Somber - Кровь и Звёзды

— Прекрати!

И снова они послушались. Дряблый широкий рот, что был между двумя мониторами, зароптал:

— Ей не нравится наша песня.

Он почти извинялся.

— Почему? — вопрошал кобылий рот. — Она уже почти присоединилась. Она даже в коем-то роде подпевала нам. Вы сами слышали.

Я почувствовала, как что-то обволакивает мои копыта… но не решилась посмотреть вниз.

— Так вы что, были певцами до… этого?

Я как могла подавляла желание посмотреть вниз, потому что если бы я посмотрела… то начала бы кричать, и не думаю, что когда-нибудь в обозримом будущем остановилась бы.

— Нет, Мы присоединились к хору… после, — тихо проговорила завязшая в стене кобыла.

— Заставьте её присоединится! Заставьте её петь! — начали бормотать голоса.

— Подождите! Да что здесь случилось? — спросила я, осматриваясь по сторонам. Богини, мои внутренности, они шевелились! Я почувствовала себя несколько неприятно, и это чувство лишь усугублялось с каждым мгновением.

И вдруг оно прошло. Но глаза, они сверлили меня, прекращая смотреть только на краткий миг, чтобы мигнуть.

Повсюду были вены. Они обволакивали метал и приборы, пульсировали.

Одного взгляда на нехорошего цвета кишки было достаточно, чтобы мои скрутило, как рогалик.

— Коробка, — прошептали губы рядом с пьедесталом, — она прибыла вместе с тайной.

— Блекджек, надо валить отсюда, — робко проговорила Рампэдж позади меня. — Пожалуйста, давай пойдем отсюдова.

— А тайна вела к чуду, — продолжили губы.

Я почувствовала, что-то на ноге, но двинуться я уже не могла. Я могла только смотреть в глаза. Селестия… неужели в моей глазнице снова что-то было? Глори же выжгла это! Выжгла!

Вдруг один из монитор осветил комнату своим сиянием. Желто-зеленые помехи, конечно, мешали, но на нем вполне можно было различить пони, толпившихся около черной коробки. Одна из кобыл с меткой в виде какой-то выпечки открыла её.

— Я кузен Эпплджек. Я мог её открыть, — послышался шепот и зеленого рта.

Затем появилась серебряная пуля и была возложена на пьедестал.

— Что ты делаешь? — Спросила я и сглотнула, почувствовав, что внутренности снова угрожающе зашевелились.

— Замерзаю… холодно… так холодно — пробормотала пара посиневших губ, слизывая радужную струйку слизи. В это время на экране механическая рука нависла над подставкой и алмазный диск коснулся металла.

— Мы пытались аккуратно разрезать… но не могли. Мы не знали — искаженная ухмылка отразилась на губах, — Но я помню тайну. Я помню металл. Ноту.

Один из жеребцов на мониторе энергично махал копытами остальным пони, окружавшим замороженную пулю.

— Ноту нашей песни.

Я зачарованно наблюдала за лезвием, с легкостью вгрызающимся в серебристый металл. Магия единорога начала разделять пулю.

— Блекджек, нам надо идти. Здесь полный пиздец. Нам надо уходить сейчас же.

Но я не могла сдвинуться с места. Было два пути… наблюдать и учиться или кричать. Я почувствовала нечто, подкатывающее к горлу. И молилась, чтобы это было только мое воображение.

— Минуту… — Прохрипела я и серебряная пуля раскрылась. — Я обязана это увидеть… — А иначе я начну кричать.

— Это какая-то странная пуля, — пробормотала Рампейдж с моей слепой стороны.

Это была не пуля. Может я и не знала ничего об… этом… обо всем этом… но я прекрасно знала о пулях. Она, возможно, и имела похожую форму, но в основе своей была цельным куском металла, разделенным на две секции. Более крупная имела вид искаженной полусферы у основания снаряда с плоской стороной, прилегающей к перегородке и наполненной серой пастой похожей на взрывчатку П-21. Небольшое отверстие проходило через весь снаряд к маленькому отделению, большую часть которого заполнял странный шестиугольный кусок светящегося кристаллического камня, который не поддавался разрезанию. Пространство вокруг камня было заполнено неким веществом, которое напоминало радужную слизь вытекающую из… губ… комнаты…

И каждый раз при выстреле из Причуды я подвергалась воздействию этой дряни.

Я вспомнила скрученные и деформированные кости в Айроншод Файрармс. Сплавленные прямо как в этой комнате. Скальпель обнаружила во мне порчу несколькими днями позже после того, как я применила Причуду в Мирамэйр. После выстрела на фабрике, Триаж обнаружила, что уровень порчи также скакнул… Каждый выстрел из супероружия сокращал мне жизнь.

Но нет, не убивал меня. Превращал меня в… это. Комната бормотала, хихикала и мягко смеялась.

— Что это такое… этот кристалл? Эта слизь? Этот металл? — Я схватила ртом воздух, покачнулась, но удержалась на ногах. Я уже где-то видела подобный странно светящийся камень… Комната же омерзительно взвизгнула, заставив меня содрогнуться. Стены начали пульсировать.

— Блекджек… скажи, что мы уже можем свалить отсюда… Блекджек? — говорила Рампейдж. Я безрезультатно попыталась взмахнуть копытом, чтобы задержаться еще ненадолго.

— Дерьмо… вот дерьмо… дерьмо, дерьмо, дерьмо… — бормотала полосатая кобылка.

— Камень… меньшей песни. Металл… величайшей славы! Зелье… кровь посягнувшего… промежуточный буфер дабы разделить двоих. — рты бормотали в унисон. — Пой с нами. Присоедини свой крик к нашему хору! Другим не дано. Она из ложного единства. Но ты подходишь нам!

— Единство! — Ахнула я, силясь отойти. Мое сердце выпрыгивало из груди и я удивилась, что еще держалась на ногах.

— Так вы заодно с Богиней?

Молчание, затем один из ртов хихикнул… затем другой… потом комната потонула в безумном, диком ликовании.

— Она не дитя другого хора. Имитация. Фальшивка. Подделка. Копытотворная. Она лепечет собственную мелодию и вскоре замолчит. Она не настоящий хор. Так же как и твоя подруга. Изолирована. Отделена. Она не сможет присоединиться к нам.

— Слава Селестии. Теперь, Блекджек… на выход… быстро…

Но я не могла сдвинуться. Не могла уйти. Если бы ушла, то часть меня вырвалась бы из моего тела и осталась. Часть, желающая остаться…

— А вы, значит, правильный хор? — Я снова ухватила ртом воздух и сглотнула, отчаянно желая вытошнить, что бы там ни было внутри меня. Стены пульсировали словно сердце, но с чуждым ритмом: одиночным сокращением, а не двойной пульсацией. Я представила, что моё сердце билось в такт со стенами.

Пожалуйста. Пусть это будет только в моей голове.

— Несомненно, но мы заперты в плоти. Отделены. Мы воссоединимся со временем. Мы были последними за все это время, чтобы присоединиться к величайшему хору. Величайшей песне. — бормотали они разом. — Позволь нам спеть тебе. — Затем один из ртов начал кричать, затем другой, третий. Их крики слились воедино, выводя единственную ноту, которая все росла и росла. Я подпевала им… но не ртом.