Somber - Кровь и Звёзды

Мирная дипломатия провалились, и Эквестрия, доведённая до отчаяния от того, что её жители теряли инфраструктуру, на которую привыкли полагаться, начала обеспечивать угольные поставки при помощи силы.

Было любопытно… даже почти забавно… слушать рассказы о первых боях. Обе стороны уделяли повышенное внимание минимизации потерь. Обмен пленными происходил сразу после стычки. Медицинская помощь оказывалась и своим, и чужим. В то же время Селестия постоянно стремилась к установлению хотя бы временного перемирия, но война продолжалась, и бои становились всё ожесточённее. Развитие оружейных технологий, новые боевые заклинания и смертоносные талисманы вели лишь к эскалации конфликта. Хоть и казалось, что пони с зебрами, вовлечённые в конфликт, были согласны прекратить эту кровавую бойню, никто из них не мог допустить, чтобы последний выстрел остался за вражеской стороной. Беженцы с обеих сторон становились распространённым явлением, и отношение к ним с каждым днём становилось всё хуже.

А потом случилась резня в Литлхорне.

Всё, что я знала о происшествии, я почерпнула из небольшой сноски в своём учебнике истории: нападение на школу привело к отречению Селестии от власти и воцарению на троне принцессы Луны. Но мне не было известно, что школа эта была под патронажем именно Луны. И тем более я представить не могла, что при нападении использовался новый смертоносный отравляющий талисман. Цезарь отрицал, что эта школа была в числе военных целей, и заявлял, что оружие было утрачено и никогда не должно было применяться. Но бойня всё изменила. С этого момента никто больше не задумывался о мире. Единственной целью стала победа любой ценой.

Разумеется, вскоре последовало падение Хуффингтона, а следом за этим его восстановление. Словно пони, объединённые единой целью, вдруг решили выяснить, где находится предел их возможностей. И никто не осознавал, что новый горизонт, к которому они устремились, был краем обрыва над пропастью.

— Но кто-то ведь понял, — пробормотала я, — кто-то знал.

Я вспомнила музей и Кейков. Кто-то знал день и час и предпринял определённые шаги… но я не могла представить, ради какой цели.

— Ты наградила меня своей чёртовой простудой, — проворчал П-21, шмыгая забитым носом, когда пришёл навестить меня.

— Наградила? Щас. Ты просто украл её! — возразила я, лёжа в кровати.

— Ну так забирай обратно! — буркнул он и громко чихнул. — Фу-у… — При виде липких соплей на копытах его лицо перекосило от отвращения. — Э-эх… ненавижу болеть.

— Определённо, пони из стойла куда легче других цепляют эту заразу. Нам ещё повезло, что мы в Капелле, где не так много полей ХМА. Будь мы во Флэнке, потребовалось бы несколько дней, чтобы справиться с этой простудой. — Я опрокинула в себя содержимое одного из пузырьков Секаши. — Тебе надо попробовать это. Я, похоже, отхаркнула уже все цвета радуги, зато мне стало намного лучше.

— Я пас. Это зебринское варево на вкус как кобылий зад, — сказал он, сморщившись от отвращения.

Я закатила глаза.

— Я тебя умоляю. И каков, по-твоему, на вкус зад у кобылы?

Он пристально посмотрел на меня.

— Во многом это зависит от того, насколько она соблюдает правила личной гигиены…

Меня аж передёрнуло, а П-21 взял пузырёк и сделал вид, что читает этикетку.

— О, взгляни-ка! Возможные побочные эффекты: тошнота, потеря аппетита, радужные сопли и засовывание в рот всех четырёх копыт разом. — Он сделал глоток, и его глаза тут же полезли на лоб, грива встала дыбом, а по телу прокатилась дрожь. — Л-ладно… на вкус это даже хуже, чем…

— Я полагаюсь на твой опыт! — спешно выпалила я.

Он сделал ещё глоток и со вздохом поставил пузырёк на тумбочку.

— Я хотел бы извиниться перед тобой. Понятно, что ты стараешься изо всех сил… сильнее, чем любой из нас. Я бы так не смог.

— Было бы ужасно, если бы это мог любой из нас, — ответила я и откинулась на кровати, разглядывая луну, нарисованную на потолке. — И ты меня прости… Я лишь хочу спасти её. Как и всех остальных. Торн. Розу. Флэнк. Почему это так сложно?

— Потому что так правильнее. Конечно, куда проще было бы оставить Розу и Торн в тех руинах или списать Флэнк со счетов. Я бы именно так и поступил. — Он вздохнул и покачал головой. — Хотя, хочешь знать, что беспокоит меня больше всего?

Внутри меня всё сжалось, но я кивнула.

— Меня волнует отнюдь не то, что Торн умерла. Конечно, это было плохо и всё… совершенно запуталось… но куда сильнее меня взбесило то, что Рампейдж не понесла за это наказания.

— Вообще-то понесла, — уточнила я.

— Может быть. Хотя, я не в восторге от теории о «не сумасшедшей кобыле, которая каким-то образом остаётся невиновной в убийстве жеребёнка, просто потому, что её мучает чувство вины», — сказал он, взмахнув копытом. — И меня по-прежнему интересует, чего добивается Лакуна.

— Может, она просто хочет сделать Пустошь лучше?

— Не думаю, что она сама понимает, чего хочет… или чего хочет её Богиня. Я обсудил эту тему со Священником. Очевидно, по всей Пустоши рассеяны её прислужники, несущие в массы религию «Единства». Аликорны выбирают претендентов на слияние с Богиней. Загвоздка в том, что ни один кандидат пока не возвращался, — сказал он, вытирая нос копытом.

— По-видимому, я слишком ущербна для Единства, — произнесла я с грустной улыбкой. — И слишком плаксива.

Он не улыбнулся в ответ.

— Блекджек, нету слишком ущербных для Единства. Они примут любого пони. Не имеет значения, кто ты: убийца, насильник, рейдер или раб. Не думаю, что они бы отвергли кого-либо только за то, что он «слишком плаксив».

Его слова озадачили меня.

— Может и так. Просто я не понимаю, где заканчивается Богиня и начинается Лакуна. Она говорит так, будто является её частью, но… в то же время нет. Она упоминала что-то о Хуффингтоне, полном кошмаров. — Я поймала его взгляд и усмехнулась… затем закашлялась, отхаркивая в платок что-то однозначно гадкого цвета, и покачала головой. — Уф-ф… и даже… не просто кошмаров или страшных снов. А каких-то исключительно аликорновских штучек.

— Ладно, — ответил П-21, снова проведя под носом копытом. — Просто… не дай этому цапнуть нас за хвост. Я имею в виду… я понимаю твоё желание помочь Лакуне, но помни, что она и её Богиня — это одна большая, покрытая мраком тайна. Хорошо?

Я со вздохом кивнула и сделала ещё глоток приятного лекарства Секаши. Вкусом оно чем-то напоминало лакрицу… солёную лакрицу? П-21 немного расслабился.

— Что ж… последний вопрос. Что мы будем делать, когда заявимся в Стойло Девять Девять?

— Захватим его, — спокойно ответила я, потирая своё искалеченное горло. — И я не шучу. А если Мама не станет слушать, то мне придётся стрелять в неё, пока не передумает. Конечно, потом меня будут мучить угрызения совести, но я не могу позволить этому месту и дальше продолжать свои непотребства. — Я сделала глубокий вдох. — А те, кому новые порядки придутся не по вкусу, смогут попытать удачи в Пустоши.