла бумагу в камине.

Внезапно, вокруг меня обвились её копыта. На мгновение я напряглась, ожидая очередного броска. Но его не последовало… хотя часть меня и желала этого. Я понурила голову и произнесла дрожащим жеребячим голоском:

— Я не собираюсь убегать. Не собираюсь… Не собираюсь…

Это были единственные слова, что мне удалось выдавить из себя, но и их оказалось достаточно, потому что она крепко прижала меня к себе, и я разрыдалась в её объятиях.

— Ш-ш-ш… Я знаю… Знаю…

Может я и прошла все круги ада, но это вовсе не значило, что мне теперь чужды эти простые, искренние объятия.

Бок о бок мы шагали вместе обратно к Капелле. Я не спрашивала, почему она решила вернуться ко мне. И даже не была уверена, что она простила мне то, что я сделала. Единственное, что сейчас имело значение — мы снова вместе. Даже если я и последняя пони в Эквестрии, с которой кому-либо стоит связываться. Погода в этот полуденный час радовала нас типичной для Хуффа слякотью. Пока мы скакали под дождём к возрождающемуся городу внизу, я знакомила Глори с историей жизни Рампейдж. Пегаска, укутавшаяся с головой в одеяло, чтобы скрыть свою примечательную внешность, довольно скоро стала похожа на призрака утопленницы. Бу бежала следом за нами, недовольно прижав ушки к голове, чтобы в них не попадала вода.

— Стало быть, теперь это П-21? — спросила Глори, бредя сквозь заросли мокрой травы.

— Это?

— Он тот, кто обладает наименьшим количеством нерешённых психологических проблем? Тот, к кому мы идём за помощью? — уточнила она с измождённой улыбкой. — Прошу, ответь «да». Я была бы очень рада, если бы для разнообразия кто-то другой побыл мамочкой. — И хотя она произнесла это шутливым тоном, я явно уловила напряжение в её голосе.

Я задумчиво почесала подбородок.

— Даже не знаю. В качестве пони, у которой можно поплакать на плече, я всегда рассматривала Лакуну, — вяло парировала я, шлёпая по лужам. — П-21 сначала нужно набраться сил. И тогда уж мы навьючим его как следует. — Я бросила взгляд в сторону Глори и улыбнулась, прежде чем осмелиться спросить: — А что насчёт… нас?

Глори натянула на лицо свою мокрую простыню, и теперь мне была видна лишь её голубая мордочка.